Само собой, никого из выродков не задержали. А балаклавы делали тщетным опознание по записям.
Подруга, ни о чем не подозревая, поцеловала Олега в макушку. Не засиживайся за компом, опоздаешь ведь. И укатила на работу.
Он тщательно побрился, вбил ладонями в щеки охлаждающий крем и распахнул окна. Воздуха отчаянно недоставало.
В девять десять завибрировал телефон, как будто трактором по ушам. Хватился начальник отдела. Какой дрессированный. Курсы по менеджменту, наверное, посещал. Олег скинул первый вызов, а второй заткнул об стену.
В офисе, должно быть, уже вовсю стучали клавишами.
Олег безучастно наблюдал, как в два ряда выкладывают изрешеченные тела животных и их защитников. Чем-то безумным веяло от этой попытки упорядочить катастрофу и сберечь способность к счету перед лицом смерти. Какие-то люди рыдали в камеру. Главный смотритель заповедника, заступивший утром на смену, выглядел таким раздавленным, что его бесслезные глаза пугали сильнее самых истошных воплей.
Эксперты со всего света в один голос твердили, что после такого урона популяция обречена. Индонезийский министр экологии предположил, что дьявольский рейд– это месть со стороны крупного бизнеса. Вы подпиливаете рога, чтобы на них никто не соблазнился? Мы убьем носорогов и без рогов, за просто так. Выставляете охрану? Охрану тоже уберем.
На преступление не откликнулся никто из русскоязычных блогеров. Патриоты, либералы, коммунисты дружно молчали. Слабый инфоповод, рейтинг не поднимешь.
Ты с утра, что ли, тут сидишь? Подруга коснулась затылка Олега. Что с тобой? Что с тобой, ответь же.
Она наконец увидела разбитый телефон.
Я не понимаю, что с тобой творится. Скажи, что с тобой творится? Ты целыми днями прячешься в скорлупе и ничего не объясняешь. Эти ухаживания нелепые, с ресторанами и подарками. Этот коньяк спрятанный. Эти зависания в ванной по вечерам, когда я слышу только, как льется вода. О чем ты думаешь? Кто ты вообще такой?
Олег, мне страшно.
Он стер историю браузера и молча прошел мимо подруги. Бутылка все так же покоилась на дне ящика в кладовой. Вытащив ее на свет, Олег облачился в джинсы и рубашку. Воротник жал.
Подруга не посмела выйти за ним.
Воздуха резко стало много, и он пьянил.
Такса в стесняющем комбинезоне прыжками перемещалась рядом с хозяином, едва попадая в его темп. Старик, рывшийся в урне, с благодарностью принял презентованный ему коньяк. Даже поклон отвесил неуклюжий. Не планета, а выкидыш черной дыры.
Вдали со скрежетом приближался трамвай. Небритый пассажир караулил сиденье специально для Олега, чтобы присесть ему на мозги и давить, давить, давить. Ну уж нет, больше нет сил.
Олег задержал дыхание и решительно двинулся наперерез трамваю.
Сын мой
–В какой руке?
Лена указала на правую. Данил разжал кулак, чтобы продемонстрировать большое красивое ничего.
–Покажи левую.
–Думаешь, у меня обе пустые?
–Хочу удостовериться.
–Елена, у вас кризис доверия,– профессиональным тоном произнес Данил.– Вам кажется, что партнер вас обманывает, хотя оснований подозревать его нет. Вы подсознательно программируете себя на…
–Покажи.
Данил вздохнул и повиновался. На левой ладони лежала монетка.
–И ты сомневалась в этом честном парне,– не упустил он случая позлорадствовать.– В благородном человеке, который верой и правдой служит науке. В любимом супруге, который пятнадцать лет открывает перед тобой двери.
–Дань, не кривляйся. Тебе не идет.
Лена волновалась за сына, которому предстояла знатная встряска, и одновременно ревновала мужа к его предстоящему воспитательному триумфу. Неизвестно еще, что тревожило супругу сильнее.
–Не переживай,– сказал Данил.– Сегодня я с ним поработаю, а завтра он будет в твоем распоряжении. Чаю подлить?
Лена кивнула.
Оба работали психологами в частных клиниках. Данил применял в лечении методы когнитивно-поведенческой терапии, Лена практиковала гештальтизм. Впрочем, это не мешало им следить за передовыми техниками и считать себя специалистами широкого профиля. Они в соавторстве написали книгу «Показать ей путь к оргазму», которая снискала сомнительную славу на книжной платформе. На роялти супруги купили два костюма для ролевых игр и набор игрушек.
Три года назад они условились, что каждый из них поставит над Витей психологический эксперимент. Кто вступит в игру первым, решит жребий.
И вот повезло Данилу. Лена не угадала руку и теперь злилась. То ли профессионально, то ли по-матерински– не разберешь. Лучше бы профессионально, конечно.
–У нас уговор,– напомнил Данил.– Сегодня ты подыграешь мне и включишься в мой сюжет. Обещаешь?
–Знать бы, что за сюжет.
–Отличный.
–Такой уж отличный?
–Доверься мне. Обещаешь?
–Ну обещаю, обещаю.
Только бы Лена не поддалась эмоциям. Ничто не предвещает, что поддастся, и все-таки.
–Как день?– спросила она.
–Три старых клиента и одна новая.
–Что-нибудь интересное?
–Неинтересное и неприбыльное. Из тех робких девочек, которые целый сеанс льют воду в уши, чтобы в конце концов незаметно, как им кажется, намекнуть, что им не хватает антидепрессантов. Выписал ей чудо-таблеток. Скорее всего, вернется за новым рецептом через два месяца.
–Циник вы, Данил Павлович Шребер,– с вызовом бросила Лена.
–Наоборот, гуманист. Даю пациентам, чего они хотят.
Развить мысль не позволил звонок в дверь. Сын вернулся с кружка по робототехнике. Пока жена открывала дверь, Данил залпом выпил полстакана воды.
Дождавшись, когда сын сядет за стол, Лена наложила ему гречки с белыми грибами. Приступить к еде Витя не успел. Данил мягко отодвинул тарелку от него и выдержал недоуменный детский взгляд.
–Нам надо поговорить.
Ребенок выжидающе молчал.
–Не переживай: ты ничего не натворил. Этот разговор мы с мамой планировали давно.
–Час настал,– подтвердила Лена.
Ее поддержка воодушевляла.
–Витя, ты ведь взрослый человек?– продолжил Данил.
–Ага.
Это словечко с характерным «г», произнесенное неизменно вежливым тоном, сын употреблял в последнее время регулярно. Где только подхватил?
–Мы с мамой тоже полагаем, что ты взрослый.
–Ага.
–Как день прошел? Что нового?
Витя пожал плечами.
–В школе две пятерки. По русскому и физре. А по роботам– фейл. Я целый час рисовал модельку, а система внезапно начала обновляться, и файл слетел.
