— Услышать подобное еще раз совсем не помешает.
— Ты обладаешь выдающимся умом, моя дорогая.
— Спасибо.
Бартоломью неторопливо собрал листки бумаги, устилающие стол и подоконник.
— Если от меня требуется лишь передовица, то я практически закончил. — Толли передал Терезе одну из двух стопок. — Я почту за честь, если ты прочитаешь это, а потом выскажешь свое мнение. Второй экземпляр я отвезу Соммерсету. Посмотрим, что скажет он.
— Прямо сейчас?
— Я хочу жениться на тебе, Тереза, поэтому не собираюсь медлить. — Бартоломью встал со стула. — Если, конечно, ты не передумала. — Эти слова доставляли Бартоломью почти физическую боль, но он не хотел принуждать ее. Никогда. Ни к чему. — Только скажи, и я…
Тереза ударила Толли по плечу.
— Перестань. Меня бы здесь не было, если бы я передумала.
— Мне просто хотелось еще раз услышать это от тебя. — Бартоломью вновь поцеловал Терезу.
— Слава Богу, я не леди Агнес, — раздался в дверях голос Лакаби, — иначе мне понадобились бы нюхательные соли.
— Заткнитесь, Луис! — Бартоломью через плечо посмотрел на камердинера. — Ступайте седлать Сумеру, а я спущусь через минуту.
— Вам нужно писать книгу, полковник. Вы же сами велели привязать вас к стулу, если вам надоест сидеть по собственной воле. А я человек слова.
— Возможно, я уже закончил.
Камердинер удивленно заморгал:
— Прошу прощения, но даже богиня Кали не смогла бы писать так быстро, а у нее четыре руки.
— Небольшое изменение планов, которое я не собираюсь обсуждать с вами. Поторопитесь!
Обреченно вздохнув, Лакаби вышел из комнаты. Бартоломью повернулся к Терезе:
— Мне нужна моя кожаная перевязь на колено. Дождешься моего возвращения из Эйнсли-Хауса?
Тереза кивнула, крепко сжав страницы рукописи, и на ее красивом лице отразилась смесь беспокойства и надежды.
— А куда же я денусь?
— И не вздумай поехать за мной, — добавил Толли. — Никому не рассказывай о том, куда я отправился. Соммерсет хочет, чтобы о наших с ним отношениях знали как можно меньше людей.
— Понимаю. Но послушай. А вдруг он все же сочтет, что полноценные мемуары лучше послужат цели, тогда…
— Тогда у меня будет полно работы. Но финал останется тем же. — Взяв в руки трость, Бартоломью, хромая, подошел к Терезе. — Мы с тобой будем вместе.
Тереза встала со стула, провела руками по груди Толли и обняла его за шею.
— Надеюсь! — прошептала она, целуя любимого.
Бартоломью ответил на поцелуй, впитав всем своим существом исходящее от Терезы тепло и жажду жизни.
— Не забудь свой галстук.
— Кстати, спасибо тебе.
— За что?
— За то, что спасла мне жизнь. — Толли улыбнулся. — Я скоро вернусь. Скрести пальцы.
— Обязательно.
На лестнице он столкнулся со спешащим наверх Лакаби и бросил ему галстук.
— Помогите мне завязать узел. У вас это ловко получается.
— Вы сказали, чтобы я следил за своими манерами, полковник, поэтому я только улыбаюсь да спрашиваю, не нужен ли вам сопровождающий, если вы уходите куда-то?
— Нет, благодарю. Просто присматривай за нашим гостем, что прячется снаружи. Надеюсь, он последует за мной, и тогда мне придется потратить немного времени, чтобы от него отделаться. Мы оба знаем, что мне это уже под силу.
— Я в этом уверен. А как же мисс Уэллер?
— Она останется здесь. Присматривай и за ней тоже.
— Да, сэр.
Как Бартоломью и предполагал, соглядатай, изображавший из себя художника, сразу потерял интерес к мольберту и вскочил на свою лошадь. Это хорошо. Чем меньше посторонних людей рядом с Тесс, тем лучше.
— Вперед, Сумеру, — приказал коню Бартоломью, незаметно дотрагиваясь до висящей на плече сумки. У Терезы осталась менее исчерканная копия, но Бартоломью не хотелось, чтобы и та, что он вез, разлетелась по Мейфэру.
Внезапно Сумеру перешел на галоп. На запруженных людьми и экипажами улицах быстро не поскачешь. Вскоре Бартоломью обогнал повозку с молоком, свернул за угол, миновал ряд экипажей и направил коня в другую сторону.
Через десять минут он непременно бы заблудился, если бы не проводил в молодости лето в Мейфэре и его окрестностях. Бартоломью натянул поводья, пустив коня легкой иноходью. Проехав через Сент-Джеймс-парк и оставив позади несколько других всадников и молодого человека, на которого не обратил внимания, Толли направил Сумеру в сторону Гросвенор-сквер и расположенного рядом Эйнсли-Хауса.
Бартоломью выехал на Саут-Одли-стрит и внезапно натянул поводья. Полдюжины всадников стояли посреди узкой улочки, преграждая Толли путь. Сзади показались еще четверо, среди которых был и запыхавшийся от быстрой езды соглядатай, ехавший за ним от Джеймс-Хауса.
Толли не учел одного: они знали, куда он направляется. Последней была мысль о ждущей его Тесс, и надежда на то, что она не станет винить себя в его смерти.
Глава 21
Сколько раз мы смотрели на мужчину и думали: «Да, это он», — а наш избранник обращал внимание на другую девушку. Сколько из нас вздыхали, ожидая, когда к ним подойдет понравившийся джентльмен? Я хочу лишь спросить: почему? Почему самой не завести с ним беседу? Почему не убедиться, что он именно тот, кто предназначен нам судьбой? Зачем оставлять все на волю рока?
«Руководство для леди по благопристойному поведению», 2-е издание
Майкл и лорд Гарднер приехали в Джеймс-Хаус вместе. Тереза подняла глаза от рукописи Толли, когда ее брат и виконт вошли в комнату.
— Что случилось? — спросила она, заметив озабоченность на лице брата.
— Какой-то ублюдок предложил принять резолюцию, в соответствии с которой каждый солдат, заявивший о нападении «душителей», должен быть подвергнут публичному осуждению и остракизму, — ответил Майкл и оглядел комнату. — А в Англии, похоже, всего один такой.
— Где Толли? — гневно спросил Стивен. — Мы хотели положить пересудам конец, но они, похоже, вот-вот вспыхнут с новой силой. Я подумал, ему стоит об этом знать.
— Он уехал на встречу кое с кем, — ответила Тереза, смущаясь от того, что сидит в комнате Толли и читает его личные записи. — И попросил меня прочитать его рукопись.
— Ну и как вы ее находите? — Лорд Гарднер подался вперед, не скрывая волнения.
— Пугающей. Ваш брат обладает способностью сухо и прозаично излагать факты, от которых кровь стынет в жилах. — Бартоломью писал так, как говорил, и, несмотря на недостаток опыта, рассказ получился правдивым, жестоким и весьма убедительным.
