—Лунного чего?— Слово «венчание» я тоже расслышала, но вот переварить его так сразу не смогла.
А ведь Илана тоже несла охинею про это Лунное непойми что. Что же, он выходит правда какой-то сектант? Или просто сумасшедший?
Мужчина прикрыл глаза и примирительно поднял руки.
—Я просто хочу, чтобы ты перестала бояться меня. Чтобы ты… не закрывалась и доверилась инстинктам, своему внутреннему голосу. Что он тебе говорит? Что я опасен для тебя, и ты должна бежать?— Зловский блеснул глазами, распаляясь. Мне было страшно от того, сколько злости и желчи проступило в его тоне.— Но ведь тогда ты не села бы так спокойно в мою машину, так?! Не пила бы сейчас этот долбанный чай на сраной веранде?!
Я сжалась в кресле, готовая в ту же минуту сорваться с места и побежать. Куда? Сложный вопрос. Просто побежать. Подальше от этого мистера Хайда, злой стороны доктора Джекила… или я обманываю себя и не было у Зловского на самом деле никакой «доброй стороны»?
—Прости меня.— Сокрушенно прошептал мужчина и на мгновение скрыл лицо в ладонях, провел по волосам, откидывая пряди ото лба, и вновь посмотрел на меня смягчившимся взглядом.— Это все гормоны. Хах… я сейчас, как пацан, отметивший свое первое новолуние. Кровь кипит, и я не знаю, как совладать с этой новой мощью. Ты делаешь меня сильнее, чем прежде и это… как впервые сесть за руль очень мощной тачки.Я не знаю, чего ждать от нее на поворотах и как плавно нужно давить на газ.
Я попыталась выдавить из себя улыбку, но получилось из рук вон плохо. Егор отвел взгляд и растерянно посмотрел на свои руки, наверно, сам понял, как подействовали на меня его слова. Ведь что, скажите на милость, он несет? Лучше бы и вовсе молчал… Гормоны? Я делаю его сильнее? Лунное венчание? Где здесь скрытая камера!? Куда улыбнуться, чтобы передать привет друзьям?
Зловский усмехнулся.
—Да я просто, мать его, гений — хотел реабилитироваться в твоих глазах и, вместо того чтобы следовать своему коварному плану, взял, да сорвался на тебя ни на что. Но я исправлюсь, вот увидишь.— Уверенно добавил он, вставая с кресла, а затем протянул мне руку.— Пойдем, у меня есть для тебя кое-что.
Признаваться в таком даже самой себе мне было неловко, но когда я, после минутного раздумья, вложила руку в его горячую ладонь, то в красках представила себе его подарок… и в звуках… и, чего уж там, в особенности в ощущениях! Это, на минуточку, после того, как я в который раз готова была сорваться с места и побежать от него без оглядки! Нет, я решительно не понимала, что со мной происходит.
От этого его прикосновения, меня будто прошило электрическим разрядом, который оставил после себя приятный флер из мурашек, и то томное чувство внизу живота, которое заставляет сладко ежится от одной лишь мысли о нем. Я даже готова была забыть о том, что Зловский псих, лишь бы не медлил.
Ох, да что же творится у меня внутри?!
Я шла рядом с ним кусая внутреннюю сторону губы от нетерпения! Смущения и здравого смысла во мне хватало только на то, чтобы не наброситься на Егора прямо в коридоре его дома.
Но эта крайняя степень возбуждения, видимо, была достигнута только с моей стороны. Потому что мы спешно миновали все комнаты, большую светлую гостиную с удобным диваном и даже прихожую с заманчивой кушеткой, после чего вышли во двор и устремились дальше.
В лес.
«Ладно, можно и там» — подумала я, дурея от бурлящих внутри эмоций. Нет, серьезно, этот мужчина наверно был моим наваждением — стоило коснуться его и все, нет больше Алены Шапкиной!Только одна сплошная эрогенная зона, на которую Зловскому лучше было даже не смотреть своим сексуальным пронизывающим взглядом злого властелина.
Я все ждала, что сейчас…вот-вот он прижмет меня спиной к ближайшему дереву или, на худой конец, уронит в мягкий подлесок, но он только тянул меня вперед по протоптанной тропинке в тени разлапистых крон и время от времени поглядывал, с улыбкой такой хитрой и манящей, что мне хотелось незамедлительно попробовать ее на вкус.
Я уже начала злиться на себя за бездействие и надуманную правильность.Ведь что я, собственно, о себе возомнила? Да я ведь уже приехала к мужчине, которого едва знаю в его загородный дом, чтобы вместе провести выходные… куда, что называется, падать ниже в его глазах? Да и решение об этой поездке я принимала вполне осознавая последствия. В здравом уме и трезвой, чтоб ее, памяти!
Лес внезапно кончился, и мы вышли к большой поляне у изгиба реки, на берегу которой стоял ухоженный деревянный домишка и огромный амбар из которого доносились знакомые звуки.
—Лошади?— Ну, не то чтобы мне требовалось подтверждение моей догадки. Просто я вдруг так разволновалась, что вопрос сам слетел с губ.
Зловский хитро улыбнулся и, взяв меня под локоть, повел вперед.
Вот же негодяй! Он знал!Точно знал, какой эффект на меня произведет эта прогулка. Ведь я не видела лошадей с тех пор, как отец продал свое дело. Из-за маминой болезни нам нужны были деньги, да и заниматься разведением в одиночку он не мог — просто не было сил.
Мама угасла быстро — мы слишком поздно узнали о ее болезни, но больничные счета за то время успели до дна опустошить наш семейный бюджет. Нет, я не была крохой, когда все случилось — я была уже вполне взрослой девушкой;училась на втором курсе, жила отдельно. И именно поэтому никогда не прощу себя за то, как отдалилась от папы после маминой смерти.
Я знала, что делаю, потому что делала это специально — не приезжала в Пирожково, оставаясь в городе на праздники и даже летом старалась устроиться на практику подальше от места, где покоились руины нашего с папой счастья.
А потом у него случился сердечный приступ. Я уже сдала ГОСы и попросту тянула время, отдаляя момент своего возвращения, искала подходящую работу в городе. Мне была неприятна сама мысль о том, чтобы вернуться в наш дом и продолжить семейный быт. Будто ничего и не произошло, будто не было рядом со мной человека, потерявшего все.
Боже! Папа был, словно черная дыра, засасывающая в себя все светлые эмоции! Он разучился смеяться и все время вспоминал о маме. Начал пить, иногда даже выходил из себя и говорил всякие гадости, которые было слушать еще тяжелее, чем видеть его грусть.
Когда мне позвонили из районной больницы, я даже не заплакала. Собралась и отправилась домой. Там почти сутки напролет разбирала его вещи… отец не особенно беспокоился о порядке в мое отсутствие. Даже больше — он начал тащить с помоек всякий хлам!Должно быть, бессознательно пытаясь заполнить им черную пустоту внутри себя.
Это была темная сторона моей жизни — ее я вычеркнула, выбросила.Оставила лишь фото, где мы все улыбались, где родители были живы и занимались любимым делом — разводили лошадей. Я хотела запомнить их именно такими, иначе вполне могла бы превратиться в своего отца.Поставить на себе крест и закрыться от мира.
Так что лошади были для меня символом — благополучия, семейного тепла и солнечного света. И могло ли быть такое совпадением? Нет, Зловский знал на что давить. Это бесило меня, но вместе с тем, я просто не могла перестать улыбаться, почувствовав запах сена и животных… как бы дико это не прозвучало, родной и домашний.
