Кто-то тайно ненавидит бабушку? Но кто? И за что? Марина? Может, именно бабушка наложила на нее эти непонятные заклятья?
Тихо подошла Мария и принесла кофе. Аверин, совершенно не скрываясь, начертил над ним знак яда.
Интересно, как ощущал себя брат вчера вечером? Он ведь тоже пил чай, хотя и намного меньше. Что же, возможно, просто провел приятную ночь с женой.
—Да что же это такое!— закричал, наконец, Василь и резким движением затушил папиросу.— Теперь что же, в моем доме ни попить, ни поесть без страха нельзя?
—Мария, уйдите, пожалуйста,— тихо и вежливо попросил Аверин.
Женщина пристально посмотрела на него, но потом молча повернулась и направилась к дому. Она выглядела испуганной.
—Нельзя. По крайней мере, пока я не выясню, кто это сделал. Тебе повезло, Василь, твой брат — один из лучших сыщиков этого города. А может, и всей страны. Да еще и колдун.
Он попытался пошутить, но Василю явно было не до смеха.
—Гера,— почти застонал он и поднес чашку ко рту, но остановился и спросил жалобно: — Это можно пить?
Аверин попробовал свой кофе. Никакой горечи, кроме кофейной, он не почувствовал.
—Можно,— вынес вердикт он.
Василь осушил чашечку в два глотка и со стуком поставил ее на стол.
—Ты понимаешь, что самое страшное, да? Вот ты узнаешь, кто отравил бабушку. И что? Это же кто-то из нас! Ты понимаешь это?
—Прекрасно понимаю. Это можешь быть даже ты.
—Нет,— покачал головой Василь,— я точно нет. Но вот ты… Ладно, без шуток. Как ее отравили? Ты знаешь? Как ты вообще догадался?
Аверин глотнул кофе. Тот был неплох. Печально обвел взглядом парк — пробежку устроить вряд ли получится. Одна из причин, почему Аверин так редко приезжал в поместье, заключалась в том, что тут у него сбивался режим. А придерживаться жесткого режима было необходимо. Жизнь и здоровье колдуна напрямую были связаны со скоростью и выносливостью. Да, человек никогда не сравнится с дивом ни в скорости, ни в силе, и многие колдуны именно поэтому предпочитали во всем полагаться на дивов. Но Аверин не считал это правильным. Какая бы ни была власть колдуна над дивом, но по-настоящему можно рассчитывать только на себя.
Хотя Кузя за весьма короткий срок неоднократно уже доказал свою полезность.
Но он не очень-то обычный див.
—Запах,— наконец ответил он.— Запах аконита похож на запах хрена. Я думаю, отраву добавляли в огурцы, чтобы замаскировать. Ну и бабушка ими закусывает всегда. Даже коньяк. Поэтому и доктора обмануть смогли, он списывал приступы на алкоголь.
—Погоди,— Василь покопался в пустой пачке и вытащил новую,— то есть эти приступы… это из-за яда? Она не болеет?
—Скорее всего нет,— Аверин потянулся. Может всё-таки удастся немного пробежаться? Иначе до обеда не проснуться.
—Но… Гера, это же отличные новости,— Василь так обрадовался, что убрал обратно в пачку уже вытащенную было папиросу.
—Да, то, что она не болеет, это очень хорошо. Если, конечно, получится восстановить ее здоровье после того, как ее длительное время травили, чтобы имитировать болезнь.
—Да!— воскликнул Василь.— Точно! Ее травили длительное время! А значит…
—Еще в ските,— закончил его мысль Аверин,— я думал об этом. Надо поточнее узнать у доктора, когда началась «болезнь».
—Ну вот!— Василь схватил его за руку.— Слушай, если отрава в огурцах была, то ведь она их с собой из скита привезла, мы такое не едим. Что, если отравили все огурцы в бочонке? Там, в ските? Значит, наши ни при чем!
—Да, всё так бы и было, но…— Аверин вздохнул,— если бы не сегодняшний приступ. Ты вчера запретил давать бабушке огурцы. И никто их ей не давал, я надеюсь. Но от нее пахло хреном, точнее — аконитом, и яд был на ее губах. Значит, ночью кто-то ей его дал. Здесь, у нас. И дал довольно много. Чтобы она точно умерла сегодня. И она бы умерла, если бы не сильные знаки с заклятиями на ее теле.
—Черт!— Василь так стукнул по столу, что чашки подпрыгнули. И достал-таки папиросу. Закурил, выпустил дым и нагнулся к Аверину:
—Слушай, а вдруг это случайно вышло? Ну, кто-то не послушался и принес ей огурцы? Дети может… или прислуга. Давай всех расспросим, а?
—Конечно,— Аверин посмотрел на дом.
Из окна коридора выглянула Любава и немедленно скрылась.
—Василь, а почему твоя старшая дочь не учится? У нее же чародейская сила,— спросил он.
На лице брата появилось изумление:
—Гера, ты меня иногда поражаешь, честное слово. Нет, серьезно. Я вот даже не представляю, что на это сказать. Ты не знаешь?
—Нет,— слегка растеряно проговорил Аверин. Он был не в курсе многого, что происходило в семье.
—Ну ты даешь…— протянул Василь и осекся.
Прямо перед их столом из кустов вылетел Кузя и зашипел. И в тот же миг рядом материализовался Анонимус. Кузя выгнул спину и зарычал.
Анонимус не обратил на кота никакого внимания.
—Госпожа Любава приказала мне пропустить ее в комнату. Я не мог ослушаться.
Он быстро поклонился и исчез. Кузя проводил его взглядом и улегся под столом.
—Смотри-ка, твой кот защищает тебя от твоего же фамильяра,— засмеялся Василь,— а Анонимус молодец, бдит.
—Зачем она туда пошла?— нахмурился Аверин.
—Думаю, стоит сходить и выяснить,— Василь поднялся,— заодно спросим про огурцы.
Они зашли в дом и прошли по коридору. Дверь спальни бабушки была приоткрыта. Аверин заглянул внутрь. Анонимус стоял возле кровати по стойке смирно. А на коленях перед кроватью стояла Любава, положив руки на грудь бабушки. Голова ее была запрокинута вверх, губы шевелилась. Бабушка полулежала на куче подушек и одной рукой легонько поглаживала правнучку по волосам.
Любава тем временем подняла руки и принялась складывать из пальцев замысловатые фигуры. И тут Аверин понял, что делает девушка. Он узнал некоторые из этих фигур. И мысленно дал себе по лбу. Ну конечно! Любава обновляла знаки здоровья и долголетия! Будто услышав его мысли, а скорее, просто закончив работу, Любава опустила руки и повернулась:
—Анонимус очень сильный. Контуры знаков с трудом выдерживают его мощь. Я поправила.
—Она закончила Академию два года назад,— зашептал Василь ему в ухо,— ты хоть знаешь, сколько лет твоей племяннице?
Аверин уговорил Василя не присутствовать при беседе с бабушкой, чтобы не смущать ее, а опросить в это время домашних. Но на самом деле мотив отослать брата был иным. И бабушка сполна подтвердила все опасения. На вопросы она отвечала только отрицательно. Нет, она не ела огурцы. И не помнит, что пила и кто ей приносил питье. Вода, стоявшая на столике возле кровати, ничем подозрительным не пахла, да и не могла бабушка не заметить горький привкус в чистой воде, если бы туда подлили яд. А это могло означить только одно. Бабушка знает, кто ее отравил. И покрывает его. Это, вне всяких сомнений, был кто-то близкий. Настолько близкий, что даже угроза смерти отошла на второй план.
