—Я не мог отказаться,— пытался оправдаться Антон, но все его слова больше ничего не значили для Стаса. Этот персонаж для него уже трагически погиб на задержании.
—Рассказывай, как дело было. —Он сделал знак Илье, и тот сразу же включил диктофон и передал его.
—Я подгадал время, когда все опера на задании. Илью Юдин обещал выманить сам, не знаю, как это получилось, но он действительно уехал. Через некоторое время я сообщил Снежной, что Илья попал в аварию и надо срочно ехать в больницу.
Илья слушал его, с силой стискивал кулаки в бессильной ярости и едва сдерживал порыв, чтобы не задушить этого придурка собственными руками. От одной мысли, что пережила Снежка из-за этого идиота, становилось дурно, а сердце болезненно сжималось. Дурочка, поверила… хотя как тут можно усомниться. Он же сам передал ее в лапы Иуды.
—Она собралась, и я проводил ее до машины. Сказал, что забыл телефон и, пообещав вернуться, посадил ее в салон. На этом моя миссия закончилась. Что было дальше, вы знаете,— обреченно закончил Антон и замолчал.
—Сука,— зарычал Илья и, поддавшись порыву, принялся избивать его. На глаза наползала кровавая пелена, а в мозгу царил вязкий туман. Он плохо соображал, что делал, лишь лихорадочно наносил удары, выплескивая негативные эмоции.
—Хватит! —Грозный рык Стаса подействовал отрезвляюще. Илья замер на несколько секунд и посмотрел на руки, которые были по локоть в крови. —Оно того не стоит.
—Где она? —хрипло прошептал Илья и встряхнул Антона, как тряпичную куклу. —Где он ее прячет?
—Я не знаю,— непослушными губами ответил тот. Илья замахнулся для нового удара, но Стас прихватил его руку в воздухе.
—Оставь его. Поехали.
—Он не сказал главного,— не согласился с ним Илья. —Дай я дожму его.
—Бесполезно,— уверенно заявил Стас. —Забирай браслеты и в машину.
—А я? —с надеждой прохрипел Антон.
—А ты завтра же подашь рапорт, и чтобы я тебя больше не видел. —Стас забрал свои инструменты и двинулся к выходу, но внезапно остановился и, развернувшись, достал ствол. —Я передумал,— не раздумывая ни секунды, нажал на курок. Громкий хлопок эхом отозвался от стен, а Антон замер с пулей по лбу.
—Зачем? —хмуро спросил Илья. Не любил напрасные трупы, а этого вполне можно было избежать. —Он мог дать показания.
—Самому не смешно? —усмехнулся Стас, прекрасно понимая, что Юдин не оставил бы его в живых и сам грохнул при первом удобном случае. —Сейчас у нас есть время сыграть на опережение. Эта крыса могла доложить Юдину, что мы все знаем, и началась бы ненужная движня. Да и не люблю я крыс…
Илья кивнул, в глубине души соглашаясь со Стасом. Время сейчас— главная валюта, и у них она была и так сильно ограничена.
Сев в машину, Стас завел двигатель и плавно тронулся с места. В салоне царила гнетущая атмосфера, щедро приправленная тишиной.
—Отвезу тебя домой. Завтра у тебя суд, а я пришлю ребят убрать здесь все,— тихо заговорил Стас, решив первым прервать тягостное молчание. У самого на душе кошки скребли. Антон был одним из лучших его оперов, но с суками по-другому нельзя.
—Спасибо.
Илья отвернулся к окну, напряженно думая, что и как делать дальше. Теперь, когда знал всю правду, на душе стало еще тяжелее, но обстоятельства по-прежнему связывали по рукам и ногам. Готов был прямо сейчас подорваться к Юдину, но никак не мог пропустить суд. Сын рассчитывал на него… а бросить ребенка в такой ответственный момент— это своего рода предательство.
Глава 20
Ощутив на груди тяжесть мужской руки, Симона открыла глаза и замерла, борясь с отчаянным желанием скинуть ее с себя. В том, что это Юдин, она нисколько не сомневалась. Неприятный запах его тела опутывал словно паутина, мешая спокойно думать и заставляя задыхаться от нехватки кислорода. Паника, словно электрические разряды, забегала по венам, вызывая непроизвольную дрожь в конечностях.
Стараясь не шевелиться, чтобы ненароком не разбудить своего палача, Симона осторожно осмотрелась и поняла, что находится в его комнате. Что между ними было и было ли, совершенно не помнила и инстинктивно пыталась прислушаться к собственному организму, чтобы получить ответы на мучившие вопросы, но не чувствовала никаких изменений.
Последнее, что сохранилось в памяти,— это укол, который Михаил ей сделал, а дальше темнота. Но то, что она до сих пор одета, давало смутную надежду, что он не воспользовался ее беспомощностью. Хотя от такого урода можно ожидать чего угодно.
Симона глубоко вдыхала и медленно выдыхала, стараясь хоть немного прийти в себя и успокоиться. На данный момент помочь себе могла только она сама, и от любого ее действия зависело слишком многое.
Набравшись смелости, двумя пальцами взяла за запястье и попыталась убрать руку Юдина в сторону, но эффект получился противоположный. Гнусные пальцы сошлись на ее груди, до боли сжимая нежную кожу и оставляя безобразные синяки. Симону передернуло от омерзения, но она успела до боли закусить губу, чтобы не издать ни звука. Положение значительно ухудшилось, но не стало совсем безнадежным.
Симона задержала дыхание и медленно, по одному начала отрывать от себя мерзкие пальцы. На этот раз все получилось, громко всхрапнув, Юдин перевернулся на другой бок. Высвободившись из грязных лапищ, она быстро вскочила с кровати и, с трудом справляясь со слабостью и головокружением, направилась к выходу, на ходу поправляя одежду. Толкнулась в дверь и едва не застонала от досады— та оказалась заперта. Глупо было надеяться… Симона развернулась и принялась обыскивать комнату, ища ключ.
Когда поиски не увенчались успехом, подошла к окну и распахнула створки. Свежий воздух ворвался в помещение, давая возможность вдохнуть полной грудью. Она глубоко и часто дышала, пьянея от иллюзорного ощущения свободы, но прекрасно понимала, что это ненадолго. Надо срочно найти выход.
Высунувшись в окно, Симона внимательно осмотрела территорию внизу— прыгать со второго этажа было величайшей глупостью. Можно было сломать не только ноги, но и свернуть шею. Оставался лишь один вариант— карманы Юдина. Наверняка ключ он положил туда…
Она медленно развернулась и осмотрела спящую тушу, испытывая рвотные позывы от одной мысли, что придется дотронуться до него, но выбора не оставалось. Взяв себя в руки, на цыпочках подошла к кровати и сжала кулаки, никак не решаясь начать досмотр.
Мысль о свободе придавала решимости, Симона на коленях подползла к спящему Михаилу и засунула руку в карман его брюк, медленно ощупывая ткань изнутри, пока случайно не коснулась чего-то твердого и упругого. Ужасная догадка яркой вспышкой мелькнула в сознании, заставив ее вздрогнуть всем телом от гадливости и омерзения. Вскрикнув от неожиданности, резко отдернула руку словно обжегшись и принялась оттирать ее от грязи.
—Рад, что ты решила сменить гнев на милость. —Михаил развернулся и впился в нее похотливым взглядом, жадно ощупывая женственные изгибы. Даже не мечтал проснуться от прикосновения женских пальчиков к своему эрегированному члену.
