—Значит… та дива всё чувствовала?— пробормотал Аверин.
—Определенно. Когда мы приехали, ее тело уже очистили от серебра, но всё равно я ощутил ее боль.
—Получается, Арина специально подкинула тело туда, где работал ледокол, нанятый Рождественским? Чтобы связать с ним?
—Да. Личность князя она раскрыть не могла, на этот счет у нее был четкий и подробный приказ. Поэтому она попыталась навести наших сотрудников на определенный след, но, к сожалению, мы не поняли. Зато поняли вы.
—За это надо сказать спасибо Кузе. В гостях у Рождественского он догадался, что его дива — не фамильяр. И нашел похищенных девушек. А потом спас их. Так что предлагаю выпить за Кузю.
—А может, за меня вы, Гермес Аркадьевич, компота выпьете? Он вкусный, клубничный. И полезный,— вздохнул Кузя.
А Владимир, поняв, что к нему вопросов больше нет, снова вернулся к еде. Аверин улыбнулся. Маргарита очень обрадуется, узнав, что плоды ее трудов не пропали зря и гости съели всё угощение. Кузя не отставал от Владимира, и Аверин уже начинал опасаться, что еды может не хватить.
—А мне кажется, вы немного умаляете роль Управления,— Виктор выпил и посмотрел на Мончинского. Тот смутился, но ответил с достоинством:
—Ничуть. Мы просто выполняли свою работу и, смею надеться, настолько хорошо, насколько могли. Ведь мы не знали о пропавших девушках. Но за очень короткое время подготовили операцию и смогли внедриться в этот вертеп,— он улыбнулся немного смущенно.— Владимир упоминал, что для него зрелище пыток не в новинку. Но я, признаться, был в полнейшем шоке и без поддержки Владимира вряд ли бы долго там продержался.
—Вы отлично держались, по крайней мере, когда я увидел вас на сцене,— похвалил молодого колдуна Аверин. На щеках Мончинского появился легкий румянец.
—Благодарю. Но вы появились очень вовремя. Сами бы мы еще долго пытались выйти на Рождественского.
—А девочки бы погибли…— тихо проговорил Фетисов,— и скольких бы еще замучили… Там, в подвалах, было несколько дивов второго и даже первого класса… их не удалось спасти. Их хозяева… они их просто бросили.
На некоторое время повисло молчание.
Аверин первым нарушил его:
—Расскажите, как вы подготовили операцию,— обратился он к Мончинскому. Было заметно, что своим первым серьезным заданием молодой колдун очень гордится.
—Начало я уже рассказывал,— ответил тот,— мы нашли человека, который устраивал представления и сдавал своего фамильяра в аренду. По вашему совету, Гермес Аркадьевич, на него уже заведено дело за оскорбление имперских регалий и глумление над победой Империи. Возможно, он сядет на несколько лет, хотя ему обещали послабление за сотрудничество.
—О, что там за оскорбление?— заинтересовался Виктор.
—Этот человек заставлял своего фамильяра изображать «пленного фашиста», а зрители за деньги могли наказать его по своему вкусу. На спине у «фашиста» была вырезана свастика, а серебряные колодки украшали двуглавые орлы.
—Как только можно было до такого додуматься,— поморщился Виктор.
—Фамильяр менял личины немцев,— сказал Аверин,— вряд ли для кого-то секрет, откуда они могли у него взяться. Этот див сражался в войну. И это тоже надо упомянуть на суде. Может быть, как-то удастся добиться его конфискации и передачи родственникам. Надеюсь, в этой семье не все ублюдки.
—Мы постараемся,— пообещал Мончинский.
Владимир отложил вилку. Он теперь спокойно брал еду сам, и она перестала исчезать с такой невероятной скоростью. Аверин посмотрел на дива и подумал: «Когда он в последний раз ел что-то приличное, а не баланду? И ел ли вообще?»
—Колодки настоящие,— сказал Владимир.— В таких держали пленных немецких дивов, пока допрашивали их колдунов. Клетки возить с собой было тяжело, колодки и цепь — намного проще. Как только колдун отдавал свой талисман владения, дива освобождали, и его привязывал наш колдун. Но многие пленники не говорили, где спрятали талисман, или вообще выбрасывали.
—Ого,— удивился Виктор,— я не знал этого. Ты ведь тоже был на войне, Владимир?
—Конечно.
—Жаль, Виктор, вы не видели его немецкую личину,— заметил Аверин,— словно с плаката, изображающего истинного арийца.
—Я могу показать,— сказал Владимир.
—Если не трудно,— попросил Виктор.
Владимир мгновенно преобразился. Раздался в плечах, черты лица неуловимо изменились, волосы стали еще светлее и короче. Только глаза остались такими же светло-голубыми. Перед ними сидел «немец», которого Аверин видел на сцене.
—Ничего себе,— восхитился Виктор, и Владимир вернулся в свой обычный облик.
—А откуда такой колоритный парень?— поинтересовался Аверин.— На простого солдата или офицера не похож. Видна порода.
—Он был боевым колдуном СС,— подтвердил Владимир.
—Ого,— с уважением проговорили Виктор,— убить такого колдуна было не так и просто. Как же ты до него добрался?
—Я служил ему.
Все ошарашенно замолчали.
—Но…— первым обрел дар речи Мончинский,— но я же смотрел твое личное дело. Ты всегда служил Империи и начал службу еще в Тайной канцелярии?!
—Так и есть. Меня внедрили к этому колдуну для выполнения важного задания.
—Так ты…— догадался Аверин,— …был разведчиком, Владимир?
—Да.
—Подождите, это как?— Виктор провел себе пальцами по шее, изображая ошейник, и посмотрел на колдунов.— Разве хозяин у дива… ну, не один? Как вообще можно внедрить дива к чужому колдуну? Чтобы он потом снова вернулся… ну вы меня поняли, да?
Аверин развел руками. Мончинский и Фетисов с удивлением уставились на Владимира.
—Было сделано что-то вроде временного подчинения?— предположил Аверин.— Но как получилось, что немецкий колдун этого не знал? Он тоже был завербован? Расскажи, пожалуйста, Владимир.
—Да, расскажи,— поддержали все, особенно Кузя. Его глаза горели в предвкушении интересной истории.
—Странно, что вы не знаете, ваше сиятельство,— Владимир посмотрел на Аверина,— это запрещенная техника, но вы должны были о ней знать.
—Именно я?.. А! Я, кажется, начинаю понимать…
—Всё верно. Сейчас техника утеряна, и повторить ее не удалось. Ваш отец, ее создатель, погиб, не успев передать свои знания.
—Да, он проводил уникальные операции и создавал для них специальные заклятия. Жаль, я был слишком мал, чтобы что-то понять…
—Я вас помню. Вас и вашего брата. Меня привозили в поместье к вашему отцу.
Аверин молча смотрел на Владимира. Легкий хмель, ударивший было в голову, испарился без следа.
—Ты… расскажешь мне?— наконец спросил он.
—Хорошо,— Владимир отодвинул тарелку и взял в руку свой бокал,— могу ли я попросить налить мне еще немного вина?— он вопросительно посмотрел на своего хозяина.
