Он усмехнулся. Достал пачку сигарет и закурил. Демонстративно. Ему явно было наплевать на значок с перечеркнутой сигаретой при входе. Каримову безразличны правила и нормы, он везде устанавливал собственные порядки.
– Ты сделаешь все, что я захочу, – холодно заявил он и запрокинул голову назад, выдохнул дым в потолок.
– Даже не мечтай, – процедила я.
Какая мерзость. У меня аж в горле заскребло. Раньше он не курил. Или просто не делал этого, когда я была рядом? Теперь же будто намеренно глумился.
– Убери эту гадость, – прибавила, передернув плечами.
Каримов рассмеялся, вальяжно расположился в ближайшем кресле и невозмутимо продолжил дымит точно паровоз.
– Ты работаешь со мной, – отчеканил он. – На моих условиях.
Я заняла место за рабочим столом, открыла первую попавшуюся папку, начала просматривать документы.
– Ты теперь моя собственность.
От этой фразы меня передернуло.
– Люди – не вещи, – отрезала ледяным тоном. – Жаль, ты до сих пор это не понял. Я не одна из твоих кукол. Поиграть не выйдет.
– Ты уже меня развлекаешь, – Каримов ухмыльнулся так нагло и развязно, что ладони обожгло от желания дать ему пощечину.
– Я не стану выполнять твои приказы.
– А выбора нет.
Он вдруг сжал горящую сигарету в кулаке, раздавил, смял, практически в пепел стер и сбросил жалкие остатки на пол. Псих. Ненормальный.
– Ты сделаешь, что скажу, – заявил обманчиво мягким тоном. – Иначе ничего не будет. Ни твоих проектов. Ни этого благотворительного фонда.
– Ты собрался воевать с нашим фондом? – невольно поморщилась. – Как же это низко и омерзительно. А я думала, уже не удивлюсь твоему цинизму. Мы помогаем людям, дарим надежду, а ты…
– А я вскрыл ваши теневые схемы, – жестко оборвал он и окатил меня льдом. – Круто вы пристроились, нашли удачную кормушку. Это бы и дальше дилось, но мои ребята подключились.
– Что? – пробормотала. – Какие еще схемы?
– Красиво лжешь, тебе идет, – криво усмехнулся Каримов и двинулся ко мне. – Только я устал от этой болтовни. Вся ваша контора в моей власти. Захочу – отправлю за решетку каждого.
– Я ничего не понимаю.
– А ты почту изучи, тебе отправили материал.
Я на автомате перевела взгляд в сторону монитора и натолкнулась на фотографию в изящной рамке.
Артемка. Мой сыночек.
Господи. Каримов не должен увидеть это фото, иначе сразу все поймет!
Но он уже приблизился. Навис над столом будто коршун. Стоит ему повернуть голову и все сразу заметит, тогда я точно пропала.
Я схватила фото и швырнула в ящик.
– Доказательства прячешь? – сверкнул глазами Каримов.
– Это личное.
– Даже так?
Он обошел стол и остановился за моей спиной, склонился, и пусть не касался моего тела, все равно обдавал жаром.
Я вцепилась в ручку ящика, сдавила так сильно, что побелели костяшки.
Каримов накрыл мою ладонь своею, заставляя задрожать.
– Анна, – выдохнул на ухо. – Кого скрываешь? Дай угадаю. Там твой новый ухажер. Очередной богатый болван, под которого ты легла?
– Пусти, – прошипела и дернулась. – Какой же ты урод!
– Придется его бросить, – Каримов вдруг потерся щетиной о мою щеку. – Ты будешь только подо мной.
Ярость ударила в голову и придала мне сил. Я умудрилась отъехать на стуле назад. Резко. Наверняка, задела Каримова, поскольку он разжал хватку, отступил, но не издал ни единого звука. Я вскочила на ноги и встала спиной к ящику, сжала пальцами крышку стола.
– Никогда! – воскликнула гневно. – Я лучше сдохну, чем снова буду с тобой.
ГЛАВА 4
– Я хочу уволиться!
– Что? Это в каком еще смысле?
– В самом прямом!
– То есть как? Аня, что случилось? – семенила за мной директор, не понимая, что происходит.
Признаться, я сама не понимала, это какой-то сюрреализм, не иначе.
Каримов выкупил наш фонд только чтобы поиздеваться надо мной, это же очевидно! И это было странно, потому что с чего бы вдруг? Вряд ли дело в мести, если бы он хотел как-то мне отомстить, то уже сделал бы это в течении этих трех лет. Да и мести за что? Я до сих пор не знала, что сделала такого ужасного. Из-за чего в тот день, когда я хотела сообщить ему о своей беременности, на меня обрушился его неоправданный гнев.
Сначала я хотела это выяснить, хоть и не понимала каким образом, но отчаянно хотела. Чтобы оправдать себя, да хотя бы чтобы просто понять. А потом отпустила эту идею.
Раз выгнал – значит, не любил.
Ладно бы я сделала что-то на самом деле ужасное: предала его как-то, обманула или переспала с другим, но нет, ничего такого и близко не было. Скорее всего он просто хотел как-то меня избавиться и не нашел способа лучше, чем обвинить в том, чего не было. Способ мелкий и не заслуживающий уважения, и мне всегда казалось, что он на подобное не способен. Ох, дурочка. Как вышло, я совсем не знала этого мужчину.
Перед глазами до сих пор стоял его взгляд. Жесткий. Немного циничный. Прямой. А еще как будто бы небезразличный… Словно он говорил не совсем то, что хотел. Будто где-то глубоко в сердце… хотя есть ли оно у него вообще? Вряд ли.
– Так что это еще за история такая с увольнением? – поймала меня за локоть директор, и мне пришлось вынужденно остановиться. – Работать с людьми твое призвание! Тебе же нравилось здесь.
– И до сих пор нравится.
– Волнуешься из-за нового руководителя, что ли? Да брось, думаю, ему и дела не будет до нас, иначе нас бы уже выперли. Не тот он человек, что будет ходить вокруг да около.
Это да. В точку. Но вслух я этого, конечно, не произнесла.
– Это все волнение, Анют, я тебя понимаю, – Татьяна Александровна сменила тон на дружеский и словно подружка подхватила меня под руку. – Новый проект грандиозный, сама волнуюсь. И предвкушаю.
– А что за теневые схемы? – в лоб спросила я, и директриса заметно побледнела.
– Ты это о чем?
Дальше и спрашивать было не нужно, очевидно, что она отмывает какую-то часть денег. Присваивает себе. Каримов был прав. Все-таки когда он как никто другой умеет разбираться в людях.
Стало ужасно обидно. И за себя, что была такой наивной, и за любой, которых и так уже обделила жизнь, а теперь еще эта женщина…
Но в одном она была права – я очень люблю свою работу, на самом деле хочу приносить пользу людям, и кто если не я разберется в этой чехарде с украденными средствами. Уж точно не Каримов.
