За Алешей она сходила сама. Когда она вкатила кресло с мальчиком в гостиную, лицо у того было очень серьезным и сосредоточенным. Похоже, она уже успела что-то рассказать.
Аверин улыбнулся:
—Ну что Алеша, одолжишь мне ненадолго свою маму?
Мальчик серьезно посмотрел на него:
—Ывы п-йдете спа-а-асать ди-ав? И ль-юдей?
—Да, Алеша. Людей я уже спас, четырех девушек, их хотели мучить и жестоко убить. А дивов мучают и убивают до сих пор. Я должен их спасти. Твоя мама обещала мне помочь, но только если ты разрешишь. Ты должен отпустить ее, чтобы я мог…— он попытался подобрать слово.
—П-йи-вязать. Я зна-а-йу, я чи-ита-й.
Аверин встал, подошел и наклонился к нему:
—Ты ведь знаешь, кто твоя мама? Так?
Мальчик наклонил голову.
—Я не ма-й-ень-кий.
—Вот и отлично. Тогда договорились?— он протянул Алеше руку.— Я зайду вечером и приготовлю всё к обряду.
Мальчик пожал руку и снова наклонил голову.
—Отлично,— Аверин обернулся к Анастасии:
—Тогда подбери подходящую личину под это,— он показал на сумку, которую принес с собой.
—Что это?
—Ханьфу. Сейчас можно купить едва ли не в любом магазине. У твоего облика должны быть черные волосы. Постарайся как-нибудь воткнуть в них заколки, которые я принес. Будем самыми модными в этом гадюшнике.
Внешность у чародея Аверин сделал себе вполне европейскую. Даже чем-то похожую на собственную, только чуть помладше и с другой формой лица. Цвет глаз и волосы оставил прежними. И, посмотрев в зеркало, остался доволен. Узнать будет затруднительно, а отвращения эта личина не вызывала. Оставалось решить еще один важный вопрос.
Он набрал номер брата.
—Поместье графа Аверина.
—Анонимус, это я. Позови Василя.
—Слушаюсь.
—О, это ты, привет,— раздался в трубке голос брата,— ты уже вернулся из столицы? Приедешь, расскажешь, как всё прошло?
—Конечно, обязательно. Сразу же, как только освобожусь. Слушай, у меня к тебе важное дело.
—Конечно, говори.
—У тебя, случайно, нет яхты?
—Случайно, есть. А тебе какую надо?
—У тебя их несколько, что ли?
—Три. Я поэтому и спрашиваю, для чего тебе. Просто прокатиться недалеко или погулять с большой компанией? И где? По Ладоге или по заливу?
—Ох, ничего себе вопросы… мне нужно от Приморска добраться до Бьёркского архипелага.
—Понятия не имею, где это.
—Ладно. Мне нужно что-то, что выглядит прилично и при этом не перевернется зимой на море. Кузя умеет летать, а я, к сожалению, нет.
—А, ну возьми тогда «Чайку». Она надежная, морская. А что, там навигацию открыли?
—Не совсем… там работают ледоколы.
—А, ну отлично.
—Еще нужно перевезти ее в Приморск. Желательно по суше.
—Ну-у это вообще не проблема. Перевезем в лучшем виде. Тебе когда надо?
—Завтра.
—Завтра? Ну… хорошо, тогда я сейчас позвоню и договорюсь.
Вечером, как и обещал, Аверин отправился к Анастасии.
Он позвонил в ворота и обомлел. Калитку ему открыла юная китаянка.
Протянув руку, она увлекла его в сад.
Только мурашки по коже подсказали, кто перед ним на самом деле.
—Ничего себе… это что, настоящая китаянка?— совершенно искренне удивился он.
—Японка. Я расскажу, только пойдемте в дом, тут холодно для шелкового платья. Я, конечно, не простыну, но это всё равно неприятно.
Аверин пошел за дивой. Вот что имел в виду Кузя, когда отказался от пальто. Див не пострадает от последствий переохлаждения. Но даже сейчас, глядя на хрупкие плечи китаянки-японки Анастасии, Аверину захотелось прикрыть их.
Когда они зашли в дом, Анастасия забрала его пальто, шапку и, опустившись на колени, расшнуровала и сняла ботинки. Всё это она проделала с удивительной грациозностью.
—Выглядит потрясающе,— одобрил Аверин,— так когда ты успела сожрать японку?
—В восемнадцатом году мы с госпожой и детьми уехали на Дальний Восток. Там в то время было гораздо спокойнее. В Хабаровске в поезд села семья японцев, ехали во Владивосток. Старшая дочь оказалась больна, а к вечеру ей стало совсем плохо — тиф. Моя хозяйка велела мне немедленно убрать из вагона заразную девушку.
—А скажи, ты помнишь историю каждой своей личины?
—Да, конечно. От некоторых у меня даже осталась частичная память. Я храню ее.
—Хранишь? Серьезно? Ты бережешь память своих жертв? Зачем? В ней что-то полезное?
Она подняла уголки ярко накрашенных губ:
—Нет. Ее ценность в другом. Понимаете, ситуации и обстоятельства бывают очень разными.
—И… как долго она может храниться?
—Не знаю. Думаю, пока я снова не попаду в Пустошь.
—Ну что же… Пока переоденься, я еще успею насмотреться на эту красоту. А я пойду к Алеше, покажу, как подготовить обряд. Он несколько сложнее, чем с Сарой.
Через некоторое время Анастасия стояла перед зеркалом и ощупывала ошейник.
—Он красивый у вас.
—Да, на тебе отлично смотрится.
Она обернулась с легкой улыбкой:
—Вам нравится?
—Да, а тебе?
—Я же сказала, красивый. А так… странное ощущение, непривычное и давно забытое.
—Да? Разве фамильяры ощущают связь по-другому?
—Нет,— она тихо засмеялась,— просто я давно не служила никому по-настоящему сильному. Как фамильяр, я заботилась о своих хозяевах, и всё. Это совершенно другое. А вы старались, создавая свой ошейник. Не просто кольца грубой цепи, как у многих.
—У меня всегда была страсть к некоторому щегольству. Что же… надеюсь, если меня ранят, ты сможешь сдержаться.
—Я постараюсь, честно,— слегка нахмурилась она, но потом ее лицо разгладилось.— Я надеюсь, вы останетесь на ночь сегодня? Если у вас нет до завтра никаких важных дел?
Аверин посмотрел на диву и коснулся пальцем ошейника.
—…Наверное… стоит остаться. Только позвоню Кузе и скажу, что я под надежной защитой.
—Хорошо, а я пока схожу за вином.
Глава 6
Ледоколы постарались на славу. Вода на пути была почти чистой, по крайней мере Кузя не испытывал никаких проблем с управлением яхтой. А Аверин почти не сомневался, что князь Рождественский причастен к действу на острове. Катание на ледоколе пришлось отменить, сославшись на ухудшившееся здоровье и запрет врача на зимние морские прогулки. Рождественский посочувствовал и снова звал в гости, как только «друг» поправится.
