Его снисходительный тон и нравоучения вывели мгновенно. Ненавидела, когда меня учили, тем более такой человек.
—Нет. Я предложила секс (и то я не стала бы с тобой спать) и деньги, потому что это единственное, должно быть, что волнует такого, как ты. Хотя возможно еще алкоголь и наркота.
—Мой тебе совет,— прошептал на ухо. От его шепота дикий озноб сотряс руки и шею.— Беги! Беги, как можно быстрее, так будто твоя жизнь зависит от скорости. Ты мне собственно больше не нужна. Я говорил не попадаться на глаза, а теперь поздно они… тебя хотят!— еще раз пальцем указал в толпу. Те скалились, точно не люди, а дикие звери с оголенными клыками и едва не капающей слюной по губам в предвкушении, когда дадут кусок мяса. Сырой с кровью. Сначала звери будут драться за первенство, а потом дружно вонзят клыки и разорвут кусок мяса в моем лице. Хищные улыбки подтвердили догадки.
Ладони с плеч исчезли, а над ухом прозвучало вновь любезное послание:
—Я откланиваюсь…
—Как откланиваюсь? Зачем?— развернулась к Джокеру, который мелкими шажками, убрав руки в карман куртки, уходил спиной вперед.
Он сейчас казался самым родным по сравнению с остальными. Если выбирать из двух зол меньшее, с парнем я теперь пообщалась и тот оказался реальным человеком, а не злостным маньяком и преследователем, поэтому пугал меньше неизвестной толпы бедняков на трубах.
Отвернулась от Джокера к беднякам — те, растягивая удовольствие, не торопились нападать на добычу. Как охотники, заманившие в ловушку, ждали торжественного момента растерзать.
—Ты не можешь оставить меня им!— повысила голос.
Шаги джокера по асфальту всё дальше и дальше, а бедняки наоборот поднимались с труб ко мне. Один за другим: и парни, и девушки. Я медленно, не делая резких движений, ладони выставила вперед и тихо начала отступать. Опасалась сделать резкое движение и напугать охотников.
—Почему не могу?— донесся ответ сзади.— Могу. Ты сама приперлась, а я предупреждал не попадаться на глаза! Время позднее,— продолжил рассказывать. В этот же момент я резко отскочила от горящего ярко-оранжевого бычка, едва не попавшего мне в куртку. Какой-то урод выбросил в меня выкуренную сигарету.— Завтра рано вставать. Уезжаю на некоторое время, но к твоему выпускному обязательно вернусь! Жди!
Последнее слово, судя по голосу, было сказано в ладони, сложенные в форме лодочки, служащее как усилитель звука или рупор и прозвучало сигналом к старту.
Я бежала как никогда прежде на уроках по физической культуре, слыша за спиной вой — боевой крик бедняков. Собак, которые гнали добычу в темноту и стремились подвести к тупику. По дороге встретила Джокера, но тот лишь проводил взглядом мое бегство. Я злобно фыркнула, одновременно стараясь рассмотреть сквозь тень его лицо. До чего же хотелось, чтобы под капюшоном скрывалось не очень красивая рожа, к примеру косой глаз или заячьи зубы или узкие маленькие глазки, а еще лучше заплывшее толстое лицо с носом в форме картошки! Тогда бы поверила в справедливость в этом мире.
Завернула налево по дороге и примерно впереди — километр до богатой границы. Там мое спасение. Вовремя бега левый бок сильно заколол мелкими иголками и с каждым шагом боль набирала обороты. Становилась яростнее и ярче. Вспыхивала и не исчезала. Я дышала, как умела и удивлялась про себя, отчего столько ненависти в Джокере? Он знал реакцию толпы, знал, что побегут и захотят разорвать. Не стал марать руки, а позволил толпе сделать грязное дело. Он постоянно тыкал носом в красоту и богатство, словно это что-то плохое. Ему было бы проще, если бы была уродкой?
Была маленькая надежда, что успею забежать на богатую половину и окажусь в безопасности, но не все в жизни, как хотелось бы. Толчок в спину выбил равновесие, повалил лицом на асфальт. Я ударилась об острый угол бордюра. Чуть потерявшаяся в пространстве перевернулась на спину, руками прикрыла нос, чувствуя, как горит переносица. Шмыгнула ноздрями, а там в ответ забурлила кровь.
Как Джокер обещал подправить лицо, так и исполнилось.
—Ей! Ты слышишь?— пощелкали пальцем возле лица. Я проморгалась на этот щелк, пытаясь прийти в себя добиться того, чтобы пылинки перед глазами перестали крутиться.
Кто-то оттянул за волосы голову.
—НЕ суй свой нос в наш район или отрежем за ненадобностью!— предупредил женский голос.
Хорошо, что женщины догнали, боюсь у мужчин методы убеждения иные.
—Саша — наш, а ты чужачка. Своих парней бери. Всё ясно?— спросил женский голос, а его хозяйка дергала за волосы с угрозой выдрать с корнями. На что я лишь морщилась.
—Чего же не ясного? Особенно, когда тебе грозятся выдрать волосы вместе со скальпом?— двумя стопами ударила в пах девушке, хотя метилась в живот. Выползла из-под нее, оттолкнулась от асфальта и побежала вновь.
Девушки преследовали, но уже менее рьяно, а я, гонимая страхом и реальным опасением за жизнь, ускорилась (после членовредительства, в моем случае «паховредительства» могли последовать более карательные меры со стороны пышущих гневом девиц).
Мысленно пообещала, что в жизни больше не пропущу ни одно занятие по физической культуре и постоянно буду бегать норматив — два километра на время.
На этот раз я успела забежать под свет фонарей и окунуться в спокойствие и тишину родных улиц. Остановиться возле черного высокого фонаря, опереться о него и успокоить резь в боку. Приложив пальцы к ноздрям, обнаружила капли крови, поспешно стерла их рукавом куртки. Итак терла-терла, прогоняя кровотечение.
На следующее утро после ночной вылазки я долго доказывала родителям, что ночью шла в туалет и в темноте упала на ступеньках и разбила нос. После того дня по ночам на лестнице постоянно включен свет.
Глава 7
На одной чаше весов — Джокер. После случая в переулке и общения вживую исчез панический страх перед парнем. Прежде представляемый неизвестным существом, тенью, символом опасности, теперь открылся с новой стороны — реальным человек из крови и костей. Я прикасалась к парню, чувствовала его запах смешанный с алкоголем, табаком и цитрусом, слышала хриплый, вряд ли его настоящий голос и увидела… страх? Нет, не то слово. Удивление? Скорее всего. Бедняк был удивлен, шокирован, сбит с толку моим монологом. Значит и у него, как и у всех, есть свои страхи и чувства, а значит слабости.
Теперь Джокер казался больше человеком.
На другой чаше весов — Саша.
Первое время я ежедневно звонила парню на сотовый, реже на домашний. Разговаривала с его младшей сестрой, которая подтвердила длительное отсутствие брата в доме.
Семью не беспокоило исчезновение кормильца. В розыск не подавали, да и кто будет разыскивать бедняка. Одним меньше другим больше, уголовное дело заведут, а потом закроют за недостаточностью улик, ну или как они любили оправдываться? «Изнасилования не было, раз синяков, свидетельствующих о насилии, нет, значит по согласию». И здесь похожее возможно придумать.
