– Да. Отвез к озеру, в лодочной сарай. Если не знать, найти почти невозможно.
– Отлично. Если будут вопросы по снегоходу, что скажешь?
– Правду. Что он предназначен для будущего исследования Пустоши. Это не запрещено.
– Отлично. Значит, всё в порядке.
– Не совсем.
– Что? – нахмурился Аверин.
– Сегодня ночью произошло нечто странное, – пояснил див. – Когда я уехал, Сара увидела здесь собаку. Она что-то вынюхивала.
– Собаку? Обычную собаку? Не дива?
– Нет, Сара сказала, что это был обычный пес. Даже если бы на нем был амулет, запах дива выдал бы его. У Сары только звериная форма, она бы почуяла. И когда она зарычала, собака убежала, див бы не стал.
– Может такое быть, чтобы собака забежала случайно?
– Нет. Я слежу за состоянием ограды. Никаких повреждений, кроме вашего лаза, на ней нет.
– Ты всегда о нем знал, да? – улыбнулся Аверин.
– Конечно. Собака проникла именно через него. Сама бы она не догадалась отодвинуть прутья, ее кто-то впустил.
– Сара узнает по запаху того человека, который впустил собаку?
– В том-то и странность. Нет запаха человека.
– Спасибо, Анонимус. Это очень важная информация.
Еще бы знать, что с ней делать. Понятно одно: происходит что-то странное.
Допрос Анонимуса прошел удивительно спокойно. Аверин настоял, чтобы на нем присутствовали и он сам, и Василь. Николай Антонович провокационных вопросов не задавал, расспросил только насчет походов дива в Пустошь и того, как именно оттуда открывается коридор. Несомненно, его волновали те же вопросы, что и самого Аверина.
После разговора с Анонимусом Николай Антонович принялся осматривать поместье. Заглянул в гараж, и, как показалось Аверину, полностью удовлетворился ответом на вопрос о снегоходе. Наконец, министерский колдун вышел во двор и направился к автомобилю.
– Вы закончили? – с облегчением спросил Аверин.
– Да, благодарю. Теперь мы с вами поедем в Шлиссельбургскую крепость.
– Зачем же?
– Вскрылись новые обстоятельства, вы узнаете на месте.
Аверин вздохнул. Очевидно, что заниматься этим непростым делом ему придется в сопровождении следователя Министерства. Если не под прямым его началом. Аверин хотел было потребовать официальный документ, подтверждающий полномочия Николая Антоновича, но решил, что это не тот случай, чтобы разводить формальности.
– Кузя, мы едем в крепость, – сказал он.
– А обед? – див погрустнел.
– Может, нас покормят казенной баландой, – пошутил Аверин и сел в машину.
Заходя в ворота крепости, Аверин ощутил смутную тревогу. Что-то было не так. Появилось странное гнетущее чувство. Когда ворота захлопнулись, он вдруг осознал, что угодил в ловушку. Дивы! Дежурные дивы вместо того, чтобы сидеть в своей коморке, двигались к ним. И выглядели при этом как-то слишком неуверенно и напряженно.
– Что… – попытался спросить он, но тут же ему в затылок уперлось что-то холодное и твердое.
…И он едва успел скомандовать Кузе:
– Стой!
Див остановился буквально в двадцати сантиметрах, с уже нанесенной для удара когтистой лапой. Аверин краем глаза отметил, что дежурные дивы пришли в движение, но, увидев, что Кузя остановился, тоже замерли. Он отлично их понимал – оба дива едва перешагнули четвертый уровень, и драться с Кузей совершенно не хотели.
– Очень хорошо, – раздался за спиной спокойный голос Николая Антоновича, – я знал, что вы разумный человек, ваше сиятельство. Не соблаговолите ли надеть?
Над его плечом протянулась рука, и два серебряных браслета звякнули возле уха.
– Что всё это значит? – наконец договорил он.
– Граф Аверин, вы арестованы по подозрению в похищении и организации побега государственных преступников.
– Так в похищении или организации побега? – с сарказмом уточнил Аверин, но наручники взял и защелкнул на руках. – Можете опустить ваше оружие.
– Что за чушь?! Вы дебил? – возмущенно воскликнул Кузя.
Николай Антонович на его возглас никак не отреагировал, но оружие отпустил и, обойдя пленника, повернулся к нему лицом. Аверин встретился с ним взглядом:
– Я бы хотел задать тот же вопрос, хоть и в более вежливой форме. У ваших подозрений есть основания?
– Да, и, поверьте, они весьма веские. Полагаю, вам лучше самому честно рассказать, что вы готовите.
– Ничего из того, что могло бы заинтересовать Министерство, – прищурился Аверин.
– Что же, очень жаль, что сотрудничать вы не хотите, – Николай Антонович смерил его взглядом, действительно полным сожаления, – тогда прошу пройти в камеру.
– Я хочу позвонить Владимиру.
– Императорский див поставлен в известность и дал мне соответствующие полномочия.
– Вот дебил… – ахнул Кузя, – я ему…
– Гермес Аркадьевич, – перебил Николай Антонович, – прикажите своему диву отправиться в Управление и сдаться князю Булгакову. Он ведь у вас не фамильяр.
Аверин был согласен с тем, что так будет лучше. И уже хотел открыть рот, чтобы отдать соответствующий приказ, но Кузя исчез. Только опала на землю одежда и где-то наверху щелкнула, разрываясь, чародейская защита.
– Вы не можете его преследовать? – скорее удостоверился, чем спросил Николай Антонович у тюремных дивов. Тот, что выглядел помладше, пожал плечами, а старший подтвердил:
– Нет, господин колдун. Нам запрещено покидать территорию крепости.
– Почему ваш див сбежал, оставив вас в опасности? – Николай Антонович с некоторым недоумением повернулся к Аверину. – У него что, выставлены другие приоритеты?
– У него вообще нет приоритетов, – усмехнулся Аверин, – а приказа ему я отдать не успел, как видите.
– И куда же он направился?
– Понятия не имею, – совершенно честно ответил Аверин.
– Тогда, смею надеяться, что он не наделает глупостей и еще сильнее не ухудшит ваше положение.
Аверин не стал отвечать. На то, что Кузя не наделает глупостей, он тоже очень сильно надеялся.
– Ведите меня в камеру, – сказал он.
Артур, открывая перед ним дверь, даже не взглянул на бывшего однокурсника. Как же быстро всё изменилось… еще вчера этот человек боялся и заискивал, а сейчас…
О чем думает тюремный колдун сейчас, понять было сложно. Да и не особенно интересно. Камера, в которую привели Аверина, оказалось первой из осмотренных вчера.
– Эх, а я хотел другую… – пробормотал он.
– Что вы говорите? – переспросил Николай Антонович.
