– Так обычно ухаживают за женщиной, которую хотят завоевать, – копируя его арктическое равнодушие, пожимаю плечами.
– И?
– А ты изначально решил пойти по другому сценарию.
– По какому же? – сощуривается Кир, продолжая стоять в дверях.
– Нож к глотке, и в подворотню.
– Вот как тебе это все видится?
– Это так и есть, Кирилл.
– Прямо искушаешь продемонстрировать тебе разницу.
Холод в голосе. Холод в глазах. Смотрит на меня как фанатичный коллекционер на редко выставляющуюся картину. Меня передергивает. Ловлю себя на том, что мне довольно проблематично выдерживать его немигающий взгляд. Резко отворачиваюсь, чтобы взять сумочку. Кажется, мы собирались поговорить за ужином, а не вот так. Не стоит нарушать планы. Но все же мне не терпится уточнить:
– Разницу в чем?
– Между понятиями «моя женщина» и «мой спермоприемник».
Я потрясенно ахаю. Ключи, которые достаю, чтобы закрыть дверь, выпадают из ставших вдруг такими неловкими рук.
– Ты нарочно выбираешь самые мерзкие слова из существующих? Хочешь меня шокировать?
– Я тебе принес цветы. Опошлить этот жест попыталась именно ты. Так ты их возьмешь, или мы сходу перейдем ко второму сценарию?
На языке вертится вопрос – а что второй сценарий подразумевает? Но я молчу, неуверенная, что готова услышать ответ. Дрожащими руками забираю проклятый букет. Прячу нос в нежных бутонах. Розы пахнут просто одуряюще, но это не главное. Гораздо важнее сейчас скрыть от Кирилла эмоции, написанные у меня на лице.
Отхожу, чтобы найти вазу и набрать воды. Цветы мне не дарили тысячу лет. Пусть стоят. Они же ни в чем не виноваты.
Боже, спермоприемник. Кирилл в самом деле произнес это вслух!
Вниз спускаемся в гробовом молчании. Только мои каблуки стучат по бетонным ступеням лестницы. Я живу в ипотечной однушке у черта на рогах. Меня все устраивает, я не жалуюсь, но Ари… Кирилл прав. Она ни за что не захочет сюда переехать.
И какой у меня выбор? Вот какой, а?
Останавливаемся у черного внедорожника. Недолго думая, берусь за ручку, однако Кир меня опережает. Пока он исключительно галантен, будто перед нашей встречей изучил специальную методичку о том, как вести себя на первом свидании. Даже если бы я захотела, мне бы не к чему было придраться. Может, это так сильно меня и бесит? То, что какой-то юнец ведет себя гораздо более по-мужски, чем все те мужчины, которых я до него выбирала сама? Их было немного. И дальше первого свидания дело никогда не заходило.
Пока Кирилл обходит машину, отворачиваюсь к окну. Дом внимательно и печально смотрит на меня проемами окон, словно он твердо знает то, что я сама еще отрицаю – в скором времени нам предстоит расстаться.
– Кир, а когда похороны?
– Завтра. Я не хотел затягивать.
Медленно киваю, до сих пор не очень-то веря, что Виктора действительно нет.
– Мои проклятья все-таки достигли цели.
– Сомневаюсь, – холодно усмехается Кирилл. Ух ты! Я что, это вслух сказала? Ничего себе. Пока я мечусь, Кир выруливает на дорогу. Я впервые вижу его за рулем авто. Крупные ладони, выглядывающие из-под манжеты дорогие часы. Уверенные, немного даже флегматичные движения. Он – мажор. И ничуть этого не гнушается.
– Пристегнись.
А манера общения все та же. Одни приказания. Сцепив зубы, пристегиваю ремень и вжимаюсь в кресло, готовясь к тому, что парень сейчас непременно притопит, желая продемонстрировать мне во всей красе свои навыки вождения. Но и тут я ошибаюсь. Он, напротив, ведет очень аккуратно, хоть и вполне непринужденно, так что мне даже удается немного расслабиться.
– Не веришь в карму?
– В переводе карма означает действие? Я верю в действие, Аня.
Немного не понимая, куда он клонит, морщу лоб и меняю тему на волнующую меня гораздо больше других:
– Как Арина это все переносит?
– Лучше, чем я бы мог представить. Они с отцом не были особенно близки.
Ага. Поэтому Кириллу не составило труда заполнить собой пустоту в ее детском сердечке. Чувство, что мы с дочерью всего лишь пешки в его игре – угнетает. Но это не самое страшное. Страшно то, сколько усилий Кирилл не пожалел, чтобы добиться своего. Вот он разочаруется, когда, наконец, меня получит! Я же далеко не зажигалка в постели. И уж, конечно, мне даже в голову не придет выворачиваться наизнанку, чтобы ему зашло. Губы разъезжаются в кривой, сочащейся горечью улыбке, которая не проходит мимо внимания Кирилла.
– Ань, расслабься, хорошо? Все закончилось. Обещаю, что все твои беды и тревоги в прошлом.
Хмыкаю:
– Знаешь, я ведь об этом мечтала. О том, чтобы твой отец сдох. Мне казалось, это решит все мои проблемы. Дура! Я и представить не могла, что тогда на сцену вылезешь ты и станешь выкручивать руки. Почему-то я всегда думала о тебе лучше, чем стоило.
Что-то мелькает у Кира в глазах. Какая-то новая, несвойственная ему эмоция. И так быстро исчезает, что я даже не успеваю определить, со знаком плюс ли она была, или со знаком минус.
– Тебе не понадобится много времени, чтобы убедиться в том, как ты ошибаешься, – наконец, замечает он, ловко паркуясь на стоянке у ресторана.
– Уверен? – вскидываю брови.
– Более чем.
Мы усаживаемся за самым лучшим столиком на летней веранде. Он расположен в закутке, что гарантирует нам уединение при полной посадке в зале.
– Сколько, по-твоему, тебе понадобится времени?
– Это вопрос с подвохом? Мне каре ягненка и аджапсандал. Моей женщине…
– Теплый салат с грушей и горгондзолой.
Он так и говорит – моей женщине! Ни «моей девушке», ни «моей спутнице»… Женщине! Официант, наверное, недоумевает, как такой молодой парень вляпался в женщину старше себя. Ладно, если бы он был альфонсом, а так… Да. Ничего не понятно. Почему-то становится ужасно неловко. Как будто мне есть чего стыдиться! Мне, а не этому сопляку. Красивому, да. И статному, кто ж спорит?
– И стейк из мраморной говядины.
– Я не буду стейк.
– Будешь. Ты должна хорошо питаться. От тебя прежней остались кожа да кости.
– Так какого черта ты ко мне пристал, Кирилл? Найди красотку по вкусу и оставь меня в покое.
– У меня было много женщин. Несколько сотен. Но ни одну я не хотел так, как тебя. Ты особенная, Аня. Я же говорил.
– Несколько сотен? – неосознанно повторяю я, не в силах скрыть, в какой шок меня повергли слова Кирилла.
– Что тебя удивляет?
– Да так. Не бери в голову.
– Они ничего не значили в моей жизни. Просто мне нужен был опыт, чтобы стать для тебя особенным тоже.
