И тут внезапно его кольнуло. Лицо в машине. Ничем не примечательный автомобиль. Серый, какая-то старая иномарка. И лицо ничем не примечательное. В бейсболке, темных очках-авиаторах. Но… Он уже видел это лицо сегодня. Буквально двадцать минут назад, когда выходил из подъезда. Также в автомобиле, припаркованном в ряду других легковушек, принадлежащих жильцам дома.
Теперь это лицо вновь возникло на его пути. Автомобиль был припаркован на стоянке перед магазином. Казалось бы,— забавное совпадение, не более, но что-то заставило Максима задуматься.
Лицо казалось ему знакомым, хотя за очками и в бейсболке его трудно было узнать. За время работы в полиции он перевидал тысячи разных лиц и каждый раз, проходя по улицам Луча, ловил себя на мысли, что знает чуть ли не каждого третьего прохожего, а каждый пятый с ним здоровался. Значит, дело тут не в том, что сидящий в автомобиле был ему знаком. Но в чем тогда?
Максим шел домой, волоча в охапке кучу сложенных картонных коробок, которые ему любезно предоставил директор магазина, всегда уважавший Минина за его честность и справедливость. Позади завелся двигатель автомобиля. Очень странно, что он услышал это. Ведь он уже отошел от автостоянки на довольно приличное расстояние. Максим не обернулся, но почему-то был уверен, что завелся именно тот автомобиль, за рулем которого находилось знакомое лицо. Откуда взялась эта уверенность, Максим не знал. Но он не мог отделаться от мысли, что его преследуют.
Он изо всех сил старался сохранить самообладание и дойти до дома спокойным шагом, хотя изнутри его распирало желание ускориться. У подъезда он как бы между делом небрежно осмотрелся. Никакого преследования не было. Никому он не нужен.
Глава 16
Туки-туки за себя
Остаток вечера был потрачен на сборы. Именно так Максим описал бы те несколько часов, которые он провел у себя квартире, если бы решил взяться за мемуары. А кому захочется упоминать о крайне неприятном телефонном разговоре с Татьяной Гамовой?.. По правде сказать, он хотел позвонить Святославу, потому что уже созрел до серьезного разговора о перемещении во времени. Но из секретной папки куда-то делась его визитка. А телефон Татьяны был. На копии ее объяснения. Она, конечно, не могла прояснить ситуацию насчет вчерашнего, точнее на счет того, что с ним произошло два месяца назад. Но Максиму все равно захотелось ей позвонить. Он соскучился.
—Здрасте,— услышал он в трубке нерадостный голос Тани,— что Вам надо?
—Привет,— ответил он, немного растеряно,— захотел услышать твой голос…
—Вот, значит как,— ответила она…
В общем, разговор не задался. Татьяна обиделась. Максим оказался очередным козлом. Только она поверила в то, что у них может что-то получиться, только начала открывать ему свое сердце, как он тут же сбежал. Не позвонил. Даже смс не написал.
Сначала она, конечно, переживала, потому что Максим, видите ли, пропал без вести. Ходили разные слухи, поговаривали, что он перешел дорогу не тем людям. Был слишком честным. И его попросту убрали. Она не задавалась вопросом, как такое вообще возможно в маленьком тихом Луче. Переживала, плакала. А сегодня утром выяснилось, что Максим все это время просто был в запое. Как банально. И отвратительно.
В Луче новости распространяются очень быстро. Иногда кажется, что о каком-нибудь событии лучские обыватели узнают одновременно с развитием самого события. Причем сразу все. Такова уж особенность маленьких городов. Вот и сегодня о недостойном падении Максима она узнала еще до того, как тот вернулся домой. И ее отношение к нему кардинально поменялось.
В её жизни уже были два козла. Двое серьезных отношений. Да и вообще, всего двое отношений. Она к жизни подходила серьезно и не разменивалась по мелочам. Но не всегда делала правильный выбор. Точнее, всегда делала не правильный. Один ее бил. Второй любил гульнуть налево. А этот вот — алкаш. И, хотя они с Максимом ещё даже не начали встречаться, но всё шло к тому, и его пренебрежительное к ней отношение было оскорбительно.
Максим растерянно положил трубку и уставился на свою секретную папку. Странно, что ее не нашли. Хотя, он как в воду глядел, когда запихнул ее под рейки дивана. Невесело порадовавшись своей предусмотрительности, он принялся за уборку. Худо-бедно, часам к одиннадцати он разложил вещи по коробкам. По крайней мере, все крупные и нужные. На полу по всей квартире осталось разбросано множество мелких разномастных вещей, которые не подходили ни к одной систематизации: ни к посуде, ни к книгам, ни к столовым принадлежностям, ни к еде, ни к одежде. Коробки были уже использованы, и все эти мелочи в растерянности кучковались по углам. Пульт от телевизора, подаренная мамой рамка с семейной фотографией, у которой при обыске лопнуло стекло, бутылка с янтарем, привезенным с пляжа Светлогорска, куда он ездил еще в детстве, подставка под телефон, шахматы в небольшой фанерной коробке, настольная лампа, елочная гирлянда, настенные часы, чудом уцелевшие после падения во время обыска, ни разу не использованная фляжка, подаренная недальновидными, но прогрессивными одноклассницами на 23 февраля ещё в школе. Ну и так далее… Нужно было раздобыть еще пару коробок.
Секретную папку с материалами альтернативного расследования и оба медальона Максим запихнул в рюкзак, в котором уже были сложены документы: паспорт, диплом и новенькая трудовая книжка. Ну и самые дорогие личные вещи, наподобие планшета, серебряной медали за первенство академии по шахматам или швейцарского ножа, подаренного несколько лет назад папой.
Он оглядел свою скромную однушку. Беспорядок, целая куча коробок, чемодан на колесиках, тревожный чемодан, кое-какая мебель, телевизор и холодильник — слишком много для двух лет самостоятельной жизни. Сколько же барахла скопилось бы у него лет через десять? А ведь два года назад он въехал в пустую квартиру всего с одним чемоданом…
В этот момент в дверь осторожно постучали. Максим не любил такой стук, особенно поздно вечером. Обычно так аккуратно барабанил дежурный водитель, который заезжал за ним на вызов вне графика и старался не разбудить кого-нибудь лишнего. Когда Максим не дежурил, он частенько отключал телефон, чтобы его не беспокоил оперативный дежурный. Это ещё одна премудрость старшего следователя Буги. Однако дежурные тоже были прожженные дядьки и посылали за нужным сотрудником дежурного водителя.
Но сейчас-то он уже не участковый. На службу его вызвать не могут. Кто же это, в таком случае, стучит в дверь? Вопрос интересный. Максим натянул джинсы, влез в футболку и пошел открывать. В подъезде было темно. И вдруг из темноты показался силуэт с занесенной для удара правой рукой. Максим действовал скорее автоматически. В академии его пять лет учили самбо. И хотя никакого спортивного разряда он не получил, но некоторые движения отработал максимально четко.
Своей левой рукой он отбил руку нападавшего, ухватив её за запястье. Раздался резкий треск. Электрошокер, понял Максим. Не останавливаясь Макс нанес расслабляющий удар по колену. В темноте кто-то почти по-женски взвыл и начал оседать. Удерживаемая рука потеряла силу и уверенность. Но Макс только еще начал проводить прием — рычаг руки наружу. Он сделал глубокий шаг назад, одновременно хватая запястье противника своей правой рукой и выкручивая его влево на излом. Нападавший, увлекаемый инерцией и болью, влетел в квартиру и плашмя грохнулся на пол, ударившись затылком. От этого удара он тут же обмяк. Электрошокер выпал из его руки как раз в тот момент, когда Максим нанес ему добивающий удар в голову, на которую была надета черная вязанная балаклава.
