—И правда, звал,— князь неуверенно рассмеялся.
Аверин опустил стопку, но продолжил смотреть на Рождественского, расслабленно и с легкой усмешкой.
—Ну право слово, вы что же, в самом деле думали, что я напрашивался к вам покататься на ледоколе? Вы не поняли намеков или не захотели их понять, потому я решил действовать окружным путем. Нашел человека, который организовал мне «приглашение». Охота, сами знаете, пуще неволи. Кстати, второй раз вы ошиблись насчет джина. Никакого обмана, увы, всё очень банально. Меня страшно укачало на яхте, я надеялся полежать и подлечиться джином. Но… он оказал совершенно противоположный эффект. А вот ваша водка — просто чудесна. Мне наконец-то стало лучше.
Рождественский подпер руками подбородок и посмотрел с интересом:
—И как же вы договорились с этим человеком? Который выдал вам пароль?
—Ну почему же выдал? Любезно предоставил. Очень просто,— Аверин потер пальцы,— господин Святой оказался в несколько затруднительной финансовой ситуации, а именно — крупно проигрался. Он рассчитывал на некие денежные поступления, но, увы, и тут ему не повезло. Я выкупил его карточные долги, и мы сумели договориться. И вот я здесь, и вы знаете, это того стоило. У вас отличное заведение, я даже не ожидал такого… размаха.
Он залпом допил водку и снова закусил хлебом.
—Звучит довольно убедительно. А не подскажете, откуда вы вообще узнали обо мне и этом отеле.
Аверин тщательно прожевал хлеб. Вот теперь они ступили на очень скользкую почву. Если он допустит ошибку — всё пойдет прахом.
—Когда я был в столице, мне довелось выпивать в компании одного… довольно известного и влиятельного человека, который посещал ваш отель. И он поведал мне так много интересного! Я чрезвычайно расстроился, что всё это время жил и страдал от скуки рядом с таким любопытным местом. Прошу прощения, но имя его разглашать не буду. Я дал слово, а я человек чести, вы это знаете.
Рождественский цокнул языком и хлопнул ладонью по столу:
—Князь Кантемиров! Чертов болтун, вот я так и знал, что нельзя ему раскрываться.
—Ну, в его защиту, он был на тот момент совершенно пьян и знал, что мы с вами вместе учились. И даже делили одну девушку,— Аверин совершенно искренне рассмеялся. Всё шло хорошо. Пока.
—Эх… я хочу вам верить, Гермес, очень хочу. Но почему же вы не подошли ко мне сразу и не представились?
—Потому что я не князь Кантемиров. И я уважаю ваше право хранить тайну. Раз вы не доверились мне при личной встрече — значит у вас была на то причина. Но,— он приложил руку к груди,— поймите, соблазн был очень велик. Теперь вы открылись мне, и это замечательно. Предлагаю за это выпить. Поверьте, я совершенно не болтлив и знаю цену хорошей дружбе.
—Арина, налей и мне тоже,— махнул рукой Рождественский. Было видно, что он расслабился. Аверин тоже протянул свою стопку.
Рождественский повертел наполненную рюмку в руке и наклонил голову:
—Вы не думайте, я вам верю. Но поймите и меня, мне бы хотелось от вас какое-нибудь весомое доказательство того, что вы здесь ради развлечения. Сами понимаете, вы так много обо мне узнали, если что — крыть мне будет нечем.
—Доказательство?— удивленно переспросил Аверин.— Вы хотите еще каких-то доказательств, после того, как я вам настолько доверился?
—Вы доверились мне?— князь нахмурился.
—Ну конечно.
—И… в чем же?
Аверин улыбнулся.
—Вы так и не поняли? Что же… Андрей, прошу вас, запустите сюда мою служанку. Кота можно оставить в приемной, вы его уже видели. Не волнуйтесь, она паинька и не создаст проблем.
Рождественский задумался. А потом махнул рукой фамильяру:
—Запусти китаянку. Полюбуемся.
Дверь открылась. Анастасия сидела перед ней, опустив голову на сложенные руки.
—Ко мне,— скомандовал Аверин, и она быстро и при этом грациозно заползла в кабинет. И уткнувшись ему в носки ботинок, снова замерла.
Аверин взялся пальцем за ее ошейник, поднимая голову.
—Вы ведь узнаете мой ошейник, так? А теперь смотрите сюда, хотя, уверен, она,— он махнул на фамильяра,— вам уже доложила.
Он достал часы и нажал кнопку. И повернул циферблатом к Рождественскому.
—Видите ее уровень? А ведь у меня нет фамильяра. Как, по-вашему, кто-то бы позволил мне держать такого дива законно? И куда еще прикажете мне с ней сходить, а? На прием в Управление?
—О…— протянул Рождественский,— вот это да… Черт, а она у вас хороша, поднимите повыше.
Аверин задрал голову Анастасии.
—Потрясающе. Выглядит совершенно как настоящая… стоп… граф! Гермес!— его глаза округлились.— Вы, выходит, не шутили про «китайских девочек из провинций»…
Аверин невинно улыбнулся и пожал плечами.
—Нет, серьезно,— князь смерил Анастасию взглядом,— ты, ну-ка скажи, он правда возил тебя на Дальний Восток и велел сожрать девчонку?
Анастасия смотрела в пол и молчала.
—Разрешаю, говори,— Аверин отпустил ошейник. Сердце глухо заколотилось, всё же этот Рождественский вовсе не дурак.
—Если ваша светлость изволит выслушать,— тихо произнесла Анастасия,— то хозяин возил меня на Дальний Восток. Девушка была больна, и ее родителям заплатили.
—Браво, Гермес,— Рождественский похлопал ладонью о ладонь,— а что же вы с лица спали?
Аверин вздохнул и с грустью посмотрел на свою стопку:
—Теперь вы знаете обо мне гораздо больше, чем мне бы хотелось.
—Ну, я тоже не болтлив,— Рождественский поднял руку:
—Тогда давайте выпьем за вас, за моего нового гостя,— он выпил и стукнул стопкой о стол.
Аверин тоже выпил, в голове зашумело. Черт. С этим представлением надо как-то заканчивать.
—Одолжите мне свою красотку на сегодня,— подмигнул Рождественский,— а я вам Арину дам. Она такие вещи умеет, закачаетесь.
Аверин посмотрел на князя:
—Увы. Прошу простить меня, но я личными вещами не делюсь.
—О…— вскинул брови Рождественский,— а зачем же вы привели ее сюда? Просто похвастаться?
—Нет. Я хочу, чтобы она дралась. С кем-то относительно равным по силе. С котом их игрища — мышиная возня. У вас ведь есть арена?
—О, как… интересно. Конечно есть, и не одна. В уединенных зонах небольшие, но защищенные. Есть общая, но там смотреть могут все.
—Отлично. Я не возражаю против зрителей. И, кстати, в этом вопросе я с удовольствием воспользуюсь услугами вашей… Арины, правильно? Девки ведь примерно равны по силе? Мне кажется, зрелище будет что надо.
—О…— Рождественский встал из-за стола,— а вы знаете толк…— он протянул руку:
