Но и Рогов был прав, гарантии, что сюда не заглядывает кто-то из верхушки Управления тоже не было.
Что-то решать надо быстро.
—Шестьсот!— заорал кто-то из зала.
Аверин встал и жестом подозвал распорядителя.
—Спроси у хозяина этой свиньи, могу ли я воспользоваться своим оружием колдуна? Калечить не буду. Плачу тысячу. Или пусть назовет свою цену.
—Сию минуту,— распорядитель подошел к Мончинскому и негромко передал ему послание. Тот начал неуверенно оглядываться, явно сомневаясь.
Надо было действовать.
Аверин жестом подозвал Кузю. И одними губами прошептал:
—На сцену.
Див рванулся вперед. Аверин схватил его за ошейник и рявкнул:
—Назад!
Кузя послушно сел на пол рядом, прежде успев положить на бортик передние лапы.
И этого хватило. Владимир медленно повернулся в сторону колдуна, и зрачки его глаз на мгновение стали вертикальными — он узнал Кузю.
И тут же закашлялся, потянувшись скованными руками к горлу.
Мончинский мельком взглянул на него и кивнул.
—Отлично,— проговорил распорядитель,— внимание! Сейчас мы увидим нечто по-настоящему интересное. Господин…— он повернулся к Аверину.
—Мастер Снейк,— проговорил Аверин.
—…Мастер Снейк продемонстрирует нам свое колдовское искусство.
Аверин вышел на сцену и обратился к Мончинскому:
—Я хочу, чтобы с него сняли колодки и он мог защищаться. Иначе это пресно. Но пусть сдерживается. Чтобы не смел меня калечить! Если нужно, доплачу.
Мончинский согласился. Но в его взгляде отчетливо читалось удивление. Он не понимал, что за представление тут разыгрывается.
Аверин вышел к краю сцены:
—Разойдитесь к стенам. Иначе я не гарантирую вашу безопасность.
—О-о!..— толпа приняла указание с восторгом. И большинство отошло подальше.
—Ты тоже,— Аверин махнул рукой распорядителю. Того долго упрашивать не пришлось.
На сцене остались только трое. Мончинский открыл замок, снял и бросил на пол колодки. Владимир выпрямился и поводил плечами, разминая их. Его шею и запястья покрывали лохмотья обожженной кожи.
—Я готов,— сказал Аверин и призвал Плеть,— музыку!
Грянула музыка.
Глаза Мончинского полезли на лоб.
Первый же удар оставил на теле Владимира длинную кровавую полосу. Зал взревел. Владимир замер на миг, потом рванул вперед, примерно на одной десятой своей скорости. И схватив Аверина на плечо, развернул спиной к себе и зажал захватом за горло. И едва слышно прошептал:
—Вы срываете операцию Управления, ваше сиятельство.
Аверин перехватил Плеть в правую руку, увеличил мощь и хлестанул себе за спину, с поворотом. Конец Плети резанул плечо Владимира, до кости разрывая связки и заставив его на мгновение отпустить руку. Этого Аверину хватило. Он быстро опустился на колено, выбираясь из захвата, и выставил полноценный щит. И снова ударил из-под него Плетью. Владимир отскочил, увеличив дистанцию.
Аверин поднял на ноги.
Зал захлебывался от восторга. Аверин надеялся, что в этом шуме никто не сможет расслышать, о чем они говорят.
Плеть снова свистнула, на этот раз захлестнув Владимиру ноги. Он качнулся, но равновесия не потерял и снова приблизился почти вплотную. Аверин ударил еще раз, обмотав Плетью тело атакующего дива, но тот упал навзничь, увлекая колдуна за собой. Оказавшись сверху, Аверин упер колено в его грудь и наклонился к самому лицу:
—Я знаю, кто тут главный.
В глазах Владимира появился интерес. Значит, они с Мончинским еще не добрались до князя.
—Надо объединиться,— так же тихо прошептал Аверин и чуть не задохнулся от внезапного удара под дых.
Владимир вскочил на ноги и в мгновение ока оказался у самого края сцены. И, повернувшись к залу, оскалил весьма внушительные клыки.
—А-а-х!— пронеслось по рядам, и толпа, начавшая было приближаться, отшатнулась к стенам.
Аверин прицелился, и Плеть обвила горло дива. Он дернул на себя, Владимир повалился на сцену и сделал вид, что пытается перевернуться, хватаясь за горло. Но Аверин неумолимо тащил его к себе.
Когда Владимир оказался рядом, колдун наклонился, убрал Плеть и перехватил дива за ошейник. Под верхним, иллюзорным, отчетливо прощупывался настоящий. Аверин подтянул голову дива к своему лицу и громко выкрикнул:
—Сдавайся, швайне!
—Сдава-айся!— неистовствовали зрители.
И в этом шуме Владимир быстро прошептал:
—Закажите меня в закрытый зал с ареной.
И громко прохрипел по-немецки:
—Сдаюсь.
Раздались оглушительные аплодисменты. Публика была в экстазе.
Аверин поднялся на ноги и подозвал распорядителя.
—Мне понравилось,— обратился он к Мончинскому,— хочу, чтобы мои дивы совокупились с этой свиньей, а потом подрались. Сколько?
Мончинский облизал губы:
—Бесплатно, если я тоже буду смотреть.
Аверин повернулся к распорядителю.
—Нам нужен частный зал с ареной для боев.
—Сию минуту узнаю, есть ли свободные, и распоряжусь.
Аверин спустился со сцены. И направился к своему столику. Пирожки остыли, картофель тоже, но доесть всё же было необходимо. На случай, если опять придется пить алкоголь. Небольшая разминка на сцене неплохо отрезвила. Сейчас надо закрепить результат.
Глава 7
В зале стало очень шумно. Все обсуждали «выступление колдуна», но пока, к счастью, никто не подходил. Аверин спросил по-японски у Анастасии:
—Ты не против драки с Ариной? Я ведь не спросил тебя.
Она посмотрела сквозь опущенные ресницы:
—Конечно, нет. Я толком крылья не расправляла уже больше ста лет. Это намного приятнее, чем безропотно и покорно сносить всё, что взбредет в голову князю. Или еще кому-то из местных посетителей.
—Она слабее тебя?
—Ненамного. Если драться придется всерьез, мне будет нелегко. Мне понадобится помощь. Ее колдун слабее вас, но всё равно довольно силен.
—Конечно. Если дойдет до драки с колдуном, сражаться будем вместе.
Она склонила голову:
—Слушаюсь, хозяин.
На сцене появился распорядитель, и взгляды присутствующих вновь обратились к нему. Аверин вздохнул с облегчением.
Но только он успел доесть последний пирожок, как к столику подошел Рождественский. В пальцах князь вертел бокал с коньяком, наполненный примерно на треть.
