А пока следовало заняться главным вопросом.
Допив чай, он направился к телефону. Набрал номер и уже через секунду услышал голос Анонимуса:
—Поместье графа Аверина.
—Это я, Анонимус, позови Василя.
—Сию минуту.
В трубке повисла тишина. А потом раздался голос брата:
—О, Гера! Добрый вечер. Рад тебя слышать. Как машина?
—Как хороший фамильяр. Мощная, быстрая, послушная.
Василь рассмеялся:
—Ты… по делу звонишь?
—Ну, почти. Хочу к вам приехать завтра к вечеру. Ты не возражаешь?
—Я? Нет, конечно. Приезжай, когда захочешь. С Кузей?
—С Кузей. Полагаю, его вы ждете больше, чем меня.
—Ну, не без этого,— с готовностью подтвердил брат, потом голос его стал серьезным.— Слушай, у меня к тебе просьба.
—Сделаю всё, что смогу,— заверил Аверин.
—Скажи, ты можешь вызвать для нас дива. Точнее — для Веры? Нет, хозяином буду я, разумеется. Какого-нибудь совсем слабенького, чтобы был безопасен для меня и детей? И такого, чтобы выглядел, как твой Кузя. Какой-нибудь миленькой зверушкой?
—Хм-м…— задумчиво произнес Аверин. Вызвать дива он, конечно, мог, но для этого придется убить такую же «миленькую зверушку», и где гарантия, что на вызов не придет что-нибудь не слишком симпатичное?
—А почему бы просто не завести собаку?— на всякий случай поинтересовался он.
—Тут понимаешь, какое дело,— чувствовалось, что брату неловко,— Вера уже большая. И кое-что неприятное для себя уже понимает. Ее сестра закончила Академию. Туда же поступит ее брат. А она — нет. И объяснить ей, почему такая несправедливость, совершенно невозможно. Даже я не понимаю, почему девочек не берут в Академию учиться на колдуна. Вот взять тебя. Ты своего дива завел в сорок лет. Кто мешает так же поступить и колдунье? Предположим, раньше женщинам вообще не разрешали учиться. Но сейчас-то? Я слышал, в Европе женщин принимают в их аналог Академии.
Аверин вздохнул. Этого он сам не понимал. Но подозревал, что старинные традиции заменило мощное лобби церкви, а вернее — скитов. Ведь именно в скит идут девочки с колдовской силой, если хотят учиться. И скиты принимают их и даже в конце выдают государственную звезду. Но чтобы поступить в скит, нужно стать монахиней. И попасть под полный контроль настоятельниц. Но обсуждать это по телефону не стоило.
—Так почему див-то?— уточнил он, переводя тему.
—Потому что Анонимус. Уже всем понятно, что он принадлежит Мише. У Веры, получается, нет ничего «своего». Я хочу, чтобы был див, который принадлежит ей, хотя играть с ним могут все, понимаешь? Чтобы слушался ее, защищал. Я думал о собаке, да. Но даже самый слабый див намного умнее и сильнее обычной собаки. Ведь так?
—Так,— согласился Аверин. В конце концов, можно заказать у мясника несколько живых свиней, хоть какой-то див с приличной формой должен попасться. Да и собаки встречаются не редко.
—Какие животные ей нравятся?— решил уточнить он.— И кого она не любит или боится?
—Боится только ос и больших пауков. А нравятся кошки, лисички, ежи и, как оказалось, змеи.
—Ну, со змеями вы там без меня разберетесь,— хмыкнул Аверин и задумался… Лиса…
—Вот что. Я попробую с этим что-нибудь сделать. Но заранее Вере ничего не говори. Если получится — будет сюрприз.
—Огромное тебе спасибо, Гера!— воскликнул Василь.
—Пока еще не за что. В общем, до завтра тогда.
—До завтра.
Аверин вернулся в гостиную и сел в кресло. Что же, он долго откладывал визит к Анастасии, и самое время ее посетить. Тем более — теперь есть неплохой повод.
—Гермес Аркадьевич, я ухожу,— оповестила Маргарита. Она уже собрала свою сумку и направлялась в коридор.— Ничего по пути купить не надо?
—Нет, не нужно. И завтра приходи часам к одиннадцати,— сказал Аверин и подумал, что если ему понадобится свинья, он сам закажет ее у мясника.
Маргарита понимающе покачала головой. Экономка боялась дивов, поэтому он всегда отсылал ее, совершая вызовы.
—До завтра, Маргарита.
—До завтра, Гермес Аркадьевич.
Как только за ней закрылась дверь, Аверин позвал Кузю:
—Иди переоденься и принеси свою тетрадь.
Кузя мявкнул и убежал наверх.
Глава 3
Только в одном они не соврали Виктору. «Кузьма» действительно уходил заниматься. Аверин задался целью научить дива писать. Это не казалось сложно задачей — читать Кузя, пусть не слишком бегло, но умел. Поэтому Аверин еще в день нападения, пока див отдыхал после лечения, сходил в канцелярский магазин и купил там пару детских книжек и прописи. И каждый день давал Кузе несложные задания.
Черт, как же нехорошо, просто отвратительно выходило с Виктором. Аверину было мучительно стыдно обманывать друга. Тем более, что он прекрасно понимал: Виктор — опытный и проницательный следователь и рано или поздно догадается, кто такой «Кузьма». И тогда неприятного разговора не избежать. Аверин был уверен, что Виктор не выдаст его, и не потому, что сам пострадает гораздо больше, а в силу личной порядочности и дружеского отношения. Но дружбе наверняка придет конец. Простил бы подобное сам Аверин? Он не знал. Он даже не знал, поверит ли Виктор в то, что это была глупая ошибка. Ведь сам Виктор рискует своей должностью, а то и свободой, а Аверин, даже если история вскроется, отделается просто крупным штрафом «за содержание дива уровнем выше, чем указано в лицензии». Другой статьи для случая с Кузей в Уголовном Уложении не было. Аверин не вызывал дива первого класса и не раскармливал второй класс людьми, а значит, не совершал убийства. Он не похищал чужой талисман Подчинения. Да, он не проверил дива перед регистрацией, но это вообще не его работа. Так что он даже лицензией не рисковал. В отличие от Фетисова, который точно потеряет всё. Нет, стоит придерживаться выбранного пути до тех пор, пока повышение уровня Кузи можно будет убедительно обосновать. И тогда, возможно, Виктор сможет простить ошибку.
Кузя, переодетый и даже причесанный, протянул тетрадь, прервав тягостные размышления. Аверин открыл пропись: все пройденные буквы были тщательно записаны в аккуратные ровные строчки. Они с дивом уже дошли до буквы «Р», и Кузя исписал слогами с этой буквой целую страницу.
—Молодец, очень неплохо,— похвалил Аверин.
—Ага,— согласился Кузя,— но всё равно не понимаю я. Зачем так мучиться, можно же просто рисовать печатные, как в книжке. А слитно и писать тяжело, и читать замучаешься. Я все эти записки с большим трудом разбираю.
—Так писать быстрее,— не совсем уверенно ответил Аверин. Он и сам часто мучился от неразборчивого почерка.
—Спорим, я напишу печатно быстрее, чем самый быстрый человек?— показал зубы Кузя.
