— Ты попросила меня стать твоим гидом. Я лишь выполняю уговор.
Отложив фляжку, я открыла книгу и переключилась на материал. Полистала различные заклинания для начинающих, пробежалась по правилам и законам, остановилась на фамильярах и задумалась над словами Ирвина.
— Что он имел в виду, когда сказал, что не советует соваться в колдовство? — произнесла вслух, взглянув на Эгорта.
— По тебе видно, что ты впервые возишься с магией. Неуверенная, скованная, растерянная. Бывают случаи, когда молодые ведьмочки, изучающие колдовство самостоятельно, вредят себе или окружающим. Мы в вагоне, набитом пассажирами. Естественно, некоторые опасаются. У леди Кассерген глаз наметан. Она супруга мэра Ликроуна. О представительницах любой магической расы знает больше остальных. Ни через один город Тронстума не проходит столько энергии, сколько через столицу свадеб. Она без труда отличит опытную ведьму от начинающей.
— Но ты не боишься, что я тебе наврежу.
— Ты не ведьма, Рия, — напомнил мне Эгорт. — Без дара теория лишь подготовит тебя к магии, с которой ты столкнешься на отборе. Заклинания же ты можешь учить целую вечность. Они не сработают.
— Даже с фамильяром? — Я с надеждой посмотрела на ворона.
— Если он еще на что-то способен, вы мелькнете искрой на фоне пожара.
— Я все-таки рискну. Бабка Алкарии была ведьмой. Дар мог передаться ей по крови. Ты не можешь точно знать, что это тело ни на что не годно.
— Зато я имею повод подозревать, что у тебя с этим телом несовместимость, — внезапно заявил Эгорт.
— Это как?
— Алкария в чем-то совершила ошибку. Обряд был с браком. Поэтому она и погибла.
— Она погибла, потому что с браком было мое страховочное снаряжение. Когда она обменяла нас телами, я прыгала с крыши тридцатиэтажного дома. Трос оборвался. Вот и все.
— Я предполагаю, она обращалась за помощью к чародеям-кочевникам. Их магия — сборная солянка, основанная на вере в реинкарнацию. Нахватали у ведьм, даймонов, лакмэнов: у всех. Их услуги дешевые, потому и пользуются спросом. Господин Наал не балует детей деньгами. У Алкарии не было возможности оплатить качественную услугу.
Слушая Эгорта, я прокрутила в памяти содержание ее прощального письма.
— Для побега ей был нужен откуп — девушка с ее именем и ее возраста. Ей же было двадцать?
Он кивнул:
— Двадцать. Но имена-то у вас разные. Алкария и Азария.
— Хочешь сказать, мне тоже крышка?
— Надеюсь, нет. Но будь осторожна с телом, чтобы не вылететь из него. Если ведьмы прочухают подвох, могут и вытряхнуть душу.
Я тоскливым взглядом обвела серьезное, обеспокоенное выражение его лица. Эгорт не шутил. Моя безопасность и удачное замужество гарантировали ему будущее. Он не стал бы запугивать меня от скуки.
— Тогда я точно должна пойти на ужин с Ирвином Кассергеном. Дополнительная поддержка на отборе мне не будет лишней.
Смирившись с тем, что меня не переспорить, Эгорт лег и отвернулся, демонстрируя свое недовольство моим решением. Я не представляла, что такого страшного может произойти на одном скромном ужине в ресторане паровоза. Спать с Ирвином я не планировала. Он мне даже свою симпатию никак не выразил. А уже завтра мы доберемся до Ликроуна, где мне будет не до интрижек. Зато я заведу себе выгодного друга.
Эгорт быстро уснул. Я накрыла его одеялом и продолжила листать книгу. Начиталась о свойствах разных растений, священных деревьях, землях и камнях, о канувших в лету заговорах далеких предков, о войнах за престолы, об исчезнувших расах Тронстума, о поверьях и пророчествах на будущее. Голова шла кругом от потока информации, но внутри меня трепыхалось ощущение, что я все это уже знаю. Память тела. О ней, к сожалению, в книге я ничего не нашла, как и о чародеях-кочевниках.
С наступлением вечера в вагоне загорелись тусклые лампочки. Вскоре появился булочник с выпечкой и свежим густым чаем. Остановившись у нашего купе, он спросил, не я ли госпожа Алкария Фашараш, и сообщил, что меня ожидают в вагоне-ресторане.
Я купила у него хрустящий капустный пирог, сладкую булочку и кружку чая для Эгорта. Прибралась на столике, застелила его платком, а ужин накрыла салфеткой. Правда, пришлось отломить кусочек пирога для Аро, хоть я и боялась, что он отгрызет мне пальцы, пока просовывала его ему в клетку. Это не кот, а чудовище!
Отыскав в вещах Алкарии запасную пару перчаток, я стянула с руки бинт, надела их и шляпу и, расправив платье, отправилась в указанную булочником сторону.
Миновав четыре вагона, я наконец попала в ресторан, на входе у которого стояли двое гвардейцев из сопровождения Кассергенов.
— Добрый вечер, Рия! — Ирвин галантно поднес мою руку к своим губам и приветливо улыбнулся.
Ссадина на его лице была хорошо обработана и едва напоминала о когтях бешеного Аро. А возможно, она казалась незаметной из-за освещения. Праздничная иллюминация роскошного вагона играла цветами, создавая здесь расслабленную, магическую атмосферу. То, что нужно для неторопливого вкусного ужина перед сном.
— Красиво, — улыбнулась я.
В ресторане больше никого не было. Либо другие зажиточные пассажиры уже поужинали, либо герцог выкупил вагон на весь вечер.
— Позволь за тобой поухаживать. — Ирвин подставил мне свой локоть и неторопливо довел до накрытого столика.
У меня потекли слюнки от изобилия блюд. Чего здесь только не было: закуски, паштет, несколько видов хлеба и сыра, яйца, салаты и конечно же хваленый тушеный рис с овощами.
Едва мы сели, в вагон вошел официант в ливрее. Поставив посреди стола серебряный баранчик, открыл крышку, под которой паровали горячие рыбные стейки.
— Приятного аппетита! — Откланявшись, он ушел, а Ирвин перебрал пальцами три графина с напитками.
— Что ты будешь пить, Рия?
Не имея понятия, что в этих графинах, я ответила, хлопая ресницами:
— Что и ты.
Улыбнувшись, герцог налил нам по половине бокала бурого напитка и добавил понемногу прозрачного.
— Чуть-чуть алкоголя перед сном не навредит? — Протянул один бокал мне и поднял второй. — Выпьем за знакомство.
Кивнув, я сделала глоток и прикрыла глаза от необыкновенного вкуса — мягкого, свежего, немного вяжущего. Глоток теплым комочком согрел мой пищевод, а рецепторы еще некоторые время реагировали на нежное послевкусие.
— Нравится? — Ирвин взял со стола салфетку и положил ее на свои колени.
Я проделала то же самое. Не потому что обязательно обляпаюсь, а чтобы не казаться ему деревенщиной, которой чужд аристократический этикет.
— Ты не снимешь перчаток?
— Ой, — пискнула, засмеявшись. — Я волнуюсь. — Сняла перчатки и положила их на край стола. — Я никогда раньше не покидала фермы и не ужинала с герцогами. Если что-то пойдет не так, то я стану не самой дорогой гостьей вашего города.
