ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. УЧЕНИЦА ВЕДЬМЫ. Глава 1
Виктор осторожно постучал в дверь. Ее открыла Маргарита.
– Ой, как хорошо, что вы пришли! – обрадовалась она. – Проходите скорее. Вам сварить кофе? Сливки сегодня привезли, свежайшие!
– Конечно, разве можно отказаться. Как он?
Виктор зашел в прихожую и разулся.
– На веранде сидит, как всегда. И смотрит. То в телевизор смотрит, то в небо. Но с утра работал, да, в кабинете сидел. И смотрел на бумаги. А в обед уже треть бутылки приговорил. А съел хорошо, если две ложки. Водкой, окаянной, одной и питается!
– Так что же вы не следите, Маргарита?
– А кто не следит? Я? Тогда он бы вообще не ел. А то знаете, как: когда трезвый, Гермес Аркадьевич улыбается и говорит, что наелся. А как выпьет – молчит как сыч и мимо смотрит. Жуть берет.
Она вздохнула.
Сегодня Виктор специально ушел с работы пораньше, чтобы зайти в дом на Петроградке. После шести вечера появляться здесь было бессмысленно, особенно по делам. Предупреждать о своем визите тоже не следовало. Если удавалось застать друга трезвым, он отказывался принимать. Первое время после случившегося Виктор действительно старался его не беспокоить, но потом узнал, что так только хуже. Полтора месяца назад в участок заявился Владимир. Гермес когда-то разрешил диву посещать свой дом в любое время. Пользуясь этим приглашением, Владимир проник в дом через чердачное окно. Выслушав его рассказ, Виктор понял, что надо действовать, и решительно. Как оказалось, Гермес давно отправил Маргариту в отпуск. Вернувшись домой от брата, экономку он обратно не вызвал и жил в пустом доме затворником. Пил беспробудно, вокруг царили грязь и разруха. Владимир лично видел, как колдун, толком даже не одетый, небритый и непричесанный, закусывал водку соленым огурцом, выловленным рукой прямо из банки, стоящей тут же, на столе в гостиной. Виктор устроил небольшое совещание, а после с Владимиром и Мончинским они прогнали от дома всех газетчиков, выслеживающих «героя, победившего самого коварного и могущественного демона», и вернули Маргариту.
С ее появлением кое-что начало налаживаться. По крайней мере, в доме снова был порядок и появилась горячая еда.
Но стало ли Гермесу лучше? Виктор сомневался. Он не разбирался во всей этой метафизике и не очень понимал, как долго длится «ломка колдуна». То, что он видел, здорово напоминало обычные человеческие страдания при потере близких…
– А что вы хотели? – напомнила о себе Маргарита. – Сына человек потерял. И полюбовницу свою, хоть и не женаты они были. Еще хорошо держится, я вам скажу. У нас в деревне сосед был, так у него сынишка утоп, а вскоре жена руки на себя наложила. А сосед пил-пил себе запойно, а потом – раз, и пальнул в голову. В сарае и нашли. Прости Господи его душу грешную.
– Так, прекратите, Маргарита, – Виктор трижды сплюнул через плечо. – Гермес Аркадьевич сильный человек, волевой. Справится.
– Камыш гнется, Виктор Геннадьевич, сосна ломится. Но я вот ездила в скит, свечку ставила.
– У меня есть кое-что получше свечки, – Виктор улыбнулся и похлопал по портфелю.
– Ох, вашими бы устами, – снова вздохнула экономка, – вы идите на веранду, я принесу кофе. Гермес Аркадьевич недавно туда ушел. Поди, еще в твердом разуме.
Виктор вышел на веранду. Друг сидел в кресле, рядом на столе стояли графин с водкой и стопка. В графине было чуть больше половины. Виктор прошел к столу и сел на соседнее кресло.
– А… это вы, – чуть растянул губы в улыбке Гермес, – рад вас видеть. Хотите? – он кивнул на графин.
– Нет, спасибо, мне сейчас Маргарита кофе принесет. Со свежайшими сливками.
– А… молодец, Маргарита. Не знаю, что бы без нее делал. Помер, наверное… – голос у Гермеса звучал тихо и хрипло. Выглядел он ужасно. Впалые щеки, красные опухшие глаза, многодневная щетина. Одежда висела мешком на исхудавшем теле. Гермес протянул слегка дрожащую руку и взялся за графин. Виктор сглотнул.
– Гермес… а может, вам… не стоит? – он положил свою ладонь поверх его сухой горячей руки.
Горькая усмешка разрезала губы товарища. Он отдернул руку и повернул лицо, глядя прямо в глаза.
– Вы мне морали пришли читать? – с внезапной злостью он хлопнул по столу. – Я же просил вас этого не делать. Хотите поддержать меня? Так выпейте со мной. Нет – тогда не утруждайте себя и уходите.
Виктор молча выслушал эту тираду. Чего греха таить, несколько раз он пробовал пить вместе с другом. Но Гермес, как будто получив одобрение, напивался до полностью невменяемого состояния, и стоило немалых сил потом его утихомирить, чтобы не навредил ни себе, ни окружающим.
– Нет, – твердо проговорил Виктор, – пить я не буду, и уходить тоже.
Появилась Маргарита. Поставила кофе, булочки и бутерброды с вареной колбасой.
– Я вам закуску принесла, Гермес Аркадьевич, – громко сказала она и, наклонившись, шепнула в ухо Виктору: – Хоть так, может, съест. Уж проследите.
– Спасибо, Маргарита, – Гермес кивнул.
– Вот, – сказал Виктор, – закусите хотя бы.
– Да. Хорошо, вы правы, – Аверин налил водки, выпил залпом и откусил небольшой кусочек бутерброда. Остальное положил на тарелку.
Нет, так дело не пойдет. Сейчас он напьется, и разговора точно не выйдет.
Виктор глотнул кофе и откашлялся.
– Я ведь не просто так пришел.
– Да, я уже понял… – усмехнулся Гермес, – вы будете опять пытаться меня утешать. Говорить о моей нужности. О том, как важно вернуться к делам… Но я вернулся. Я работаю! Вы думаете, становится хоть немного легче? Так вот, чтобы вы все знали, – выкрикнул он, обращаясь в пространство, – нет, не становится!
Он снова повернулся к Виктору:
– Вы, например, телевизор смотрите?
– Ну… иногда.
– Именно. «Иногда». Три месяца прошло, Виктор, три месяца! Я, думаете, слепой и глухой? И если тут безвылазно сижу, то ничего не знаю? Маргарита постоянно на цены жалуется. Вот, – он ткнул пальцем в графин, – два рубля уже стоит, два рубля, понимаете? А что будет дальше? У Василя на заводе вчера забастовка рабочих была. Им что делать? Им детей кормить надо. А у него две линии встали, Финляндия и Норвегия контракты разорвали. Куда ему рабочих девать? На улицу? Мы в трех шагах от войны с Соединенным Королевством! Три месяца! Всего! И всё валится к чертям. А что будет дальше?
Он поднял руки и, замерев, уставился на них.
– А всё это натворил я! Я! Вот этими руками! Погрузил страну в хаос! И какой, какой ценой! А они, – он указал куда-то за забор, – считают меня героем.
Виктор вздохнул. Это хорошо, что Гермес кричит и занимается самобичеванием. Значит, с ним можно говорить. Хуже, когда он молчит. Виктор не сомневался, что когда-нибудь друг справится, но насколько он успеет продвинуться на пути саморазрушения? Именно поэтому Виктор приходил раз за разом и пытался вернуть Гермеса хотя бы к работе. Он был уверен, что постепенно сможет вернуть его и к жизни.
