В подсознании вдруг всплыли слова Яны Окимото: «Ты покоришь сердце великого, явишь миру притесненного и спасешь душу храбреца. И заледенеет твоя кровь во имя любви».
— Ну конечно! — догадалась я. — Я покорила сердце Эгорта, явила миру Максуда и спасла от суда Линдала. Вот они, все трое! Только дальнейшие перспективы меня совсем не радуют.
Я вышла на балкон, поглубже вздохнула и прикрыла глаза, освежая мысли.
— Они не примирятся с такой жизнью, Карлуш. Каждый из них будет чувствовать себя недолюбленным, обделенным. Спустя время они начнут ревновать. А я стану их сравнивать, кто что умеет и делает лучше. Так нельзя.
— Мне совсем не нр-р-равится твой настр-р-рой, — напрягся ворон, но я уже все решила.
Лучше не тянуть. Не доводить до греха. Не подставлять никого под удар.
Перегнувшись через перила и оглядевшись, я увидела водосточную трубу. Дотянулась до нее, но сама конструкция показалась слишком шаткой. Удивительный мир — этот Тронстум. Есть лифты, ковры-самолеты, паровозы, а трубу укрепить некому.
Вернувшись в комнату, я стащила с кровати простыню, освободила пододеяльник и сорвала балдахин.
— Что ты твор-р-ришь?! — Замахал крыльями Карлуша.
— Тише ты! Или отдам Черной королеве на зелье!
Он ударил себя крылом по лбу, но мне было не до его истерик. Связав для себя подобие каната, я привязала один конец к перилам, другой перекинула на улицу. Недолго думая, перелезла сама и не очень изящно спустилась на газон, спугнув притаившуюся тут парочку голубков.
— Ой, простите, — спохватилась я, отворачиваясь и поправляя задравшееся платье.
— Рия?
Я обернулась. Оказалось, в тени дома тихонько целовались Ирвин и Яна Окимото. Мне бы следовало помалкивать, с моим-то послужным списком мужчин, но не удержалась.
— Яна, мой тебе совет, держись от герцога подальше. Его маменька уже решила, что он женится на Юльдре.
— Не женится, — застенчиво улыбнулась она. — Ирвин просто ждет подходящий момент сказать об этом. Правда же, Ирвин?
Нахмурившись, он через силу кивнул и перевел раздраженный взгляд на меня. Но терять мне было уже нечего, а девочку надо было спасать.
— Он тебе не ответит. Переспи с ним и узнаешь. Рыбу с рисом и овощами вы же уже наверняка поели с одной вилки? И потанцевали без музыки?
Улыбка сошла с лица Яны. Отстранившись от него, она оглядела его с головы до ног и с оскорбленным видом заявила:
— Милорд, вы мне не подходите. Всего вам доброго!
Откланявшись, она гордо зашагала к парадным дверям.
— Рия, — не терял лица Ирвин, — ты сама дала мне отказ. Зачем же теперь мешаешь мне строить новые отношения? Ревнуешь? Передумала? Так и скажи… — Он потянулся взять меня за руку, но я попятилась.
— Меня от тебя тошнит, милорд, — фыркнула я с пренебрежением и, развернувшись, побежала в сторону торговой площади.
Ларьки уже давно были закрыты, стулья перевернуты на столы, зонты собраны. Жизнь здесь пробудится на рассвете. Но мне нужно было то, что открыто круглосуточно. Книжная лавка. Та самая, в которой Эгорт недавно взял карту Ликроуна.
Отыскав ее, я вошла в это пустое помещение, словно в отдельный мир. Нашла масляную лампу, зажгла и направилась вдоль стеллажей, ориентируясь по табличкам. Книги о лакмэнах лежали в самом углу, припрятанные под горой других летописей и свитков. Вытащив их все, я уселась на пол, опершись спиной о стеллаж, поставила рядом лампу и принялась листать страницы.
Я прекрасно понимала, что обреку себя на страдания, став жрицей храма. Я никогда не забуду ни Эгорта, ни Максуда, ни Линдала. Буду помнить каждую крупицу времени, проведенного с ними. А это самая тяжкая пытка, какую я могла вообразить.
Наконец наткнувшись на нужный подзаголовок, я подвинула к себе лампу и зачитала правила ритуала. Мелок, которым требовалось нарисовать пиктограмму для выхода в астрал, хранился под корешком. Изрядно исписанный, практически огрызок.
Освободив возле себя место, я начала рисовать на полу, выводя каждый символ, как было указано на иллюстрации, и роняя на свое художество горькие слезы. Перед глазами плывущими картинками мелькали лица Эгорта, Максуда, Линдала. Их глаза, полные любви и нежности, их улыбки. Я на коже чувствовала их прикосновения и дыхание. Слышала их чарующие голоса. Я любила их. По-разному, но всех. И да, я была эгоисткой, раз решила, что либо они все мои, либо никто. Но ничего не могла с собой поделать.
Когда рисунок был окончен, я дала себе еще полминуты утереть слезы и зачитала небольшое заклинание. Пиктограмма тут же вспыхнула, как тогда алтарь в храме лакмэнов. Стены задребезжали. С некоторых полок посыпались книги. В воздухе стала подниматься пыль и труха.
— Рано вызываешь нас, Рия! — заговорили со мной стены. — Ты еще не покинула Ликроун. Время выйти замуж есть…
— Я не выйду замуж, — всхлипнула я. — Поэтому давайте не тянуть.
— Тогда утром садись на паровоз и выезжай. Храм будет тебя ждать.
Мои голосовые связки сковало морозом. Зубы застучали от страха. От осознания, что это конец. Я с самого начала все делала необдуманно, но все мои шаги вели нас вперед. Увы, я слишком переусердствовала и оказалась в тупике.
— Я отказываюсь становиться вашей жрицей, — пробормотала я и заплакала в ладошку.
— ТЫ ЧТО-О-О?! — Стены пришли в ярость. Даже штукатурка посыпалась с потолка. — ТЫ ХОТЬ ПОМНИШЬ, КАКОЕ НАКАЗАНИЕ ТЕБЯ ЖДЕТ ЗА НЕПОСЛУШАНИЕ?!
Я молча покивала, хлюпая носом и вытирая неугомонные слезы. Конечно, я все прекрасно помнила, знала, понимала. Я сделала свой выбор во имя любви. Чтобы никто не пострадал. Чтобы мои любимые нашли тех девушек, которые сделают их самыми счастливыми.
— Пожалуйста, давайте все закончим поскорее, — взмолилась я, ощущая жгучую боль в груди, где сердце бесновалось от горя.
— Ты сама так решила! — ответили стены, и все вокруг стихло.
Погас рисунок. Полки перестали прыгать. Воздух зашуршал медленно падающей на пол пылью.
Я растерянно посмотрела по сторонам, чувствуя себя по-прежнему живее всех живых. Но едва попыталась встать, как лампа погасла и мое тело сковало судорогой. Я не могла пошевелиться. Не могла вздохнуть. Не могла даже моргнуть. Убийственно ледяной поток коснулся подушечек моих пальцев и пополз по телу, замораживая меня в ледяную статую.
Сердце забилось быстрее, яростнее. Оно отчаянно пыталось раскачаться, разогнать кровь в жилах. Но было поздно.
Перед глазами все стало обволакивать морозной мглой. Я услышала, как трещат клеточки моего тела, сдаваясь перед натиском разрушительной магической силы. И последнее, что я увидела перед погружением во мрак: три силуэта между стеллажами. Это были они. Мои мужчины, с которыми память позволила мне попрощаться…
