Я не имела понятия, о чем стоило говорить, рассказала ли служанка о давнем поцелуе с Ярином или он не доволен всего лишь прикосновением?
Решила первой словесно напасть, потому чтомолчание разъедалочервем мои стальные нервы и терпеть его было уже невмоготу:
- Ты злишься из-за Ярина?Я неуклюже обожгла руку о поводья, а Ярин это заметил и поэтому притронулся. У него не было злого умысла, - пришлосьпридумать более или менее правдивое оправдание, но Артуру оно оказалось не нужно. Он поднял ладонь, жестом заставляя замолчать и проглотить оправдания. Да. Забыла, что он не любил жалкие оправдания, а сейчас я унизительно оправдывалась.
Великолепно. Не хотел объясненийия себя не считала виноватой. Он мне никто. Отец моего сына и всё. На Азамата имел права, а на меня нет.
Гнев вспыхнул во мне еще сильнее, едвая заметила, что Артур не был заинтересован в разговоре. Еговзгляд медленно перемещался по моему телу. Вверх-вниз. От босых стоп вверхпо ногам, по бедрам, плохо скрытым прозрачным лунно-небесным одеянием, по животу, груди ираспущенным волосам. Я даже не пыталась прикрыться, поскольку попыткитщетны. От света свечи тканьстала идеально прозрачной и окончательно потеряла небесный оттенок. От внимательного взгляда грудь напряженносжалась, чувствуя словно ее уже грязно и порочно мнут.
Без лишних слов и, не прерывая осмотра моего тела, Артур похлопалпо своей ноге, приказывая тем самымнемедленно сесть на него. Шейх прекрасно понимал, что унижал своими приказам и безропотно подчиняться ему, а тем более, когда он вагрессивном настрое,я не собиралась. Вместо того чтобы присесть, я молча отвернулась и промолчала.
- Угадай, чтобольше всего ненавижу? - спросил, когда мое молчание и бездействие, видимо, довело то определенной точки невозврата. Впервые он оторвался от созерцания женских прелестей и удостоил мои глаза взглядом. Затемпоудобнее развалился вкресле, всем видом излучая силу и мнимое спокойствие. - Ждать не люблю, Лилия…
- Я ведь тебе сказал, что надо сделать, - еще раз кивнул на свои колени, а угроза насквозь пропитала его голос. Любой человек в здравомрассудке покорно выполнитего приказ, но не я. Я в очередной разпренебрегласквозящей опасностью. Проигнорировала ее.
- Не угрожай мне и не запугивай, - проглотила унизительные слезы от его очередного приказа и решила, что на этом наш очередной «недоразговор» закончен. Я пыталась поговорить, а шейх не пожелал.
От злости я ослепла, оглохла, плотно сомкнула челюсти, едва не раскрошила зубы от чудовищного зажима. В руки тут же прилила мощь, которую сложно сдерживать. Втакие моменты хотелось только одного - биться с обидчиком до последней капли крови.
Но вместо желаемой драки я просто сорвалась к двери, намереваясь уйти отсюда, как можно скорее. Когда проходила мимо кресла, Артур резко ожил иперехватил меня за талию, развервнувк себе спиной и заставивупасть на него. Удобно улечься на его ноги, живот, грудь, а головой - на его плечо. Крепкие объятия сдавили, не дав шелохнуться или выдохнуть.
Одна рука оторвалась от меня, но лишь для того, чтобы поднять меч с пола и обратно лечьмне на грудь уже с острым орудием на пару.
- С каких пор, отродье, ты стала считать меня наивным глупцом? - меч и массивная рукаподавлялиопасностью и угрозой. Лезвие достаточно далеко от моей шеи, но этих сантиметров не хватало, чтобы вернуть размеренное дыхание в легкие и подаритьчувство безопасности.
- Что же ты молчишь, я спрашиваю, похож ли я наивного глупца, которого можно обманывать? - свободной рукой он зажал мой подбородок и резко, причиняя боль грубыми пальцами, развернул лицом к себе, заставляявзглянутьв глаза и ответить правду. При свете свечи видны глубокие морщины возле прищуренных от злости глаз,массивный квадратныйподбородок,расслабленная челюсть, рот слегка приоткрыт, аглаза, как обжигающий горький шоколад будто бы равнодушны, но столь опасны и хлестки. Его взгляд ударяет по нервам, как кнут по оголенной плоти. Вздрагиваешь и ждешь очередного удара.
Весь гнев сейчас тщательно спрятан, но любое действие приведет к мощнейшей атаке. Стараясь не провоцировать, я пока замерла без движения и прислушалась к интуиции, как поступить.
Моя спина и бедраприслонились к мужчине. Покорно лежалина нем. И чем больше длился контакт напряженных замерших тел, тем сильнее позади между ягодиц наливалась кровью мужская плоть. Бешенный коктейль ярости ижелания захлестывал и опутывал витками. Дурманил трезвую голову.
Не дождавшись ответа, пальцы Артура прекратили сдерживать мое лицо, а направились вниз по моему телу. На что я отреагировала однозначно и заерзала, сжав колени и бедра посильнее. Не давая прикоснуться к своему телу.
Раздался "свист" над ухом. Движения Артура немыслимо четки и быстры, их невозможно предсказать или опередить. Меч серебряной полосой рассек воздух и сверкнул прямо передо мной где-то возле ног. На секунду сердце рухнуло в ноги, побоявшись смертельного удара меча, но через некоторое время я поняла, что цела и дышу. Пусть и воровато, рвано и никак не могу надышаться.
- Дернешься и порежешь себе ноги, - поведал удовлетворенный шепот, а теплое дыхание поцеловало за ушком и вызвало легкую дрожь и слабость в возбужденном теле.
Каждая наша встреча наедине, как маленький личный взрыв, который еще долго терзает и не оставляет в покое. Оказалось, что меч прошел ниже подлокотников, но примерно на сантиметр выше моих ног иколени теперь почти касались убийственного лезвия. Получалась некая ловушка:слева и справа преграда в виде подлокотников, а сверху меч. Чтобы его вытащить и освободиться из заточения нужна точность и время.
Артур удовлетворенно положил меч мне на ноги и освободилдве руки.
Моя нижняя часть тела теперь полностью заблокирована без движения, если не желаю пораниться. Попытаюсь встать, повернутьсявлево или прямо, куда угодно и острый меч заденет кожу.
Довольный зверьраспахнул концы моего одеяния в разные стороны, отчего мое тело вплоть до выемки между ключиц оказалось раскрыто и готово для тщательного осмотра.
- Ты ведешь себя, как хорошо-обученная потаскуха, позволяя мужчинам прикасаться к себе. А я презираю потаскух. Моя мать была одной из них, но ты ведь не желаешь подорвать мое доверие?
- Прекрати, Артур, я не буду с тобойзаниматься любовью, - упрямо заявила, не намеренная чтобы меня жестко трахали, как ту самуюженщину, которой он меня обидно обозвал. А судя по ярости, он таким сегодня и будет со мной, пока гнев и желание наказать не утихнет.
