И понял, что поступил очень правильно. Дверь открылась совсем, и в зал шагнул его императорское величество Александр Пятый.
Аверин поклонился. А когда поднял голову, император уже шагал к нему, и на лице его лучилась улыбка.
Подойдя, он протянул Аверину руку:
—Вы не представляете, как я рад вас видеть в добром здравии, Гермес Аркадьевич.
Аверин пожал руку, она оказалась сильной и горячей, и снова почтительно склонил голову:
—Ваше величество.
—Ох, а давайте без формальностей, а? Садитесь, прошу вас, сейчас подадут горячее. Я ужасно проголодался, а вы?
—Признаться, тоже,— немного смущенно ответил Аверин. Что всё это значит? Официально император должен прилететь в Петербург только послезавтра, планировалась церемония приветствия. Почему он уже здесь? Зачем это странное приглашение? Встреча в каком-то ресторане…
—Надеюсь, мои люди вели себя пристойно?— поинтересовался император, садясь за стол. Аверин присел напротив.
—В целом, да. Но я успел понервничать. Почему бы сразу не сказать, что мне назначена высочайшая аудиенция?
—Секретность, куда ж без нее. Так положено, хотя лично я сомневаюсь, что вы бы стали кричать на весь Невский: «О, меня хочет видеть сам император!», ведь правда?
—Разумеется, нет. Но, признаюсь, я польщен. За что мне такая честь?
—Ох, Гермес Аркадьевич, право, не нужно прибедняться. За ваши дела вас нужно бы еще раз наградить, да вот только я не знаю, как. А тут еще я с очень деликатной просьбой.
—Готов служить всеми своими силами. А наград мне не нужно. Вы и так сделали всё, чтобы дело Рождественского не удалось замять. Вы ведь знаете, двадцать второго суд над ним и его подельниками?
—Конечно.
Основная дверь открылась, и вошел официант с подносом. И принялся молча расставлять по столу блюда. Закончив, так же молча удалился.
—Давайте так, по-простецки,— император подвинул к себе тарелку с ярко-красным борщом,— не стесняйтесь.
—Благодарю,— Аверин тоже взялся за приборы.
—Я очень рад, что получилось собрать много доказательств,— снова заговорил император,— и что бо́льшая часть виновных все же получит по заслугам. Они кормили дивов людьми, что же, будет справедливым, если теперь они разделят участь своих жертв.
—Полностью согласен,— подтвердил Аверин,— хотя…— он замялся.
—Что такое? Говорите же!
—Понимаете, те, кто пытал дивов и формально не имеют отношения к убийству людей, не будут наказаны. А то, что они делали,— отвратительно.
Император кивнул.
—Я слышал, что рассказывают дивы, подвергшиеся пыткам. И не только то, что показывают по телевизору, мне присылали материалы дела. Но у меня для вас есть хорошие новости. Благодаря вашим стараниям это дело оказалось весьма громким и вызвало возмущение среди народа. Поэтому я инициировал подготовку закона «Об ответственном обращении с дивами». Как только он вступит в силу, за жестокость в отношении дивов их хозяева будут отвечать в полной мере. Виновные понесут наказание вплоть до тюремного заключения. А див будет конфискован в пользу государства. А если это фамильяр — то в пользу наследников или ближайших родственников.
—О…— восхищенно протянул Аверин,— это потрясающая новость. Конечно, будут некоторые проблемы с доказательной базой и с тем, что именно считать жестокостью. Например, призвание к порядку вышедшего из-под контроля дива или захват демона не обходится без некоторого, порой довольно жесткого воздействия. Но, думаю, это будет предусмотрено.
—Разумеется. Над определением границ как раз и работает комиссия из колдунов. Не желаете ли войти в ее состав?
—А знаете, желаю,— не задумываясь, ответил Аверин,— но… ведь не за этим же вы меня сюда пригласили?
—Вы удивительно проницательны. Тогда, пожалуй, перейдем к делу. Я хочу нанять вас как сыщика.
—Меня?.. Но… к вашим услугам все спецслужбы нашего государства… и я? Почему?
—Еще раз прошу, не прибедняйтесь, Гермес Аркадьевич. Но вы правы, следует кое-что пояснить. Это дело государственной важности, и оно строго секретно. Никто, совершенно никто не знает о том, что я вам хочу поручить, и не должен узнать никогда. Ну и потом, вы — лучший. Так вы готовы принять мое поручение?
—Конечно. Служить вам — высочайшая честь. И, разумеется, я буду хранить эту тайну до самой смерти.
—Хорошо. Скажите, вы ведь знаете про меч Содзасамондзи? Его привез из Японии Александр Васильевич Колчак, ставший после победы в Гражданской войне его величеством Александром Четвертым?
—Разумеется, это одна из важнейших реликвий Российской Империи.
—Именно. И он похищен. Надеюсь, не нужно объяснять, от чего такая секретность?
Аверин даже не сразу сообразил, как на такую новость следует реагировать:
—И вы хотите поручить мне его поиски?
—Да,— император наклонил голову,— но, боюсь, вам придется действовать в одиночку. Пока о пропаже реликвии знают только трое: я, вы и похититель, кто бы он ни был. Не считая дивов-охранников, перевозивших меч.
—Кстати, об охранниках, меч ведь должны были хорошо охранять.
—Так и было. Давайте я расскажу, что именно произошло, а вы подумаете и выскажете свои соображения.
—Да-да, слушаю внимательно.
—Император Александр Четвертый завел традицию носить этот меч на манер сабли с парадным мундиром на торжественных мероприятиях. И я должен надеть его, принимая парад. Для этого были изготовлены особые ножны.
Аверин это знал.
—Меч вместе с остальными реликвиями и моей парадной одеждой отправили грузовым самолетом вчера днем. Но до Зимнего Дворца он не доехал. Не обнаружив его в вещах, ответственный тут же связался со мной. И я заверил, что меч при мне и я хочу сам привезти его. А сам немедленно вылетел в Санкт-Петербург. Дальше вы знаете. Как понимаете, дело непростое. Нельзя никого опрашивать в связи с пропажей, нельзя допустить, чтобы перед праздником поползли слухи.
—Это понятно. А кто знал, что меч перевозят именно этим самолетом?
—Очень малый круг. Приближенные и доверенные. Видите, какая ситуация? Список я вам дам. Но… вы не сможете поговорить с ними о пропаже.
—А просто поговорить смогу?— спросил Аверин.— Это можно устроить?
—Можно,— подтвердил император,— также я могу дать вам возможность осмотреть самолет и автомобиль, в котором перевозились реликвии.
—Отлично. Я готов немедленно приступить к делу. Но у меня есть несколько вопросов.
—Конечно, задавайте.
—Самое первый и главный — могу ли я использовать при расследовании своего дива? Он мне очень помогает в делах, да и в нынешних ограниченных условиях див с его чутьем просто незаменим.
