Сначала я хотела броситься за ними, но практически сразу потеряла их обоих из вида. В толпе было слишком много высоких мужчин и женщин с высокими шляпами, и страусиными перьями во взбитых причёсках. К горлу подступил ком. Захотелось что-нибудь разбить. Мимо проходил официант. Я отобрала у него весь поднос, на котором оказалось пять бокалов, и начала поочередно выпивать их залпом. Решила, что Дикая на первых парах справится и без меня, а мне необходимо как можно скорее убить боль, причиненную Лив… Что там сказал Оса Сэвиндж? “Тебя снова обижает твоя старшая сестрица? Только скажи, и я верну её обратно в Паддок”? Нет. Нет-нет-нет… Не может этого быть. Я не могла оказаться в Паддоке, а затем в Конкуре, и пережить всё то, что пережила – Люминисценов, Блуждающих, охоту природы на людей и людей на людей – из-за Лив!
НЕТ!!!..
Я начала бить о пол стаканы, которые осушала. Но никто ничего не замечал. Слишком сильно гремела музыка. Слишком сильно все были пьяны. И я, кажется, тоже немного… Добив все бокалы, я уперлась горящим лбом в каменную колонну и не почувствовала холода, исходящего от неё. Меня укусил Блуждающий. Не может быть, чтобы это случилось со мной из-за Лив. Но я дура, если хочу веровать в её непричастность.
*Разгар бала в Парадизаре.
Глава 11.
Тринидад.
*Участники бала Парадизара.
Он буквально сорвал меня с места, а после стремительно тащился со мной через толпу, явно желая оторвать меня от Джекки. Из-за общей давки у меня не было пространства для сопротивления, а когда оно появилось, Джекки уже давно затерялась где-то в самом начале толпы.
Зайдя за стеклянную ширму, отделяющую от общего зала просторную площадку для танцев, на которой в этот момент кружилось всего четыре пары – остальные, очевидно, были заняты представлениями в основных залах – он резко развернулся ко мне лицом. Левой рукой он схватил мою правую ладонь и поднял её вверх, правую руку положил мне на талию и, резко притянув меня к себе, сделал первый шаг. Меня охватил ужас. Но даже не из-за того, что мной пытались манипулировать, а потому, что я ни разу в жизни не танцевала и, соответственно, не обладала даже намёком хоть на какую-нибудь технику. Естественно я сразу же попыталась оттолкнуть его, но, что тоже естественно, у меня ничего не вышло. Он ведь Абсолютный. Значит танец состоится. И значит самым верным решением будет расслабиться. Но у меня не получалось.
Мы смотрели друг другу в глаза через маски – на нём был чёрный смокинг и серебристая маска – и оба не собирались отводить взгляда или хотя бы позволить себе моргнуть. Противостояние между нами было также неизбежно, как его итог. И если я лишь сейчас начинала понимать только первую часть этого факта, он, скорее всего, с самого начала понимал весь этот факт целиком.
–Я слышал, ты вышла на разведку,– начал он таким невозмутимым тоном, словно он вовсе не притащил меня сюда насильно и в эту самую секунду не заставляет меня шагать в такт его движениям.
–Конечно слышал, ты ведь Абсолютный,– в ответ я включила свой самый уверенный тон из всех имеющихся в моём арсенале. При этом я отметила, что слова о том, что “я вышла на разведку”, я произнесла вслух в самом начале вечера. Услышать он их, конечно же, мог с другого конца зала, но для этого ему необходимо было, насколько я понимаю, хорошенько сфокусироваться на мне. Выходит, он следил за мной с самого моего прихода на это мероприятие, а может… Я едва не вздрогнула от предположения: аможет он начал слежку ещё раньше?
–Что с твоей подругой?– он продолжал впиваться в меня взглядом, при этом не забывая с силой сжимать мои талию и руку.– Ведь с Жаклин что-то не так. Ты это заметила? Она как будто изменилась.
Было необычно слышать полное имя Джекки. Но он его знал. И он стремился продемонстрировать мне свои знания. Об имени. О том, что она мне подруга. О том, что она изменилась… Ведь правда изменилась. Она старается скрывать свои внутренние перемены (шалящие эмоции и противоречивые мысли) и перемены внешние (она как будто бы стала более крепкой), но у неё плохо получается строить из себя тайного агента. Перемены у неё на лице написаны. В буквальном смысле: она и прежде была хороша на лицо, но теперь будто бы похорошела до неприличной отметки. Её как будто бы не просто залатали после Конкура – её будто бы улучшили: умножили всю её на её же саму.
–Если тебя интересует Джекки, почему ты вцепился в меня?– я старалась мыслить хладнокровно.– Почему бы тебе не прицепиться к той, которая тебя интересует?
–Я уже сделал это.
–Чем же я тебя заинтересовала?
–Ты просто мне нравишься.
–А ты мне не нравишься.
Он усмехнулся:
–Увы, но я подарок судьбы, и я не хочу лишать тебя себя.
Я не оценила шутки. Но даже этот факт позволил ему улыбнуться.
*Один из бальных залов Парадизара.
Мы протанцевали мимо группы из пяти пёстро разодетых мужчин, стоящих на краю танцпола. Я обратила внимание на то, как мужественно смотрелся мой партнёр по танцам, особенно имея такой, мягко говоря, не впечатляющий фон из других мужчин. Наверняка со стороны мы смотрелись интересно. На фоне статного мужчины я могла бы выглядеть малолеткой, если бы не наличие у меня крутого декольте и крепкой задницы, которой его рука всё ещё не касалась, изображая ломанное приличие.
Явно словив на мне взгляды других мужчин, он вновь заглянул мне в глаза, на что я вызывающе повела бровью.
–Сердцеедка?
–Я предпочитаю мозги. Так что можешь расслабиться – тебе нечего бояться.
–Учти, здесь официально разрешено вступать в близкий контакт с девушкой, если она достигла шестнадцати лет. Так что если продолжишь нарываться…
–Вступать в близкий контакт? Ты про “трахаться”? Тебе не светит со мной. Можешь прекращать мечтать.
Он сжал меня в своих руках чуть сильнее, на что я лишь холодно повела бровью.
–Можем обсудить твою истерику и буйство во время твоего первого пробуждения в Парадизаре.– Вдруг предложил он, и я едва не нахмурилась от внезапно всплывшего на поверхность сознания неприятного воспоминания (зато теперь очевидно, что моя теория о том, будто он многое знает и стремится показать мне это, верна).– Или… – Он загадочно повёл бровями и в следующую секунду развернул меня таким образом, чтобы мы начали танцевать против часовой стрелки.
