Никогда не могла подумать, что можно одновременно испытывать стыд и удовольствие…
Внизу живота мучительно ноет, а клитор почти болезненно пульсирует. Я обхватываю Кирилла за плечи. Скольжу пальцами под футболку. Прохожусь ногтями по его спине и сжимаю ноги, потому что терпеть это нарастающее напряжение становится уже просто невозможно.
С очередным хлюпающим толчком Кирилл снова вводит в меня пальцы, прижимая подушечку большого к набухшему клитору, и в этот момент внутри меня как будто что-то взрывается.
Тело прошибает дрожь и болезненное удовольствие взрывной волной сносит остатки моего рассудка.
—О чём ты думаешь?— сквозь бешеную пульсацию в ушах, слышу голос Кирилла.
—О тебе!— выкрикиваю, не узнавая собственный голос.— Я думаю… о тебе!
Чувствую, как внутренние мышцы самопроизвольно сжимаются вокруг пальцев Кирилла, всё ещё находящихся во мне. Выгибаюсь дугой и открываю рот в беззвучном крике, ловлю губами воздух, содрогаясь в конвульсиях.
Глава 42
Кирилл
Смотрю на Лизу. На её закатывающиеся от удовольствия глаза, и чувствую, что меня сейчас просто разорвёт нахрен.
От мысли, что до меня она не кончала даже от собственной руки у меня мозг отключается к чертям собачьим.
Хочу её до ломоты в костях. До боли в мышцах. И, чёрт возьми, не только в мышцах. Член в штанах стоит колом и я, мать твою, не удивлюсь, если он уже побогровел от притока крови.
Мои пальцы всё ещё в ней, и я всё ещё чувствую, как она вокруг них сокращается. Её взгляд до сих пор плавает, а дыхание сбивается. По сути, ничто не мешает мне прямо сейчас стянуть с неё эти чёртовы трусы в сиреневый цветочек, болтающиеся на бёдрах. Приспустить штаны и…
Закрываю глаза, и тяжело выдыхаю, на секунду представив, как вхожу в неё одним резким толчком. Как срываю с её губ крики, которые никогда и никому раньше не принадлежали.
И, клянусь, будь на её месте любая другая, я бы сделал это не раздумывая.
Но с ней не могу. Сам над собой охреневаю, с каких пор я стал таким принципиальным. Но не могу и всё. Не могу лишить её девственности в салоне машины на обочине трассы.
Как ванильная баба хочу делать это в спальне на пресловутых шёлковых простынях.
Пока я мысленно охреневаю сам над собой, Лиза понемногу начинает приходить в себя от оргазма. От, чёрт возьми, первого в своей жизни оргазма, который она испытала со мной!
—Как ты?— спрашиваю, смотря ей в глаза, которые в начале хаотично плавают по салону, но в итоге всё же фокусируются на моём лице.
—Я… нормально… кажется,— выдавливает хрипло и тут же отводит взгляд в сторону.
Нет, так не пойдёт.
Свободной рукой обхватываю её подбородок и поворачиваю на себя. Наклоняюсь и накрываю её губы. На этот раз мягко. Оттягиваю нижнюю, осторожно её посасывая. Как будто она десерт.
Точно. Самый любимый десерт, который очень хочется сожрать прямо сейчас за одну секунду, но ты этого не делаешь, потому что смаковать удовольствие гораздо приятнее.
Прикусываю подбородок. Прокладываю дорожку поцелуев по щеке и дохожу до сладкого ушка.
Чувствую, как она судорожно втягивает воздух через нос возле моей шеи, а потом…
—Всё, слезай,— резко упирается мне в грудь и давит.
—Не понял?!
—А что тут непонятного? Ты мне помог, спасибо тебе за это. А теперь слезай. Нужно побыстрее купить вещи и возвращаться обратно в Жемчужину. Там Маша ждёт. Мне не по себе что я так надолго её оставила.
Снова толкает меня в грудь и ёрзает, пытаясь избавиться от моих пальцев, которые всё ещё в ней. Но в ответ я только глубже их ввожу, от чего чувствую внутри неё непроизвольную пульсацию.
—Это всё, что ты хочешь мне сказать?— вскидываю брови, смотря на её выражение лица, которое в секунду становится отстранённо-непроницаемым.
Какого чёрта происходит вообще?!
—А что я ещё должна сказать? Ты мне помог. Я тебе благодарна. Спасибо, Кирилл.
—Спасибо?!
—Большое спасибо. Так лучше?
—Большое спасибо?!— выпаливаю, охреневая от происходящего.— Ты серьёзно?! Большое спасибо?! Это всё, что пришло тебе в голову?!
Тяжело выдохнув, смотрит мне в глаза. Прикусывает губу, будто хочет в начале что-то сказать, но в итоге не решается.
—Кирилл, пусти меня, пожалуйста…— шепчет, снова несмело меня отталкивая.— Было хорошо, но… мне уже не комфортно. Если ты понимаешь о чём я…— многозначительно опускает взгляд на мою руку у неё между ног.
Пытается придать лицу безразличное выражение, но выходит у неё так себе. Всё равно губы поджимает. Снова пытается отвернуться, но как и в прошлый раз я фиксирую её подбородок и не даю этого сделать.
Звездец, твою мать! Просто… звездец! Даже слов других нет! Вижу же, что что-то недоговаривает!
—Ты в курсе, что девственницы так себя не ведут?— вскидываю бровь.
—Да? И как же они ведут себя?
—Как и положено,— начинаю злиться.— Краснеют, стесняются и так далее. Но никак не делают морду кирпичом, как будто для них кончить от чужой руки всё равно что семечек пощёлкать.
—И много ли было у тебя девственниц?
—Одна. Только что.
—В таком случае, твои выводы основаны на сплетнях, просмотренных ранее мелодрамах, и ещё, возможно, почитанных в тихаря любовных романчиках.
—Ага. Про курносую императрицу, которая познакомившись с герцогом послала его в анальные дали.
—Необычный сюжет… И что, неужели у них после этого что-то было?
—Было, Лизок. Ещё как было. В первый раз он помог её лотосу расцвести как раз в машине. В смысле в карете. И там она как надо краснела, стеснялась и охала. В общем, правильная девственница была.
—Цветущий лотос…— сглатывает, старательно добавляя в голос безразличных интонаций.— Не удивительно, что там неадекватная девстенница описана. В этих бульварных романах вообще всегда пишут полную чушь. В жизни, как видишь, всё гораздо прозаичнее. Девственницы давно ассимилировались и их цветущие бутоны тоже. А теперь, отпусти меня, пожалуйста. Нам правда пора.
Смотрю на неё и не знаю, что делать. Сразу придушить эту заразу или подождать, что ещё она отчебучит. Чёрт, это надо же было так вляпаться в бабу с полной башкой мадагаскарских тараканов!
Ассимилировалась она. Клянусь, руки так и чешутся придушить!
Но вместо этого я, продолжая смотреть ей в глаза, очень медленно вынимаю из неё пальцы. Чувствую её судорожный вздох у себя на губах, когда задеваю всё ещё набухший клитор.
А потом демонстративно подношу пальцы к своему рту и слизываю с них влагу, получая в ответ желаемый результат — глаза курносой тут же расширяются, а сама она краснеет настолько, что пунцовая краска растекается до самой груди.
