Собеседница выразительно оглядела мой роскошный персиковый откровенный наряд, состоящий из рубахи - полоски на груди,широких воздушных штанов и туфель на маленьком каблуке. Обнаженный живот, серьгу в пупке, шелковые прозрачные персиковые ткани, как вторая накидка на костюм слегка прикрывалимои открытые части тела. Вроде все прилично, ноневесомая, прозрачная ткань лишь привлекала внимание к бюсту,голому животу и спине. Серьги, кольца, браслеты на руках и ногах, украшения в волосах - все привлекало внимание к моей персоне. А золотистые татуировки змеями обвилируки, живот и стопы, подсказывая своим свечением о моей принадлежностиодному из мужчинправящей семьи. На Тиль не оказалось временных белых татуировок. Стало быть она не имела статус наложницы( женщины для любовных утех шейха). Эта мысль откровеннопотешила мое самолюбие, ведь между ними нетотношений. Она просто оказывалаему услуги по воспитанию сына, но при этом бесплатно.
Тиль вскоре, тщательно осмотрев меня, одобрительно кивнула:
- Можешь немного порадовать меч моего господина, только не слишком сильно полируй его своим грязным ртом, а то сотрешь.
- И как ты без меня жила все эти годы? На кого выплескивала свой змеиный яд?
Собеседницу еще сильнее прорвало на гадости:
- Как бы тебе получше объяснить, кем ты для него являешься. Как это называется?- она снисходительно пощелкала пальцами, словно подбирая лучшее выражение. - Ты для него военный трофей! Нет! Вражеская потаскушка! Точно! Живое воплощение предательства и пороков! Трахая тебя, он показывает всему миру, что те, кто посмел его предать или ослушаться, в конце концов окажутся на четвереньках и оттраханы в зад или в рот. Одним словом, унижены и оскорблены. Мой любимый счастлив осознавать, что он не только вырезал предателей тринадцатой земли, но еще время от времени потрахивает шлюшку-дочку ихглавного военачальника, которого, кстати, тоже лично прирезал, как свинью. Смирись, дурочка, с ролью ножен для его "меча", а о большей ролидаже не мечтай.
Давно мне на голову не выливали такого количества помоев, от которых хотелось немедленно прыгнуть в бассейн гарема и отмыть мочалкой всю сказаннуюгрязь. Тиль знала, куда бить и насколько сильно.К моему несчастью, в каждыйзмеиныйплевоквозможно закраласьдоля правды. И если это правда, тоочень мерзко осознавать.
Я сделала вид, что всё поняла и согласно покивала наее нелицеприятные выводы. Утешила себя мыслью, что Артур ее даже в этом смысле не использует.Пожелала ей подавиться своей завистью и ревностью.
На грубые и громкие словаответила абсолютным холодным спокойствием, поглядев на свои красиво накрашенные алые ноготки. Привели меня наконец-то в женский красивый вид. Сама на себя не насмотрюсь. Наконец-то этоне то ужасное состояние, в котором находилась целый месяц в палатке. Дурно пахнущая, грязная, с сальными волосами. От меня, наверное, как из выгребной ямы попахивало. Вообщем, вместо того, чтобы слушать «лестные» речи завистливой Тиль я разглядывала красивые ноготки.
- Твой ублюдок мне не помеха! - вычленив эту фразу из всей ее болтовни, я впервые бодро отреагировала. Ярость вспыхнула и дернула меня вперед, она же вцепилась моей рукой в злобную тварь, посмевшую оскорбить моего сына. От обжигающего хлопка Тиль испуганно вскрикнула, взбудоражив охранников на вынужденные действия. Огромные орудия дружно с предупреждением ткнули острием мне в шею, а мои охранники ответно отреагировали на угрозу в мою сторону. Перекрестное предупреждение. После него некоторое времяникто не делал резких движений. Ни я, ни Тиль, ни тем более мужчины.
- Вели им отойти, мы поговорим наедине, - теперь совершенно ровно и четко скомандовала ей, указав головой в бок на многочисленные деревья, скрывающие аллеи сада. Тиль раздраженно кивнула охранникам, молчаливо приказывая убраться с глаз долой и дать договорить с глазу на глаз. Я удовлетворенно расцепила хватку на слабой ручке Тиль, после чего молчаливо кивнула уже своим охранникам. Конечно, далеко они не уйдут. Будут на расстоянии метров пяти и также продолжат следить за нашими действиями, потому что если мы убьем друг друга или хотя бы поцарапаемся шейх их по головке не погладит. Но по крайней мере, посторонние уши не услышат нашего серьезного разговора.
Тиль, гордо вздернула нос, постаралась казаться такой же самоуверенной, как и прежде, но покрасневшую руку рефлекторно потирала, прогоняя боль. Воспользовавшись ее молчанием, я подняла свою правую руку, сложив ее лодочкой:
- Меня ты можешь подставлять и оскорблять, сколько тебе влезет. Веди себя со мной также, как и прежде, но не трожь моего сына! Если вдруг по твоей вине или из-за твоего недосмотра Азамат нечаянно( и ты не хотела, потеряла его из виду или дала не ту лошадь) сломает свой пальчик, не говоря уже о чем-то более масштабном, то я вскрою твое Лицо вот этими «ногтищами», - я, удовлетворенная изумлением в глазах собеседницы, наставительно и опасно близко провела длинными ногтями под подбородком Тиль. - А после того, как вскрою твое ЛИЦО, то я потихоньку, наслаждаясь криками, сниму с тебя кожу! Всё ясно? Мы договорились?
Ее ответ мне не требовался, поэтому я обогнула помеху, намереваясь продолжить прогулку по саду.
Тратить драгоценные минуты на ревнивую и сумасшедшую Тиль нет большого желания. по моему плану для начала необходимо воспользоваться слугами. Подружиться с ними и узнать всю кухню дворца, ибо слуги - хороший цветник самых грязных сплетен.
- Ничего... ничего... всему своё время,- услышала позади себя не унывающую Тиль. Устало закатив глаза, я со вздохом развернулась, ибо за пять минут общения она мне уже надоела. Но ярешила дать ей последнюю минутку на завершение разговора.
- Такой мужчина не может принадлежать одной единственной женщине. Он - общий. У него есть я, ты и еще целый гарем. Мы все принадлежим ему. Клянусь, потаскушка, ты познаешь на себе мои слезы ревности ! - эта фраза резко выбивалась из всех предыдущих интонаций. Если до этогоТильказалась веселой, то сейчас из нее вырвались настоящие, плохо скрываемые эмоции. И от одного ее взгляда, хлесткого, яростного, как удар кнута, можно испуганно отшатнуться, но я лишь спокойно и настороженно прислушалась.
-Когда-то я тоже пользовалась благосклонностью Артура. Он меня любил! - она кулаком яростно саданула по груди, на что я даже моргнула, не веря, что она сама себе причинялаболь. - И может сейчас любовь остыла, но уважение осталось! Только со мной он настоящий! - еще раз ударила кулаком, причиняя себе боль. - Со мной он мог быть агрессивным, мог не сдерживаться и пороть меня, сколько влезет. И только я из всех вас потаскух любила эту боль. Я любила и люблю его всякого. Никто из вас не знает настоящего Артура. Как твой худой таз, вообще вмещает его? Пусть когда-нибудь он тебя разорвет, ты побыстрее истечешь кровью и сдохнешь!!!Вы все обычные временные потаскушки, и его желание к тебе пропадет вскоре. Даю максимум шесть месяцев на это ваше чувство, а потом ты ему надоешь. Ая навсегда останусь с моим Артуром. Я самая близкаядля него женщина. Лишь мне он полностью доверяет и уважает. Вдумайся только он разрешил мне править вместе с его братом. Мне!? Женщине! А не тебе! Тебя он просто хочет отыметь, как дешевую тряпку, а потом выбросить, чтобы об тебя вытирали грязные ноги. И когда он насладится твоим телом, то ты на своей шкуре познаешь то, что в свое время ощутила я. Ревность, боль, отчаяние при виде следующей молодой красавицы на его ложе. Только во мне к тому времени уже не останетсяревности к таким шлюшкам и я буду лишь самодовольно хохотать от того, как ты точно также унизительно будешь пытаться убрать соперницу. Ты будешь рыдать и вспоминать, как сильно он когда-то хотел тебя, а теперь хочет другую молодую и стройную.
