—Они идут на север!— Буторин со злостью ударил кулаком по карте.
Коган усмехнулся и убрал с карты руку напарника. Вторая засада оказалась пустой. Те, кто захватил лагерь геологов и убил рабочих, оказались очень хитры. Или у них просто очень хорошая подготовка. Ясно, что, не зная цели диверсантов, понять их намерения сложно. Просто оторваться от преследователей и уйти в глухую тайгу? Но это же как надо знать тайгу, какая нужно подготовка, чтобы пройти по непролазной глухомани и выйти к своей цели.
—Да нет, граждане начальники,— подал голос старый охотник по фамилии Усанин. Его фамилия и созвучие с известной легендарной фамилией Сусанин часто служили объектом шуток для бойцов НКВД, которые шли с оперативниками.
—Что нет, Усанин?— хмуро переспросил Виктор, взяв себя в руки.
—Не очень-то они умелые следопыты и охотники. Шумно идут, следов много оставляют. Медленно идут.
—А один у них ногу подвернул,— подсказал второй охотник, Федоров, спокойно набивая трубку.— У его сапога подошва оторвалась. Лыком привязывали. Вон видишь, осинку ободрали? Верно тебе говорю.
—Не стали бы они нянчиться,— покачал Буторин головой.— Сняли бы сапоги со своего пленника.
—С геолога? С Лавренчука?— Федоров беззвучно по-охотничьи засмеялся.— Все знают, что у Захара нога девичья. У нас в деревне у баб нога больше, чем у Захара. С него сапоги снять да детям отдать. Вы вот что, начальники. Разделиться нам тут надо, иначе не нагоним, только людей измотаем.
—Что вы предлагаете, Федоров?— оживился Коган.
—Вы вон с Усаниным одной группой идете прежней дорогой. Да шумите побольше. Чуть что — жгите дымные костры. Можете стрельнуть разок-другой. Диверсанты ваши будут знать, что вы идете с ними в одном направлении. Не свернут они к железной дороге, будут от вас уходить. А мы к реке спустимся и напрямки пойдем. У них пути-то два. Либо к городу, либо к дороге. Еда кончится, поморозятся. Есть предел у человека. У любого есть, а у них опыта мало, не выросли они в тайге, как мы с Усаниным. Но мне сдается, что они идут на север неспроста. Где-то у них там встреча со своими. Мало их для серьезного дела. И дело они замыслили нехорошее, иначе бы не плутали здесь. Если и взрывать что, так это как раз нефтезавод. Там на карте у вас значок один есть. Я покажу сейчас. Там когда-то у охотников поселок летний был. Там и бабы травы лекарственные сушили, и пушнину там обрабатывали. Не знаю уж, как сейчас, но лет пять назад там уже все было заброшено. Бывал там. Один каменный дом и остался. Сушилка там была с большой печью.
—Ну, ты прав в чем-то, Федоров,— согласился Буторин.— Соваться прям сразу в город им опасно. Понимают, что как минимум их словесные портреты у нас есть. Местечко им нужно укромное для своей базы, откуда они подготовку к диверсии начнут. Группа серьезная. Я думаю, что предложение дельное! Давай, Борис, отжимай их от железной дороги, а я пойду наперерез.
—Хорошо, но только мы их должны вот в этой точке зажать с двух сторон, а то они опять выскользнут,— постучал по карте пальцем Коган.— Усанина я отправлю и двух бойцов, которые хорошо знают тайгу. Для того чтобы создать шум, много людей не нужно. А ты нас поведешь за диверсантами.
Разглядывая карту, Буторин подумал немного и наконец согласился с предложением Когана. Быстро проинструктировав двух бойцов, оперативники двинулись со своей группой в путь. Они шли весь день, и когда солнце стало клониться к кронам деревьев, охотник подозвал Буторина и указал на рыхлый снег под елью. Виктор не понял, в чем дело, тогда Федоров осторожно стал раскапывать снег. И теперь стало ясно, что его сюда специально намели, старательно и осторожно. Под снегом было скрыто кострище. Потрогав пепел и понюхав его, охотник сказал:
—Часа три, а может, четыре назад они тут кипятили чай.
—Только чай?
—Только чай. Углей, пепла мало. Торопились очень, полчаса отдыхали, шоколад, галеты ели, горячий чай пили. Теперь догоним. Правильно идем. Часа через четыре заночуем, а перед рассветом тронемся. Утром нагоним. Главное, ночью спать чутко и не шуметь. Это хорошо, что их много. Трудно следы скрыть. Пятеро — это не один и не двое. Эти натопчут.
—Лучше бы их было поменьше. Четыре автомата — это плохо. Нам их живыми брать надо, а не крошить очередями. Так что завтра надо нам потише к ним подобраться. Застать их врасплох.
Ночь подкралась незаметно. Бойцы доставали из-под полушубков фляжки с водой, они держали их поближе к телу, чтобы вода не была ледяной. Костер разводить было нельзя. Даже лапник рубить было нельзя. Звук топора будет разноситься по тайге очень далеко. Дремали сидя, прислонившись спинами к деревьям, подняв воротники. Часовые сменялись через каждые полчаса.
Примерно за три часа до рассвета группа поднялась, привела себя в порядок, разогрелась упражнениями. За ночь мышцы и суставы у многих бойцов затекли. Когда все были готовы к походу, Буторин приказал двигаться вперед. Как и вчера, впереди шел охотник Федоров, за ним в трех шагах — сам Буторин. За ним двигалась основная группа из десяти бойцов во главе с сержантом. Замыкала колонну пара бойцов, шедших в десяти метрах позади всех, прикрывая отряд от возможного нападения с тыла. Охотник шел быстро. Он только иной раз с недовольным видом оборачивался, когда кто-то из солдат наступал на сухую ветку или задевал нижние ветви деревьев.
К девяти утра стало светать. Федоров сбавил шаг и стал прислушиваться, поворачивая голову то в одну сторону, то в другую. Через полчаса в тайге стало светлее, пространство между деревьями теперь просматривалось на расстоянии нескольких десятков метров. И вдруг охотник остановился и поднял руку. Вся группа как по команде замерла на месте. Не оборачиваясь, старик поманил к себе Буторина.
—Чувствуешь?— спросил он и повел носом.
Теперь запах почувствовал и Виктор.
—Да, костер тушат или только что затушили. Пахнет мокрым и горелым кострищем.
—Думаю, что они вот там, в низинке,— показал охотник правее и вперед. Дыма мы не видели, потому что они правильно костерок развели. Под деревом. Дым весь в крону и сошел, не поднялся вверх. А раз они в низинке, то должны наблюдающего человека на кромке оставить. Чтобы по сторонам глядел да нас не пропустил бы. Они, если мы их пугнем, кинутся вперед. Вверх не подняться, скользко. Они по низинке поспешат вперед, а там на ровное место выйдут и из-за деревьев в нас пулять будут. Смекаешь, командир? Тут как-то иначе надо.
—Ты прав, старик,— похлопал охотника по плечу Буторин.— Упускать их нам никак нельзя. И солдат своих под пули подставлять тоже негоже. Раненых не донесем.
Буторин обернулся и, приказав всем опуститься на снег на одно колено и наблюдать вокруг, подозвал сержанта. Сержант был здоровенным детиной, из пограничников. Присев горой рядом с Буториным, он стал слушать, изредка кивая.
—Ты своих бойцов знаешь лучше,— сказал Виктор, предварительно описав обстановку.— Выбери сам. Двоих отправь вправо, пусть очень осторожно обойдут вон ту низинку. Метров за пятьдесят, не ближе. А двое пусть обойдут слева. Низинка впереди расходится крыльями и переходит в ровное место. Но там деревьев тоже до черта. Их задача, сержант, когда диверсанты выйдут из низинки, постараться подойти к ним как можно ближе. Мы с остальной частью бойцов тоже постараемся подойти ближе, но они нас заметят и займут оборону. Поняв, что нас мало, постараются уйти, отстреливаясь. Твоим четверым задача в момент начала боя выбивать диверсантов, не выпускать их из кольца, шуметь и создавать видимость окружения большими силами. Но учти, стрелять по конечностям. Голову сниму, если вы мне хоть один труп преподнесете.
