Она сделала три глубоких вдоха, потом два шага и, присев, выдернула нож из глазницы.
— Прости, любимый! Это ради нас!
Девушка перевернула тело на спину и стала заготавливать еду.
* * *
Поздравляем! Вы прошли первое испытание ключевого мира! В награду вы получаете 10 очков характеристик, 1 очко особенностей и фрагмент карты.
Мда. Вообще не жирно за такие фокусы. Фрагмент карты разве что. Хотя… Это потому, что мы зажрались, так-то за три часа реального времени вполне не кисло.
— Это какой-то писец, — выдохнул Колян и, усевшись на землю, принялся гладить пострадавшую ногу. — Как я вообще на это подписался?!
— С голодухи крыша поехала! — заржал Влад. — Ты, кстати, вкусный был!
Я хотел ответить, но тут сзади на меня кто-то запрыгнул, обхватил руками и принялся целовать в шею.
— Если ты не Полина, то уходи, пока она не увидела!
Девушка звонко засмеялась и стала целовать шею с другой стороны.
— Полечка, как прошло?
Я сам хотел это спросить, но побоялся, и мне на помощь пришел Сергей.
— Первые десять дней тяжело, а дальше уже как-то пофиг стало, даже точно не помню, как умерла, с голоду или за борт упала.
— Сколько?! — я разжал руки, обхватившие мою шею, и повернулся к девушке лицом.
— Там считать надо… Вроде припоминаю системное сообщение, что после сорокового дня вместо трех очков стали пять давать.
— Какого дня? — севшим голосом прохрипел Влад.
— В общем, шестьдесят пять очков характеристик дали. Три способностей и одно укрепления тела.
Шестьдесят пять очков… Это десять за само задание, тридцать за следующие десять дней. Если дальше по пять… Получается сорок пять дней! Твою же мать! После моей смерти она просидела там еще девятнадцать дней!
— Что ты так смотришь? — испуганно спросила девушка. — Нам же надо качаться!
А я смотрел на нее, с трудом сдерживая слезы, и вспоминал свои слова: «ради меня ты продержишься дольше остальных».
Много чего лезло в голову, но я так ничего и не сказал, а просто шагнул вперед, обнял ее и поцеловал за все эти девятнадцать дней.
Мы вернулись домой и, предупредив Олегыча о своем приходе, не спеша пошли к штабу. А не спеша потому, что делились друг с другом впечатлениями о только что пройденном испытании. Конечно, больше всего всех ошеломили подвиги Молота и Полины.
— Это было самое трудное задание с точки зрения эмоций и психики, — подвел итог Сергей, когда мы уже подходили. — Но на самом деле запороть его было трудно.
— Ну почему, — возразил Молот. — Ведро бы я выронил за борт и кранты.
— Руками бы на черпали, — засмеялся Костя.
— А еще мы узнали друг друга лучше, — добавила Полина.
— Вы-то точно, — заржал Колян, за что получил от меня локтем в бок.
После того, как голод и смерти остались позади, настроение у всех стало отличным. Вот только лицо встречающего Олегыча быстро спустило нас с небес на землю.
— Случилось чего? — сходу спросил я.
— И вам привет. Даже не знаю с чего начать, — он кисло усмехнулся. — Давай с хорошего. База восстанавливается, потери после орков восполнимые. Торговля с другими активно идет, в том числе и с Ногинскими. Мише сделали операцию, удачно, приходит в себя. С гномами и гоблинами намечается прогресс, может и удастся кое-чего зацепить в посредничестве… На этом хорошее закончилось.
— Ну не томи, — подогнал я, когда он замолчал, очевидно выбирая, что вывалить первым.
— Помнишь, я тебе про странные вещи рассказывал на Таганской? Что там создали коммуну большую, а потом пропали все, а те, кто туда ходил после, не возвращались?
— Помню. Там же три станции. Таганская кольцевая, радиальная и Марксистская.
— Именно. Вот центр там и находится.
— Центр чего?
— Очень неприятной херни… В общем, не так давно оттуда по путям стала растекаться некая субстанция. Мы назвали ее — «жижа». Будто насос врубили и качают ее во все стороны. Все, что в нее попадает, мутирует и очень быстро растет в уровнях и размерах. Поступают очень тревожные сигналы от твоего знакомого из «Города» на Авиамоторной. Их там буквально зажали в ТЦ. Лезут полчища червяков, мокриц, жуков, в общем, всего, что жило в самом туннеле и в земле рядом с ним. Причем, когда первые полезли, они были размером с крысу. А меньше, чем через сутки, уже со среднюю собаку. С зеленой ветки мои знакомые передали, что там уже до Автозаводской дотекло.
— А в нашу?
— В нашу там большой перепад высот поначалу. Вообще не должно было дотечь, но магия же теперь повсюду, мать ее так… — Олегыч устало махнул рукой и продолжил. — Так что два часа назад до Пролетарской добралось. И дальше, боюсь, быстро пойдет.
— Как на людей влияет?
— Если у человека не хватает ментальной защиты и большая концентрация жижи, она берет его под контроль.
— Это какой мощности там генератор жижи этой, — заговорил Сергей, — что она за такое короткое время так сильно растеклась?
— Она не только с Таганской течет, — лицо Олегыча помрачнело еще больше. — Захваченные люди устанавливают на станциях какие-то организмы. Они быстро растут и тоже начинают эту жижу выделять.
— Мамочки, — пискнула Полина.
— А откуда ты так много узнал, если оттуда никто не возвращается? — спросил я, разглядывая окрестности метро Выхино.
Досюда от Таганской по прямой было не так уж и много станций. А в километрах даже с учетом изогнутости линии не сильно больше десяти. Край двенадцати.
— От Андрея. Он устанавливал такую штуку на Пролетарской.
— В смысле?! — я резко перевел взгляд на лидера «Ждановских».
— В прямом, — не отвел глаз Олегыч. — Его отряд был одним из тех, кого гоблины прокачали до двадцать пятого уровня. Плюс мы книгами их подняли, плюс шмотки. В общем, пошли они на глубокую разведку. На обратном пути попали на здоровенную кучу одержимых. Отбиваясь, залезли на станцию Пролетарская. Их загнали на платформу, а туда как раз жижа дотекла… У него единственного защита почти справилась…
— Почти?
— Ага. Как он написал, остальные семеро просто как зомби пошли в туннель в сторону Таганской. Он не понимал, почему, и пошел с ними, пытался вразумить, параллельно докладывая… Потом перестал писать. А через какое-то время снова вышел на связь и рассказал, что чувствовал зов и приказ. Что им поручили установить эту штуку для увеличения зоны контроля Матери.
— То есть он вышел из-под контроля?
— Частично. Писать и временами четко мыслить мог, но не подчиниться — нет.
— Он сейчас там?
