— Хорошо. — Раздался мелодичный звон фарфора. — Но сначала я хочу сказать тебе кое-что.
— О, прошу вас. Я знаю, что вела себя ужасно, — взвыла Тереза. — Этого никогда больше не повторится. Обещаю.
— Дорогая, — продолжила леди Агнес, — тебя что-то расстроило, и ты выпила лишнего вчера вечером. Однако мир не рухнул, цивилизация не исчезла с лица земли, и твоя репутация не пострадала.
— Я не заслужила такого везения.
— Не стоит так казнить себя, Тесс. Слишком мало бывает в жизни по-настоящему переломных моментов, моя дорогая, и относиться к ним нужно осторожно и вдумчиво.
— Прошлая ночь была… ошибкой. Ничего не значащей, странной.
— М-да… А Толли Джеймс — очень разумный молодой человек: Жаль, что ему приходится бороться с трудностями в одиночку.
Тереза осмелилась открыть наконец один глаз и выглянуть из-под одеяла.
— Он невыносим.
— Остается лишь надеяться, что ты действительно так считаешь.
Сердце Терезы отчаянно забилось в груди, перекликаясь с болезненной пульсацией в голове.
— Но я сказала ему кое-что прошлой ночью… О, я никогда больше не смогу посмотреть ему в глаза!
Прежде чем вновь нырнуть под одеяло, Тереза заметила улыбку на губах бабушки.
— Это не смешно, — слабо запротестовала девушка.
— О, Тесс, прошу прощения. Спускайся вниз, когда будешь готова. Я попросила приготовить для тебя горячий завтрак.
— Но ведь я вас не разочаровала?
— Конечно, нет, дорогая, и я не вижу причины быть недовольной тобой сейчас.
Когда бабушка вышла из спальни, Тереза наконец села на кровати. Пульсация в висках усилилась, но девушка продолжала держать один глаз открытым. Цезарь, Мистер Браун, Люси и Капитан Мышелов лежали вокруг нее — теплые и мягкие, их ничто не волновало, кроме собственного комфорта.
Все было бы гораздо проще, родись она кошкой. Этих милых существ заботили лишь еда и ласка. И домашнее тепло, разумеется. Обладающая ярко-желтыми глазами Люси пользовалась огромным успехом у окрестных котов, но ни она, ни ее ухажеры совершенно не переживали из-за собственной репутации.
Сжав голову руками, Тереза побрела к туалетному столику, чтобы выпить чаю. Взяв дрожащими руками чайник и налив в чашку янтарного напитка, Тереза добавила несколько кусочков сахара. Чай получился слишком сладким, зато через несколько минут головная боль начала утихать.
Судя по всему, ее репутация все-таки осталась незапятнанной. И все благодаря Толли. Теперь она обязана будет ответить любезностью на любезность. И не единожды. Он не воспользовался ее состоянием, хотя она сама практически отдавалась ему. Леди так себя не ведут.
Теперь перед Терезой встала дилемма. Правила благопристойного поведения требовали от нее оставаться в стороне от столь громкого скандала. Но она хотела быть с Толли. Ведь она действительно задолжала ему.
Тесс медленно оделась, то и дело останавливаясь, чтобы попить чаю. Она смутно представляла себе события прошлой ночи, но одна вещь четко врезалась в ее сознание. Толли сказал, что оба они уже столкнулись с самыми ужасными последствиями собственных действий. Должно быть, кто-то рассказал ему о смерти ее родителей, но для Терезы не имело значения, где и когда он узнал об этом.
Теперь многое из того, что говорил Толли, обрело смысл. Бабушка Агнес, Майкл и Амелия не переставали твердить, что она была маленьким уставшим ребенком и в том, что произошло, нет ее вины. Однако с некоторых пор они больше не повторяли этого, потому что Тереза никогда их не слушала.
Мысль о том, что самое худшее, что только может быть в жизни, уже с ней произошло, никогда не приходила ей в голову.
Тереза надела туфельки, а потом подошла к двери и распахнула ее, пропустив вперед кошек.
Что могло сравниться с той ужасной ночью и с последовавшими за ней днями? Спустя все эти годы Терезе показалось, что перед ней открылась какая-то новая дорога. Но от нее ничего не зависело, даже если она решит… Впрочем, она пока не готова была принять какое-либо решение. Она определенно думала о чем-то, хотя и не могла себе в этом признаться, так как сердце колотилось слишком сильно.
— Доброе утро, мисс Тесс, — произнес Рамзи, знаком приказывая лакею Джеку вернуться в столовую.
— Доброе утро, Рамзи. Не подскажете, где я могу найти бабушку и брата?
— Лорд Уэллер в своем кабинете, а вдовствующая виконтесса, кажется, подстригает в саду цветы. — Дворецкий указал рукой на столовую. — Повар приготовил для вас омлет с беконом.
Тереза поморщилась:
— У меня нет аппетита. Пожалуйста, попросите кого-нибудь принести в кабинет Майкла несколько гренков.
Дворецкий почтительно склонил голову:
— Разумеется, мисс.
Кабинет брата располагался недалеко от столовой на первом этаже. Постучавшись и получив разрешение войти, Тереза распахнула дверь.
— Спасибо, что спас меня прошлой ночью, — произнесла Тереза, прежде чем Майкл начал бранить ее за безрассудство.
— Не стоит благодарности. — Он захлопнул лежавшую на столе бухгалтерскую книгу. — Я и сам совершил в своей жизни немало глупых поступков, поэтому не считаю себя вправе ругать тебя. Но меня гложет любопытство, Тролль.
Тереза вздохнула:
— И почему же, интересно?
— Скажи, дорогая, что заставило тебя напиться как сапожник именно на этом балу?
Тереза поставила кружку с чаем на стол и, упав в кресло, тут же пожалела об этом. Девушка принялась тереть пальцами виски.
— О Господи, голова просто раскалывается.
Майкл подался вперед и подвинул сестре чашку с чаем.
— К полудню станет лучше.
Еще целых три часа мучений. Впрочем, она сама виновата и теперь пожинает плоды.
— Александр вновь сделал мне предложение.
Майкл кивнул:
— Он просил моего одобрения, но я сказал, что сначала нужно заручиться твоим согласием.
— Знаешь, он сказал, будто я одержима Толли Джеймсом, но ни за что не подойду к нему из-за скандала. Это значит, что я должна принять окончательное решение. Александр ждет моего ответа через неделю.
— Хм… Его поведение вполне объяснимо.
— Ты в самом деле так считаешь? А мне показалось, что он ведет нечестную игру. Использовать мою трусость против меня же самой — недостойно.
Майкл с минуту испытующе смотрел на сестру. Он был старше Терезы всего на три года, и та всегда считала эту разницу в возрасте незначительной. Но сегодня в его светло-зеленых глазах читались сочувствие, жалость и даже мудрость. И поэтому, несмотря на дикую головную боль, Тереза чувствовала себя… очень неловко. Она просто не знала, как поступить.
