Она видела сейчас перед собой единственное лицо, дающее ей покой и надежду, — это было лицо Брэма. Теперь Косгроув станет и его врагом. Для человека, не любящего жизненных перипетий, Брэму предстояло попасть в очень неприятную ситуацию. Она, может быть, еще не готова убедить себя сбежать и предоставить своим родным самим разбираться в своих бедах, но Брэм Джонс мог бы поступить с ней именно так.
Глава 11
— Вы кого-то ждете? — Теплая ладонь легла на руку Брэма. — А я как раз послала лорда Экли за апельсиновыми цукатами. — Леди Экли, дыша ему в ухо, придвинулась ближе. — Ведь сегодня здесь их не подают.
Брэм подавил вздох.
— Блестящий маневр, Миранда, — вздохнул он, не сводя глаз с дверей бального зала. Уже приехали лорд и леди Абернети, да и эта болтливая леди Фиштон со своим вялым мужем. А где же, черт побери, Розамунда? Миранда потянула его за рукав:
— Вы совсем забыли обо мне, Брэм. Я соскучилась. Но мы должны спешить. Меня в конце концов начнет искать Экли.
Самым хорошим качеством в леди Экли была ее способность замолкать, как только он снимал с нее одежду. А вот когда они не занимались сексом, она сильно раздражала его. К тому же за последние дни это раздражение по какой-то причине перешло в антипатию.
— Сегодня я никуда не пойду с вами, Миранда, — тихо сказал он ей.
— О, неужели мой дьявол нездоров?
Было бы легче избавиться от нее таким образом, чем просто сказать, что его больше не интересует то, что она предлагает ему.
— Да, я нездоров, — подтвердил он, освобождая свою руку. — И лучше, чтобы нас не видели вместе слишком часто.
— Согласна. — Она отпустила его руку, но снова прижалась к нему, чтобы прошептать: — Я хотела сказать вам, что в понедельник мой муж уезжает в аббатство Экли и пробудет там две недели. — Она хихикнула: — Представляете, как мы повеселимся?
В бальный зал вошли Лестер и Косгроув.
— Прошу прощения, Миранда.
— Но…
Он больше не слушал ее лепета; все его внимание было устремлено на Косгроува. Вероятно, кому-то другому маркиз казался по-прежнему высокомерным, как всегда, циничным, умеющим хранить самообладание, но Брэм знал его более десяти лет и изучил хорошо. Сейчас Кингстон Гор злился. И, заметив, что Розамунда не приехала ни с родителями, ни со своим братом, Брэм догадывался, что, видимо, она и была причиной этого гнева. Умница!
Следуя за Косгроувом, пробиравшимся сквозь толпу, Брэм остановился рядом с Лестером.
— Добрый вечер, Джеймс. Виконт вздрогнул.
— Откуда, черт побери, вы появились, Брэм?
— Из тени. Это моя привычка. Где твоя сестра?
— Паршивая история. Она была уже одета и готова ехать, а затем Косгроув посмотрел на нее и сказал, что она должна сменить платье. То, которое было на ней, делало ее похожей на бедную гувернантку — длинные рукава и все прочее…
— И она не подчинилась? — перебил его Брэм, переводя разговор в нужное русло.
— Ну, они с Кингом поболтали с минутку наедине, а затем она поднялась наверх. Но когда я пытался позвать ее, она сказала, что заболела и никуда не поедет.
Глубоко дыша, Брэм сдерживал себя.
— Ты оставил ее наедине с Косгроувом?
— Они же помолвлены. А у Кинга новая пара отличных лошадей для упряжки, и он послал меня посмотреть на них.
— Ты идиот!
— Послушайте, это нехорошо. Я не…
— Никогда не оставляй сестру наедине с мужчиной, если только она не попросит тебя об этом сама! — прошипел Брэм. — Кем бы этот мужчина ни был! Ясно?
Лестер обиделся, однако кивнул.
— Но это же Косгроув, — жалобно напомнил он, как будто это все объясняло.
— А Розамунда — твоя сестра. Ты оказал ей плохую услугу, Джеймс. Ты мог бы хотя бы не оставлять ее одну, пока она все еще под твоей опекой.
Брэм закончил отчитывать его, и Лестер смотрел на него как доверчивый наивный мальчишка, каким он, в сущности, и был. Со стороны казалось, что он сейчас расплачется. Брэм перевел дыхание. С каких это пор он сделался поборником приличного поведения? Все еще хмурясь, он похлопал виконта по плечу.
— Ты слушаешься своего сердца, Джеймс, — более спокойным тоном продолжал он. — В этом нет ничего плохого. Но мужчина должен слушаться и своей головы.
— А вы слушались своего сердца или головы, когда поспорили с лордом Девериллом, что сможете проехать через Брайтон с завязанными глазами?
— Зачем говорить обо мне? Я плохой пример для подражания, Джеймс. И Косгроув, кстати, тоже.
— Вы шутите, Брэм, — вздохнул Джеймс. — В прошлом году вы выиграли все пари, заключенные вами в «Уайтсе». Это достойный пример. Почему бы не последовать ему?
Возможно, это был великолепный бал, но какого черта он тратит время на лекции о пристойном поведении? Есть ли у него моральное право? Чушь все это. Прежде всего, ему не терпелось узнать, чем Косгроув обидел Розамунду.
Брэм обернулся и увидел, что Миранда с удивлением поглядывает на него, а Косгроув, не таясь, тоже смотрит на него. Выражение лица маркиза, которое, как всегда, было трудно понять, ясно показывало сейчас презрение и торжество. Но вместе с тем было заметно, как гнев, мелькнувший на лице маркиза, когда он вошел в зал, разгорался все сильнее.
Значит, его недовольство направлено на него, Брэма. Вероятно, спустя какое-то время Косгроув понял, что неправильно вел себя с Розамундой, но, учитывая то, что ему только что сказал Джеймс, это мало что объясняло. Маркиз по-прежнему пытался напугать ее, и ему это, очевидно, удавалось.
Брэм подумал, что еще не поздно развернуться и уйти, ведь он же не был любителем впутываться во что-то, что его не касалось. Но ведь тогда маркиз совсем распустит руки. Больше он никогда не станет доверять Косгроуву.
— Брэмуэлл, — медленно протянул маркиз, когда тот остановился передним. Кинг бросил взгляд на приближавшегося к ним лакея, и тот невольно отскочил в сторону.
— Косгроув, кажется, ты здесь без своей нареченной. Непредусмотрительно с твоей стороны оставлять ее одну, ведь тебе стоило большого труда заполучить ее.
— Ты должен принести мне извинение. Брэм поднял бровь.
— Я — тебе?
— Да, ты. И я жду, что ты сделаешь это, встанешь на глазах у всех на колени и попросишь у меня прощения.
Положение создавалось скверное. Он был безоружен, если не считать находчивого ума и кинжала в сапоге.
— Похоже, что мы с тобой больше не друзья, — задумчиво произнес он, замечая, как вокруг них образуется пустота, как будто гости почувствовали в воздухе опасность.
— Похоже, что так, — согласился Косгроув. — Ты поимел ее. А я ясно показал, что она принадлежит мне.
