– Мне звонил Мещеряков. Представляешь, уже назначили предварительное слушание.
– Я в курсе. Он мне тоже звонит.
– Ну да, – морщу нос. – Я и забыла, кому обязана.
– Перестань, – одергивает меня Кирилл.
– Прости, – вздыхаю я и действительно осторожно прикусываю кожу на его шее. – Я по привычке, наверное, кусаюсь. Представляешь, он сказал, что мне даже нет необходимости приезжать в суд.
– Ну, ты ж юрист. И процедуры получше меня знаешь.
– Знаю. И так действительно можно, но…
– Но?
– Сложно объяснить. Наверное, я просто привыкла ходить на каждое заседание, опасаясь, что суд расценит мой пропуск как незаинтересованность в исходе дела. Знаю, теперь в этом нет необходимости, но перебороть себя не могу.
– Готова с шашкой наперевес доказывать, что ты хорошая мать?
– Угу. И что с моим моральным обликом все в порядке. Хотя, – делаю многозначительную паузу, – я уже в этом не очень уверена.
Кирилл, распутно улыбаясь, приподнимает бедра.
– Даже не знаю. Впрочем, всегда можно соврать.
– Подталкиваешь меня к лжесвидетельству? – шепчу сопляку в губы.
– Не самый большой грех, согласись.
Не знаю. Формально ничего плохого мы вроде не делаем. Но не в глазах общества.
– Кирилл…
– Да?
– А как ты вообще видишь наши отношения? То есть… Ты вроде бы не собираешься их скрывать, иначе бы не звал меня в клуб, но…
– Тебя так волнует, что скажут люди?
Продолжать настолько серьезный разговор, сидя у Кирилла на коленях, сложно. Его напряженный член ох как отвлекает. Я возвращаюсь на свое место, хотя Кир пытается меня задержать.
– Не в том смысле, о котором ты мог бы подумать. У меня осталось не очень много людей, мнение которых для меня было бы важным.
Это правда, даже Кинчев после нашего последнего разговора растерял свой авторитет в моих глазах.
– Но?
– Но у нас есть Ариша. Вдруг это как-то отразится на ней? Дети жестоки, и всем рот не закроешь. Боже, почему мы обсуждаем такие серьезные вещи в машине? – резко меняю тему. Кирилл в ответ жмет на кнопку запуска и ободряюще сжимает мою коленку.
– Понимаешь, я же, когда по факту занялся ее воспитанием, ничего о детях не знал. Пришлось учиться по ходу дела. И знаешь, что я практически сразу понял? С детьми нужно вести себя, как с взрослыми. Да, в некоторых ситуациях, конечно, необходимо будет делать поправку на возраст, но в целом, думаю, если ей все объяснить, Ари поймет. Она умная девочка.
Кирилл выезжает на свободную дорогу и чуть притапливает, пользуясь ситуацией. Но я не пытаюсь его одернуть. Кир – прекрасный водитель, да и мы не превышаем. А мне так хочется почувствовать, как ветер летит в лицо и треплет волосы… Приоткрываю окно. Да! Кайф.
– Умная – это бесспорно. Но я не уверена, что сама к этому готова. А вдруг что-то пойдет не так? Вдруг она спросит что-то такое, на что у меня не будет ответа?
– Я тебя подстрахую.
– Не знаю, Кирилл. Мы и без этого столько всего с ней упустили. Риск слишком велик. Могу ли я себе его позволить?
– Если тебе действительно нужен мой ответ – я считаю, да, можешь. Но он же ничего не изменит, правильно? Поэтому давай не будем спешить и просто дождемся, когда ты почувствуешь себя увереннее, – усмехается Кир и треплет меня по коленке. И, конечно, ему не по душе такое промедление. Скорее всего, он даже не может понять мою нерешительность, потому что ему самому любые сомнения чужды. Поэтому то, что Кирилл в очередной раз идет на уступку, и стоит так дорого. Кладу поверх его ласкающих пальцев свою ладонь.
– Откуда ты только такой мудрый взялся?
– Погоди с выводами, – хищно оскаливается тот, – еще ведь непонятно, насколько меня хватит.
– Ох уж эта твоя беспощадная правда, – смеюсь, настроение, несмотря ни на что, отличное. Даже повисшее в салоне молчание не напрягает. Утробно рычит движок, из колонок льется забугорный рэпчик, Кир качает в такт головой. И мне так хорошо, как давно уже не было. Наверное, это и есть счастье.
ГЛАВА 20
– Ну, давай уж, рассказывай, – хмыкает Кирилл, не открывая глаз. В последнее время выглядит он довольно осунувшимся, и это неудивительно, учитывая то, сколько сил у него отнимает работа. В какой-то момент это стало не на шутку меня тревожить. Но когда я рассказала о своем беспокойстве Кириллу, тот заверил меня, что так будет происходить не всегда. И объяснил, что нынешний сложный период обусловлен грызней между акционерами, и ничем более. Как я и думала, не все они горели желанием, чтобы их активами управлял двадцатидвухлетний мальчишка. Люди старшего поколения очень склонны недооценивать молодость. А еще равнять по себе. Дескать, если у меня в двадцать два в голове свистел ветер, то и у всех так.
– Что рассказывать?
– Что тебя тревожит. Я все вижу, А-а-а-а-ня.
– Даже с закрытыми глазами? – пытаюсь свести все к шутке.
– С закрытыми глазами я тебя чувствую.
Кир улыбается и берет в кольцо пальцев мою щиколотку. В тот же миг я скашиваю взгляд на резвящуюся неподалеку дочь. Не смутило ли ее то, что мои ноги лежат у Кирилла на коленях? Нет. Ей до нас вообще нет никакого дела. Мне все трудней отстраняться от мысли, что я сама все усложняю, оттягивая наш разговор. С другой стороны, не сказать, что я совсем ничего не делаю. Да я при каждом удобном случае акцентирую внимание Ари на том, что между нами с Кириллом нет абсолютно никаких родственных связей, и раз за разом повторяю, что он уже взрослый. Мой пунктик на этот счет веселит Кира особенно. Ну и ладно. Я не боюсь показаться ему смешной хотя бы потому, что, несмотря ни на что, он очень внимателен к моим страхам.
– Хм… Я хотела у тебя поинтересоваться насчет денег.
– Очень неожиданно.
Кажется, мне действительно удается здорово удивить сопляка. Он даже один глаз приоткрывает.
– Займешь мне сумму? Правда, не знаю, насколько…
– Я платежеспособный? – посмеивается Кирилл. Я отчего-то смущаюсь:
– Ну да. Тебе каждый раз нужно надо мною смеяться?
– А как тут удержаться? Твоя непосредственность – это что-то.
Дую губы. Рядом с Кириллом я узнала, что, оказывается, умею это делать.
– Непосредственность?
– Именно. Кстати, если бы ты разок переступила через свою дурацкую гордость и проверила баланс карты, которую я для тебя оформил, может, ничего бы и просить не пришлось.
– Моя гордость не дурацкая! И мне не нужны твои деньги.
– Только что ты заявляла обратное. Или я тебя неправильно понял? – смеется гад.
