–Может, его в квартиру пускать?
–Эля не хочет. Говорит, что цепной пёс должен на улице сторожить.
–Почему же она не уйдёт от мужа?
–Привыкла уже жить в комфорте,– вздохнула Маргарита Витальевна,– хотя по мне лучше на квасе и чёрном хлебе сидеть, чем жить в клетке.
Мирослава была с ней в душе согласна, но вслух ничего не сказала. Про себя ужаснулась жизни, которую приходится вести несчастной красавице Эльвире Кобылкиной.
Между тем Завьялова проговорила:
–И чего ей с Серёжей не жилось?
–Вы о ком?– удивлённо переспросила Мирослава.
–Об Элькином первом муже Сергее Мирошниченко. Хороший парень. Умный, красивый. Эльку любил сильно. Но у неё, хоть и подруга она мне, но скажу честно, вместо сердца счётная машинка. Ей только деньги нужны были. Серёга ведь лингвист, а она его в бизнес всё время толкала. Какой из него бизнесмен! Короче, измучила она его, бросила, любовника богатого нашла. Но что-то пошло не так. Жена этого бизнесмена со своими подружками Эльку избила. Обещала кислотой облить. Элька насмерть перепугалась, поняла, что та не шутит. Потом и вовсе впала в депрессию. Тут ей Кобылкин и подвернулся.
–А где её первый муж?
–Серёге помог его институтский товарищ, пристроил его куда-то в Южную Америку русский язык преподавать местным.
–Да? Не знала, что там русским языком интересуются.
–Ещё как! Друг его сказал, что Серёга словно второе дыхание обрёл.
–Это хорошо. Теперь вернёмся к Эльвире.
–Да чего к ней возвращаться? Я уже рассказала вам всё, что знала. Мне и добавить нечего.
–Жаль. Может, она с кем-то, кроме вас, встречается?
Завьялова покачала головой.
–Подруг у неё, кроме меня, нет и не было. А любовника, как бы Эльке ни хотелось этого, она завести не может.
–Тяжёлый случай,– согласилась Мирослава и, поблагодарив Завьялову за откровенность, попрощалась с ней.
Перед тем как уйти, она заглянула в кабинет Ларина.
–Ну как, теперь ваша душенька довольна?– весело спросил он её.
–Почти что,– рассмеялась Мирослава.
–Я сделал всё, что мог,– развёл руки хозяин «Честного слова».
–Это я понимаю и искренне благодарю вас.
–Тогда не выпьете ли со мною чаю?
–Спасибо, Святослав Юрьевич,– Мирослава дружелюбно улыбнулась,– но мне пора бежать.
–Что ж, не запирать же вас на ключ,– вздохнул он притворно,– такая, как вы, либо в окно удерёт, либо скрутит, прикуёт к батарее наручниками и ключ изымет.
–Точно подмечено,– весело рассмеялась Мирослава,– Кларе Львовне привет!
–И вы Морису передавайте. Хоть вчера виделись, но я уже соскучился! Честное слово!
* * *
Приехав домой, Мирослава вместо того, чтобы войти в дом, присела на крыльцо. Вышел Морис и сел рядом, помолчав немного, спросил тихо:
–Что, всё так плохо?
Она пожала плечами, потом ответила:
–Мы опять на том же самом месте, с которого начинали.– И она выложила Морису всё, что узнала от Завьяловой.
«Этого и следовало ожидать»,– вертелось у него на языке, но, чтобы не огорчать Мирославу ещё больше, он оставил свои мысли при себе. Вместо этого спросил:
–И никаких идей?
–Никаких! Мне почему-то втемяшилось, что Кобылкина могла что-то знать или даже быть причастной к убийству.
–Не темните,– сказал Морис,– ваша интуиция нашептала вам, что Кобылкина – любовница Тавиденкова, и за это Стелла Эдуардовна убила мужа, решив свалить вину на учителя?
–Что-то типа того,– была вынуждена признаться Мирослава.
–Теперь вы знаете, что ваша интуиция тоже может ошибаться,– тихо проговорил Морис.
–Моя интуиция не может ошибаться!– неожиданно для него заявила она.
Морис бросил на неё удивлённый взгляд и тем не менее проговорил всё тем же тихим голосом, которым успокаивают раскапризничавшегося ребёнка:
–Нужно просто успокоиться и посмотреть на ситуацию под другим углом.
–Морис!– Она резко поднялась.– Отстань от меня! И не подходи ко мне до тех пор, пока я сама не подойду к тебе!
–Воля ваша,– ответил он покорно.– Но знайте, я вас очень люблю.
–Если ты меня любишь, то ты должен мне верить!
–Я верю. Хотите, я сейчас эту Кобылкину из-под земли достану и заставлю сознаться во всех грехах! Даже в сожжении Джордано Бруно.
–Она его не сжигала,– вздохнула Мирослава,– хотя земля всё-таки вертится,– и ушла.
Из своей комнаты в этот день она так и не вышла.
Вечером Морис решился постучаться к ней.
–Чего тебе?– спросила она сердито.
–Я принёс вам лёгкий ужин. Если не хотите видеть меня, я поставлю поднос на тумбочку в коридоре.
–Я не голодна.
–Хотя бы чаю выпейте.
Она ничего не ответила. Он вздохнул и спустился вниз. Поднос остался нетронутым.
Ночью она позвонила ему на мобильник.
–Что случилось?– испуганно спросил он, увидев её высветившийся номер.
Не отвечая на его вопрос, она задала свой:
–Ты можешь мне найти в интернете данные и фотографию телохранителя Кобылкиной?
–Сейчас?!– изумился он.
–Да!
Морис хотел было сказать, что сейчас третий час ночи, но вместо этого ответил:
–Да, конечно. Сейчас отыщу и пришлю вам.
–Жду.
Через некоторое время он перекинул всё, что она хотела, на её телефон.
Она позвонила.
–Спасибо, Морис. Спокойной ночи.
–И вам того же,– отозвался он.
Утром Мирослава спустилась к завтраку. Морису показалось, что к ней вернулось её обычное настроение, он мысленно перевёл дух.
И когда она, мило улыбаясь, поблагодарила его за завтрак, он уже было хотел спросить по устоявшейся привычке, чем она сегодня собирается заняться, но вовремя спохватился и промолчал.
Она сама заговорила:
–Я сейчас поеду к Наполеонову.
«Если она называет Шуру так официально, значит, она нашла какую-то зацепку, и для того, чтобы ею воспользоваться, ей понадобилась помощь полиции».
–Мне с вами?– спросил он.
–Как хочешь.
Пока Морис раздумывал, как ему лучше поступить, зазвонил мобильник Мирославы. И – о чудо!– он оказался у неё под рукой.
–Да,– проговорила она и почти сразу переспросила:– Кто говорит? Хорошо, я сейчас буду.
