Взгляд Анонимуса тут же изменился и как будто потеплел.
—Я ему дал, он любит,— Аверин улыбнулся детям.
А Кузя, поняв, что всё планируемое впечатление он произвел, грузно выскочил в окно.
Глава 7
День был удивительно теплым. После обеда всё семейство высыпало на лужайку перед домом. Только бабушка заявила, что устала, и отправилась спать. Но пока с ней был Анонимус, Аверин за ее здоровье не волновался.
Зато Кузе пришлось несладко. Он попытался вздремнуть после сытного обеда на клумбе, но его нашли дети. И за съеденный зефир ему пришлось расплачиваться сполна. Василь курил в беседке, Любава на скамейке под липами читала книгу, Мария с сестрой о чем-то сосредоточенно беседовали на качелях.
На первый взгляд — семейная идиллия. Но кто-то из этих людей — убийца.
Аверину очень хотелось выяснить, о чем говорят сестры. Но Кузя был занят, да и послать его подслушивать не получилось бы: женщины знают, что кот — это див, а вокруг качелей остриженный газон, незаметно не подберешься. И Аверин пошел в беседку к брату.
—Василь,— начал он,— я бы хотел с тобой еще кое о чем поговорить.
—Если ты опять про Анонимуса,— Василь улыбнулся,— то я тоже имею кое-что сказать. Ты не мог бы запретить своему диву дразнить моего? Это уже ни в какие рамки. Ты ему специально зефир дал? Я бы даже подумал, что ты сам заставляешь его это делать, но я тебя знаю. Так что…
Аверин сел:
—Нет, конечно. Не скрою, у меня было желание подразнить Анонимуса, но оно прошло примерно лет в десять.
Они рассмеялись.
—А зефиром я его премировал за то, что он добыл важную информацию.
—О… ничего себе,— протянул Василь.
—Видишь, я тебе действительно доверяю. Да, Кузя тут не просто так бегает.
—Это я как раз давно уже понял. Я имел в виду, что ты балуешь своего дива, который у тебя без году неделя, награждаешь его за выполнение заданий, а мне выговариваешь за доброе отношение к фамильяру, которого я знаю всю жизнь?
—Я ничего не говорил про доброе отношение, Василь, как раз наоборот. А, ладно. Давай ты мне лучше расскажешь, что за странная история с этой горничной? Она же до истерики боится Анонимуса. Зачем ты ее мучаешь?
—А-а…— Василь затушил папиросу,— ты всё-таки спросил. Тогда, я надеюсь, ты хоть в этот раз дослушаешь меня до конца.
—Конечно,— Аверин наклонил голову в знак того, что готов слушать.
—Как ты знаешь, бо́льшая часть моего персонала приходящая. Живут в окрестных деревнях. Естественно, почти никто не знает о сущности Анонимуса, мы стараемся при посторонних этого не афишировать. Зимой пришли две новые горничные. Девочки из соседней деревни, Колтуши, я знаю их семью, пару лет назад у них дом сгорел, весь приход им деньги собирал. А ты сам знаешь, как тут с работой. Либо арендовать землю и работать фермером, либо идти в поместья. В общем, я их взял. Старательные девочки, не ленивые. В целом послушные. Были, до поры до времени. Весной Верочка ногу сломала. Всё в порядке, если тебе интересно, уже не хромает даже. Но Анонимус вылетел к ней и на руки подхватил. Ты знаешь, как это выглядит. Не было никого — и вдруг раз, и вот он.
Это Аверин прекрасно знал. Скорость дива шестого уровня была такой, что обычный человеческий взгляд не был способен увидеть его в движении.
—Анфиса, это та горничная, одна из сестер, увидела это и всё поняла. Это я потом узнал. Пока моя дочь ходила в гипсе, эта девица баламутила мне персонал. На пару со своей сестрой. И две недели назад мне тут устроили бунт. Как ты помнишь, Анонимус всегда ел либо на кухне с остальными, либо в своей комнате. И тут все приходящие работники заявили, что больше не сядут с ним за один стол. Помнишь, я говорил тебе про бесплодие и чирьи? Так вот, это еще не весь список «бед», которые способен принести див. Я поговорил с бунтовщиками и разобрался, откуда ноги растут.
—Почему ты просто их обеих не рассчитал?
—Я их выгнал в тот же день,— Василь снова закурил, огляделся по сторонам, заметил жену и Марину и помахал им рукой: — Родная, сделай нам, пожалуйста, кофе!
Аверин проводил взглядом немедленно направившуюся в дом Марию и снова повернулся к Василю:
—И?
—А на следующий пришла их мать. Плакала, заверяла, что оттаскала дур за косы. У них еще пятеро детей.
—Просила взять обратно?
—Ну да. Я подумал и взял. Всё равно с этой забастовкой надо было что-то делать. И мы с Машей подумали и придумали посадить Анонимуса за наш стол. В качестве борьбы с суевериями. А сестрам этим пришлось прислуживать ему за обедом.
—Василь,— укоризненно проговорил Аверин,— почему ты мне не сказал?
—Не сказал? А ты слушал?— Василь подался вперед.— Ты бываешь дома раз в десять лет! И тут же начинаешь свои порядки наводить.
—Ах вот оно что,— Аверин сощурил глаза,— так ты решил двух зайцев разом убить? И горничных на место поставить, и меня заодно?
—Знаешь,— Василь напустил на себя серьезности,— если ты хочешь быть тут хозяином, так и живи тут. Если нет…
—Подожди,— перебил его Аверин,— так значит, дерзить мне ты Анонимусу приказал?
—Нет. Вот это нет. Я сам удивился. Кто знает, может, ты и прав, и он от моего великодушия берега потерял. Не ожидал от него.
Аверин хмыкнул:
—А чего ты хотел? Твои дети зовут его дядюшкой, ты сажаешь его за свой стол. Может, он решил, что он вам роднее, чем я? А?
—А может, он просто обижен на тебя? Ты, вон, даже не знал, что Любава в Академии училась! Это просто не смешно.
—Обижен? Да он меня никогда не замечал даже, о чем ты говоришь?
Василь посмотрел на брата долгим пристальным взглядом.
—Гера… вот скажи, ты что, правда, слепой? За все эти годы ты так и не понял главного…
—Прошу прощения, что перебиваю,— на пороге беседки появилась Мария с подносом.
Кофе пах восхитительно. Аверин посмотрел на Марию и улыбнулся:
—Спасибо.
—Не за что. Можете проверить, он не отравлен.
—Не обижайтесь,— Аверин посмотрел Марии прямо в глаза,— я теперь всё проверяю. Со вчерашнего вечера.
Она смутилась. Очевидно, Марина ей всё рассказала или… Но выводы делать пока рано. Он начертил над чашками знак и поднес свою к губам. Кофе был хорош. Аверин не привык пить кофе так поздно, но что делать — ему сейчас нужна ясность мыслей.
—Вот что,— проговорил он, когда Мария ушла,— давай к делу. У меня к тебе еще одна просьба.
—Конечно,— Василь отпил кофе и закурил.
—Я хочу, чтобы ты поговорил с Любавой. Она что-то знает или подозревает. Но сказать боится. Ты всё-таки ее отец. Думаю, тебе она доверяет больше, чем мне.
