– Не боишься, что замучаешься тушить?
Нет. Я, черт его дери, только и жду этой возможности.
– Жаль, у нас всего этот уикэнд, – откашливаюсь, съезжая с темы.
– Ты можешь убедить меня задержаться.
– Нет, Кир, что ты. Я же понимаю, что у тебя там борьба не на жизнь, а на смерть. Все нормально. Пара дней – значит, пара дней. Нам хватит.
– Не уверен, что хватит мне, – кривит губы в порочной улыбке сопляк. – К тому же у меня контрольный пакет акций. Им придется прогнуться.
– Ты же еще не вступил в наследство, – теряюсь я. Кирилл подкуривает. Изящно затягивается и, запрокинув голову, выпускает дым.
– Я акции отца начал скупать пачками, когда появились первые свободные деньги.
– Зачем? – хлопаю глазами. – Разве не проще было вложить их в развитие собственного проекта?
Я мало что смыслю в бизнесе, но вроде делают именно так…
– Конечно, проще. Но мне нужно было подстраховаться.
Подстраховаться? Подстраховаться… Губы приоткрываются. Ну, конечно! Он ведь говорил!
Сглатываю.
– И кто знает, что у тебя есть эти акции?
– Ты. И вот… Ариша.
– Мне это совсем не интересно. Давайте лучше поговорим про что-то другое, – вздыхает та.
Игнорируя дочь, я замечаю:
– Но ведь контрольный пакет – это огромные деньги. Откуда они у тебя?
– Я не все акции купил. Большую часть отец сам переписал на меня.
– А зачем?
– Распределяя риски, – пожимает плечами
– Получается, у Ариши нет никакого наследства?
– Скажем так, оно не такое большое, как могло быть. Но вам совершенно не о чем беспокоиться.
А я и не беспокоюсь. Я просто в шоке. Признаться, я до сих пор держала в уме, что Кирилл в отношениях с Ари преследует какую-то выгоду. А оно… Нет. Все по-честному. Господи, ну я и дура! Просто конченая.
– Ясно.
– Ты расстроилась?
– Нет, Кирилл. Я разозлилась. На себя. Ты специально ничего мне не говорил? Проверял? – хмыкаю.
– Не мог себе отказать в этом удовольствии. Хотел, чтобы ты была со мной просто так, а не потому, что отец ни черта не оставил дочери.
– Понятно. Значит, тебе совершенно не нужно было становиться ее опекуном?
– Нужно. Но не для того, чтобы получить доступ к ее активам.
Невероятный… Совершенно невероятный мальчик. Нет. Мужчина. Мой мужчина…
ГЛАВА 24
– Ну, что скажешь?
Огромное полотно падает вниз, открывая глазам стильную вывеску с названием моего магазина. Перевожу восторженный взгляд за спину. Там, обнимая меня за талию, стоит Кирилл. В его облике все как всегда – идеальный костюм, галстук, рубашка. За исключением, может, того, что теперь я принимаю личное участие в выборе его гардероба и слежу, чтобы он был в порядке.
– Не рано? – пугаюсь я. – Внутри же еще столько всего надо сделать!
– Не нравится?
– Нравится, очень! Я же сама согласовывала макет, – успокаиваю парня. – Просто мне казалось, что вывеску устанавливают в последнюю очередь.
– А-а-а. Нет. Пока откроетесь, она как раз успеет привлечь внимание.
– Тогда супер. Спасибо большое.
Порывисто обнимаю своего идеального мужчину, целую в квадратный подбородок и застываю вдруг, потому что картинка перед глазами резко исчезает. Будто кто-то щелкает выключателем, погружая во тьму мой мир. Все длится какие-то доли секунды, но от внимания Кирилла ничего, вообще ничего, что касается меня, не ускользает. Он подхватывает меня под поясницу и прижимает к себе.
– Что такое, Ань? Тебе плохо?
– Нет. Просто резко дернулась. Зайдем внутрь?
Настороженно на меня глядя, Кирилл кивает, но последовать за мной не спешит. Осторожно прислоняет меня к стеночке, а сам возвращается к машине:
– Воды принесу, – поясняет свои действия.
На все про все уходит не больше пары десятков секунд. И вот уже у меня в руке открытая бутылка воды. Кирилл даже об этом позаботился, да. Сам скрутил крышку.
– Точно все в порядке?
– Абсолютно.
В машине у нас оборудован мини-холодильник, так что вода не только вкусная, но еще и прохладная. Действительно становится легче. Решительно шагаю в приоткрытую Кириллом дверь. Остро пахнет известкой – как раз оштукатурили стены. Осматриваюсь по сторонам и судорожно сглатываю слюну, поймав себя на идиотском желании их полизать. Если что, я о стенах, да… Иногда на меня находит. Например, во время беременности мне хотелось грызть кусковой мел. И вот опять. Но я же не беременна.
– Отойду в туалет на минуточку.
В туалете уже успели установить сантехнику и уложить плитку на полу. Стены еще не трогали. Включаю воду в раковине. Достаю коробочку с противозачаточными. Разглядываю. Сглатываю и пробегаюсь пальцами по волосам. Месячные должны были прийти еще позавчера. Когда принимаешь таблетки, задержек обычно не происходит. Организм работает как часы. А тут еще это обильное слюноотделение на известь. Меня начинает немного потряхивать. Кончиками вибрирующих пальцев прохожусь по грудям. Те очень, очень чувствительные. Я это еще утром заметила.
Мои легкие в коллапсе, качают воздух неравномерно и громко. Наверное, от этого опять начинает кружиться голова.
Господи, каковы вообще шансы залететь на таблетках? Достаю телефон и гуглю. Ноль целых, три сотых процента. Каковы мои шансы войти в число тех, кому не повезло? Да нет. Нет. Не может быть таких совпадений.
– Аня, ты в порядке? – стучит в дверь Кирилл. Суетливо собираю сумочку. Зеркала в туалете пока нет. Но я и без этого знаю, что выгляжу непривычно взъерошенной и возбужденной. Поэтому следующий вопрос Кира вполне очевиден:
– Что случилось?
– Ничего.
Тяжелый взгляд проходится по мне рентгеном.
– Тебе плохо?
Невинный вроде бы вопрос. И даже оправданный, учитывая, что совсем недавно мне действительно поплохело. Но мой возбужденный мозг цепляется за него, как по команде:
– А почему ты думаешь, что мне плохо, Кирилл? Для этого есть какие-то причины?
Наши взгляды с сопляком скрещиваются. И чем дольше я на него смотрю, тем острее становится необходимость заплакать. Я почти не сомневаюсь, какой результат будет у теста, если я его сделаю. И я почти уверена, что сопляк это как-то подстроил. Потому что на дне его глаз, как он это ни прячет, страх. Лютый страх и абсолютное непонимание, что делать дальше.
Я отступаю на шаг и, прикрыв лицо ладонями, медленно стекаю по стене.
