Настоятель кивнул.
— Тебя сложно не узнать, а вот твой спутник… вертится на языке, но никак не могу поймать это ощущение за хвост. Попробую угадать: Прометей?
— Если точнее, его наследник, — кивнул я. — Детали слишком сложны — не для этого языка и не для этих стен.
— Вы хоть понимаете, в какую ситуацию меня поставили? — возмутился Кратос. — Теперь я точно не смогу скрыть вашего появления!
— Об этом можешь не переживать, все монахи уже забыли о произошедшем, — успокоил его я. — Кроме тех четверых, с которыми я столкнулся в финале. На них не действует "Контроль разума". Как вы, кстати, этого добились?
— Этому трюку я научился у одного многорукого собрата по несчастью. — пояснил настоятель. — Он называл это “незамутненным сознанием”. Но как по мне, это просто очень рафинированная форма смертельной безысходности.
— Авалокитешвара до сих пор тут? — удивилась Селеста.
— Да кто ж его знает? — пожал плечами Кратос. — Может, жив и скрывается, а может, слился наконец со своим обожаемым Атманом. Тем или иным способом.
— Как вышло, что тебя не убили? — Селеста перешла к главному вопросу.
— Хочешь узнать не продался ли я с потрохами нашими врагам? — криво усмехнулся настоятель. — А если и продался, что с того? Убьешь меня за это?
— Ну почему сразу "убьешь", — вмешался я, — есть разные варианты. Зависит от того, что именно предложили тебе боги.
— Я не знаю, почему меня оставили в живых, — развел руками Кратос. — Наверное ради того, чтобы боевые искусства в этом мире не выродились. Ну а я просто выполняю свое призвание, делаю то, что считаю правильным. Даже если этот мир обречен — никто не запрещает нам попытаться уйти красиво, ведь так?
Насколько я могу судить, он был вполне искренен. Ну что ж, будем пока считать его потенциальным союзником.
— Тебе известны детали плана богов? — поинтересовался я.
— Очень поверхностно, — ответил Кратос. — Но я могу попытаться выяснить больше. Судя по вашим самоуверенным лицам, вы придумали, как это остановить?
— Мы еще слишком слабы, чтобы это предотвратить, — покачал головой я. — Но в наших силах дать человечеству шанс. Все остальное будет зависеть уже от них самих. А что насчет тебя, какую сторону выберешь ты?
— Я слишком привязался к этому миру, — вздохнул Кратос. — Какая бы судьба не ожидала Землю, я разделю ее.
Он сжал кулак, и волна золотисто-желтого света прошла по всем его венам. Ну что ж, похоже у нас только что появился “двойной агент”. Промыть ему мозги богам не удалось, и к тому же он пользуется уважением сильных мира сего. Ну а от считывания воспоминаний его вполне может защитить моя Немо.
— Возьми это, — я протянул ему футляр со страницей гримуара. — Когда все начнется, человечеству пригодится твой опыт и твоя сила.
* * *
Кратос рассказал нам свою историю. Впервые после гибели он осознал себя ребенком в Индии, примерно в пятом веке до нашей эры. Сперва его, конечно же, обуяла ярость и он без разбору убивал всех смертных на своем пути, превратившись в настоящего малолетнего маньяка. Но затем он встретился с одним из поверженных “буддийских” богов из Доминиона великанов — Авалокитешварой, который в те времена был известен под именем Гаутама. Тот помог ему остудить свой пыл и принять новую судьбу. С тех пор Кратос стал великим воином и начал, подобно Будде Шакьямуни, обучать смертных тайным искусствам, положив начало мифам о Парашураме.
Много раз он перерождался в разных эпохах и телах, неизменно выбирая один и тот же путь. Открыл множество школ и дал жизнь десяткам видов боевых искусств, как восточных, так и западных. Много экспериментировал с закалкой человеческого тела в условиях отсутствия магии. По его словам, в древности осколков богов было довольно много, но из-за активной охоты, которую вели на них агенты Люцифера и Асмодея, к нынешнему времени почти никого не осталось. Выжили только те немногие, кто согласился “сотрудничать”, ну или были полезны и нейтральны, как он сам.
Информация Кратоса оказалась ценной. Мы выяснили, что до “прихода Системы” на Землю осталось всего около полугода. Представители богов действительно сотрудничают с правительствами разных стран. И в последнее время они начали не только массовое производство оружия, но и подготовку офицерского состава, который способен будет повести за собой небольшие группы землян на завоевание новых территорий. Кратос участвовал в разработке программы их обучения, и числится одним из “советников” проекта, так что он сможет получать для нас информацию из первых рук.
К счастью, Боги тоже заинтересованы в том, чтобы земная цивилизация была хорошо подготовлено к этой волне экспансии, так что никто не собирается бросать беззащитных людей в самое пекло. Скорее уж наоборот: первые миссии обещают быть достаточно легкими, чтобы дать человечеству ощутить вкус легкой наживы.
Я не удержался, и показал ему голограмму двух сражающихся фигур — моей Ариэль и одним из тел Сефирота, которые уже несколько месяцев не переставали соревноваться друг с другом.
— Ты ведь занимаешься этим много веков, Кратос, скажи, чего нам не хватает?
Мастер задумался, пристально вглядываясь не столько в движущиеся фигурки, сколько меня самого.
— Насчет твоего противника, точно не скажу, хорошо бы встретиться с ним лично. А вот тебе не хватает центра.
Я приподнял бровь. Центра?
— Ты юн и полон энергии, — пояснил Кратос. — Но ты, как молодой ветер, расплескиваешь свою силу сразу во все стороны, преследуешь десятки целей, ни одна из которых так и не стала по-настоящему твоей. Притормози, сядь и послушай, отыщи в этом хаосе свой центр. Кто ты такой на самом деле? В чем твоя суть? Это не то, что ты можешь подглядеть у соперника или спросить у учителя. Это очень личное, путь к вершине, который каждый должен пройти сам, сколько бы времени это ни заняло — хоть несколько секунд, хоть даже всю жизнь.
Тут мне пришлось задуматься. А ведь он прав. Я избавился от “родительского поводка” Прометея, но оказался в сером поле неопределенности. Почти все дела, которыми я занимаюсь, так или иначе связаны с моими спутниками, моим прошлым и так далее. А чего желаю я сам? Чем бы занялся я, будь все проблемы решены, а все цели достигнуты? Или наоборот, попади я в смертельную ловушку, из которой нет выхода, как Кратос.
— Это то, что сделал со мной Авалокитешвара, — пояснил монах. — После гибели я потерял опору, утратил сознание своей сути. Он помог мне отыскать новый центр, нового себя. Вот почему я здесь.
Наверное, это даже не слишком сложно. Во всяком случае, для меня. Беда лишь в том, что я никогда особо не задумывался об этом. Слишком уж много было дел, срочных и неотложных, слишком много шума во всех головах разом. Но если успокоить все это волнение и задать прямой вопрос — кто я, богом какой “стихии” я мог бы стать, будь у меня достаточно силы, то ответ очень прост. Стоит только посмотреть на то, каким способом я решал все стоящие передо мной проблемы с момента моего рождения в этом странном мире. Как сумел защитить свою деревню, вызволить Селесту и даже то, как собираюсь спасти Землю. Это вовсе не сила сновидений, которой одарил меня мой предок, Прометей.
