Лилит выбежала из кабинета и поспешила наверх, в свою комнату. Вечер начался кошмаром и продолжился еще хуже. Выходит, отец знал, каков был старый герцог. Оставив их наедине, он хорошо знал, к чему это приведет. Она была бы скомпрометирована, ей пришлось бы выйти замуж за старого герцога!
Закрыв за собой дверь, Лилит присела на край кровати.
Как странно… Все порядочные мужчины, которых она знала в Лондоне, оказывались чудовищами, и только Джек Фаради заботился о ней.
Лилит горестно вздохнула. Что бы ни произошло между ними, Джек не знал, что ее сережка у Уэнфорда. И он также не знал, что его подозрения, возможно, подтвердятся… Не исключено, что Дольф имел какое-то отношение к смерти своего дяди.
Лилит поднялась с кровати и принялась расхаживать по комнате. «Что же делать? – подумала она. – Если рассказать Уильяму, тот попытается сам что-то предпринять и, скорее всего, лишит меня последней надежды…»
Лилит в задумчивости остановилась у окна. Возможно, побег не такая уж плохая идея.
Глава 14
– Милорд… – проявляя завидное терпение, обратился к хозяину Фис, старавшийся удержать в руках два абажура и стул. – Милорд, по-моему, весеннюю уборку принято устраивать весной.
– Замолчи, Фис, пока я снова не уволил тебя, – проворчал Джек. Он открыл еще один из полусотни сундуков, хранившихся на чердаке его дома. – Отнеси это вниз и сложи вместе с остальными вещами. Я уверен, отец Дональдсон найдет им лучшее применение, раздав бедным.
Фис окинул взглядом просторный чердак:
– Но тут есть фамильные ценности, милорд.
– Они и так слишком долго хранились над моей головой. И скажи Фредерику и Питеру, что я заметил их отсутствие и жду, чтобы они немедленно вернулись сюда.
– Да, милорд.
В последние три ночи Джек предавался пьянству, но все равно не мог забыть Лилит. А в этот вечер, зная, что происходит в Бентон-Хаусе, он решил воздержаться и не пить. Около трех часов он провел на чердаке, разбирая старые вещи, накопившиеся за долгие годы.
– Лучше отдать все это на благотворительность, – пробормотал маркиз, открывая очередной сундук.
– Милорд, но…
– Фис, если через две минуты не появятся Фредерик с Питером, то…
– Милорд, к вам пришли.
– Меня нет дома.
– Да, милорд. Но это женщина.
Джек нахмурился:
– Антония?
Фис покачал головой:
– Нет, другая женщина, милорд.
– Черт тебя побери, Фис! Кто именно?
– Та, что приходила на прошлой неделе, милорд. Вы тогда провели ее в утреннюю гостиную.
Джек почувствовал, что его сердце забилось быстрее.
– Лилит?..
Дворецкий кивнул:
– Кажется, вы так ее называли, милорд.
Маркиз тотчас же забыл о своем гневе, забыл о том, что был ужасно зол на себя из-за того, что увлекся этой холодной… Нет-нет, она вовсе не холодная. Вероятно, именно поэтому он и не хотел, чтобы она стала женой Дольфа Ремдейла.
Джек спустился с чердака и поспешил вниз. Что-то страшное должно было случиться с ней, иначе она не пришла бы к нему в два часа ночи. Что же могло случиться? Он не мог даже представить. Но если Дольф обидел ее, то он покойник.
Дверь гостиной распахнулась, и Лилит вздрогнула. Перед ней стоял Джек, смотревший на нее с волнением и тревогой. Он задыхался, словно от быстрого бега, и его растрепанные волосы были в пыли. На нем не было ни галстука, ни сюртука, а рубашка также была в пыли.
«Как же он красив», – подумала Лилит. Судорожно сглотнув, она пробормотала:
– Джек, о, Джек… – На глаза ее навернулись слезы, и она всхлипнула. – Джек, он… у него моя… сережка. И он угрожал… и расскажет всем…
– У Уэнфорда твоя жемчужная серьга? – Джек закрыл за собой дверь.
Лилит кивнула.
– Я не хочу за него замуж! – Она разрыдалась. – Но он погубит меня, а тебя повесят. Так он сказал.
Маркиз вдруг усмехнулся:
– Позволь высказать мою догадку. Я рассказал тебе, что убил Женевьеву, и теперь ты пришла ко мне, предполагая, что я окажу тебе услугу – прикончу Рэндольфа.
Она покачала головой, с ужасом сознавая, как соблазнительна эта идея.
– Нет! Я пришла сюда, чтобы…
– А почему бы и нет? Все равно все думают, что я убил Длиннолицего. Могу избавиться заодно и от другого Ремдейла, и…
– О, перестань, – перебила его Лилит. – Неужели ты не понимаешь, что я чувствую себя ужасно оттого, что тебя обвиняют в смерти старого Уэнфорда? О, как бы мне хотелось рассказать всем, что ты всего лишь помогал мне! – Джек молчал, и Лилит вновь заговорила: – Дольф, по-видимому, убежден, что его дядя никогда не разделся бы догола, – так кого же еще он может подозревать? Только тебя. А теперь еще меня… Из-за этой проклятой сережки! Я начинаю думать, Джек, что Дольф на самом деле имеет отношение к смерти старого герцога. Вот почему я пришла сюда.
Маркиз долго молчал, наконец, спросил:
– Пришла, чтобы предупредить меня?
Она кивнула:
– И потому, что я не знаю никого, кто мог бы помочь мне.
– Помочь тебе? – переспросил Джек. Он скрестил на груди руки и прислонился к стене. – Дорогая, разве тебе до сих пор никто не сказал, что я не помогаю людям? Я играю людьми, они забавляют меня, и если мне это нужно, то я гублю их.
– Не говори так, Джек. Ведь ты один раз уже помог мне…
– Я ведь уже говорил тебе, что случившееся очень меня позабавило, – возразил Дансбери, пристально глядя ей в глаза. – Кстати, как насчет сделки, Лилит?
– Какой сделки? – Она насторожилась.
– Я помогу тебе избавиться от Дольфа Ремдейла, если ты согласишься провести одну ночь в моей постели.
У нее перехватило дыхание. Ей тут же вспомнились слова герцога – он заявил, что они с Джеком были любовниками. Лилит смотрела на него и чувствовала, что ее все больше к нему влечет, – так случалось всякий раз, когда они с Джеком оставались наедине. Да, она его увидела, она жаждала его прикосновений, его объятий, его поцелуев. И ее совершенно не интересовала его репутация – сейчас она это поняла.
– Ты не ответила мне, Лил. – Он взглянул на нее с усмешкой. – Если ты не согласна, то тебе следует вернуться домой и…
– Я согласна, – сказала она дрогнувшим голосом.
– Согласна? – Он уставился на нее в изумлении.
Она кивнула:
– Да, Джек.
Маркиз внезапно отвернулся и, покачав головой, прошептал:
– Бедная девочка. До какого же отчаяния тебя довели! Иди домой. Завтра я найду Уильяма, и мы подумаем, что можно сделать.
