–Я не понимаю, о чем ты,– растерянно ответила женщина, опускаясь на стул.
–Тебе ли не знать?– усмехнулась Нора, продолжая сверлить ее взглядом.– Что ты чувствовала в тот день, когда она перестала дышать?
–Нора,– короткий вздох сорвался с ее губ. Она опустила взгляд и пальцами начала теребить край кружевной белой скатерти.
–В глаза мне смотри,– ее голос звучал твердо. Тетя Эмма последовала ее указу.
–Ты не понимаешь, о чем говоришь,– выдавила она из себя, блеснув влажными от слез глазами.
–Да, есть кое-что, чего я не понимаю. Например, как можно убить родного человека просто потому, что он тебе надоел? Как можно опустить руки да прямо на чужую шею? Как можно сжимать ее до тех пор, пока последний вздох не слетит с губ? Именно этого я не понимаю. Но у тебя уникальная возможность мне объяснить: как ты так спокойно живешь и сладко спишь по ночам?
Эмма поджала трясущиеся губы. По щекам покатились слезы, которым Элеонора не поверила. Она продолжала сверлить ее взглядом в ожидании ответа. Но та молчала.
–И где же твоя болтливость? Где же твой язык без костей, когда нужно отвечать на вопросы?
–Твои обвинения беспочвенны,– выдавила из себя Эмма.
–Я все видела своим глазами!– выкрикнула Нора, стукнув кулаком по столу.
–Нора, успокойся,– Эмма вскинула ладони, делая короткий вдох и выдох.– Я действительно не понимаю, о чем ты говоришь.
–Она умерла из-за тебя! Моя мать умерла из-за тебя! Ты и есть причина ее смерти!– продолжила кричать Нора не своим голосом.
–Я никогда не причинила бы ей вреда,– растеряно ответила Эмма, вскинув брови. Лицо ее побелело.
–Прекрати,– сморщила лицо Нора, закрывая глаза.– Прекрати нести эту чушь, как заведенная! Прекрати делать вид, что мы счастливая семья из рекламы. Я ненавижу тебя. Ненавижу каждой клеточкой.
–Почему ты обвиняешь меня? Я никогда не желала зла ни тебе, ни Джейн. Я лишь хотела сделать твою жизнь чуточку лучше.
–Лишив меня матери!?– взревела Нора, поднимаясь со стула.
–Джейн сделала свой выбор, и я не могла на него повлиять,– прохрипела Эмма, опуская голову.– Мои попытки ее спасти не увенчались успехом. Когда человек хочет умереть, он сделает все для этого, и никакая рука помощи ему не поможет.
–Ты!– зашипела Нора, указывая на тетю пальцем.– Ты была причастна к этому! Ты дала ей умереть! Ты не вызвала вовремя скорую! Ты оставила ее на полу, позволив захлебнуться собственной рвотой! Ты перешагнула и пошла в никчемную светлую жизнь, оставив ее в этой поглощающей тьме!
Эмма подняла голову, смерив Элеонору вопросительным взглядом.
–Ты не знаешь, о чем говоришь,– прошептала она, прижимая руки к груди.– Твои воспоминания неправдивы.
–Заткнись!– Элеонора хлопнула ладошками по стулу.– Хочешь провернуть этот фокус со мной? Не получится. Я знаю тебя, как облупленную. И поверь мне, как только выдастся случай, я брошу тебя в ту же тьму. Убийца.
Слова Норы звучали, как звонкая пощечина. Эмма стушевалась под ее яростным взглядом и тихонько заплакала, пряча лицо руками. Она и не догадывалась, как сильно племянница ненавидит ее и как плохо она помнит тот день.
–Нора, выслушай меня!– взмолилась Эмма.– Как только твоей отец решил бросить Джейн…
–Замолчи! Замолчи!– Элеонора резко замотала головой.– Не смей называть его моим отцом!
–Я пытаюсь рассказать тебе правду. Джейн хотела оставить тебя.
–Я не хочу слушать твою ложь в тысячный раз.– Элеонора шумно втянула носом воздух. От переполняемых эмоций лицо покраснело. Она сложила руки на груди, поджала губы и внимательно взглянула на Эмму.
–И если ты думаешь, что после восемнадцати я останусь жить с тобой, то глубоко ошибаешься. В день моего рождения, ты окажешься на улице.
Нора знала, о чем говорит. Пару месяцев назад, разбирая кладовку, в поисках вещей Джейн, она отыскала документы на квартиру. Судя по бумагам, владельцем квартиры была Элеонора, но распорядиться имуществом могла только по наступлению совершеннолетия.
Последняя фраза была ложью, но той, что с легкостью могла отрезвить. Эмма прекратила плакать, лишь изредка хлюпала носом. Она, наконец, замолчала, и эта тишина звонко резала слух. Нора бросила на нее последний уничтожающий взгляд и ушла в свою комнату.
Я надеялась, что мне станет легче, да не стало. Злость продолжала будоражить кровь. Хотелось разнести эту чертову комнату в щепки. Разбить все рамки, что стояли на компьютерном столе, все горшки с цветами, что хранились на подоконнике. Швырнуть рюкзак об стену, сломать этот старый хлипкий шкаф. Сделать хоть что-то, чтобы голова перестала болеть.
Отец. Как посмела она назвать его моим отцом? Человек, который испугался ответственности не может зваться таким громким словом! Он ее уничтожил, бросил, заставил сомневаться в себе и во мне. Пытался донести, что я не нужна. Лишнее звено в цепи, пятая нога у собаки. Он и Эмма – две причины, по которой ее нет.
Неужели и вправду можно любить человека так сильно, чтобы желать себе смерти? Именно его смерть ее пошатнула. Именно после этой вести она пустилась во все тяжкие. Он! Он подвел ее к этому склону, а Эмма столкнула с него.
Пожалуй, можно. Ведь именно это я и готова сделать. Только для начала хочу проверить одну теорию. Надеюсь, все пойдет так, как нужно.
Не могу здесь сидеть. Ее всхлипы эхом раздаются по квартире. Нет, не жаль ее. Каждое брошенное слово в ее адрес – заслужено. Убийца – клеймо на всю жизнь. Пусть мой план не сработал так, как мне хотелось, но ее мои слова смогли задеть. Я все-таки сделала ей больно.
Беру куртку и иду в коридор. Она продолжает сидеть на кухне. Голова опущена, плечи содрогаются. Плачь, тетя Эмма. Плачь. Пусть слезы не высыхают на твоих щеках. Плачь, пока не начнешь задыхаться. Пока горло не сожмет невидимая рука. Плачь так, будто потеряла все в своей жизни. Плачь так же, как и я на ее похоронах.
Дождь моросит. Капли неприятно попадают на лицо. Я натягиваю капюшон и просто иду. Мои ноги знают, куда нужно.
Прохожу мимо школы, сворачиваю на аллею и по прямой до самого конца улицы. Там расположена дешевая аптека. Выскребаю из карманов мелочь и пару мятых купюр. Не знаю, хватит ли мне.
Дождь усиливается. Несколько минут и в кедах хлюпает вода. Я сильнее натягиваю рукава толстовки и обнимаю себя. Холодно. Мерзко. Одежда липнет к телу. Но я не остановлюсь. Не сегодня.
Приветливый фармацевт встречает с улыбкой. Я натягиваю свою в ответ и прошу недорогое снотворное. Она внимательно окидывает меня взглядом и удаляется к белоснежным полкам. Выдвигает второй ящик сверху и пробегается пальчиками по упаковкам. Вытаскивает два из них и приносит мне. Один мне по карману, второй нет. Я указываю на тот, что могу приобрести. Кидаю смятые купюры на прилавок и забираю пачку. Внутренний голос твердит немедленно сделать возврат. Твердит, что я предаю саму себя, но на этот раз я не слушаю его.
