— Это мы хозяйки этого леса! Если бы ты не предпочла нам одного из них, мы бы истребили это зверье ещё тогда! Они теснили нас, преследовали, на долгие годы изгнали с родной земли, а мы ослабли настолько, что не могли противостоять! И все из-за тебя!
— Ты убивала собственных сестер…
Дрожащими губами произнесла Вив тихо и, словно укрепившись в собственной правоте прокричала ей в ответ давясь горечью:
— Ты убивала их своими руками и теперь смеешь говорить мне о предательстве? Ты все врешь, ты проклятая лгунья и манипуляторша! Волков не было в этом лесу, пока вы не заманили меня сюда!
Лукреция самодовольно усмехнулась и, задумчиво наблюдая за тем, как ведьмы, используя свои силы, оборонялись от отказавшихся принять поражение оборотней, надменно ответила:
— Понятия не имею, почему однажды они просто ушли. Наверно надоело то тут, то там натыкаться на трупы сородичей... А впрочем, мне все равно! Ты в моей власти… — хищно ухмыльнулась ведьма, — и как только я получу твою силу, смогу наконец закончить начатое.
— Это не они животные... — обессилено прошептала Вивьен, — это ты самый настоящий лютый зверь…
Глава 33
Ночь над мать-озером полнилась криками боли, яростным рыком и запахом крови, разбавленным дождевой влагой. Вивьен подняла взгляд к небу и на миг прикрыла глаза. Ее сердце разрывалось от боли в который раз, за все ее жизни. Ее душа, словно в кислоте, растворялась в горе и печали.
"Дерек... Дэбби... Вы все дороги мне, вы все — части моего сердца. Как я могу принять чью-то сторону, если я на стороне каждого? Это неправильно... Так не должно быть…"
Вивьен открыла глаза и в упор посмотрела на Лукрецию. Та остановилась на месте и что-то изменилось в ее лице при взгляде на девушку. Она словно внезапно что-то поняла. И это понимание испугало ее настолько, что ведьма даже забыла, как дышать.
— Ты совершила ошибку, позволив мне выплыть из озера, Лукреция. Ты слишком увлеклась своей властью и забыла о том, кто я.
Чувствуя, как горячие, словно расплавленное серебро, потоки силы побежали по ее венам и заискрили разрядами на кончиках пальцев, девушка выпрямилась, высоко подняв голову.
— Это я — Верховная ведьма Самаэнского леса!
Голос Вивьен, словно эхом, прозвучал отовсюду и ниоткуда. В одно мгновение девушка почувствовала, как невероятная сила наполняет ее. Она словно впитала в себя целый источник этих сил... Нет, больше. Вивьен словно стала этим источником.
Мир вокруг будто обрёл невиданные прежде краски, девушка слышала исступленное биение сердец оборотней, видела глазами всех своих сестер, клонилась к земле травой и пузырьками воздуха скользила по телу Дерека, под водой принявшего свою человеческую форму…
Его сердце ещё билось... Оно билось!
Поняв это, Вив подняла вверх руки и на середине озера тут же поднялась волна. Она вытолкнула лишившегося чувств мужчину на поверхность и вынесла на берег, где его тут же обступили сородичи. Яростно рыча, они закружили вокруг своего Альфы, не подпуская ведьм, но тем было уже не до них.
Ведьмы медленно подходили к озеру, растерянно переводя взгляды с Вивьен на Лукрецию, не обращая внимание на почти поверженных, перешедших в оборону хищников.
Даже если они не слышали ни слова из разговора сестер, они не могли не почувствовать того, как Вивьен коснулась их сил и, зачерпнув те до самого дна, воспользовалась ими для спасения Дерека.
Вивьен могла это... Она могла и больше! Ведь ее сила состояла в том, чтобы брать и пользоваться силами любой из сестер, если те были рядом.
— Что происходит? Что... Что это значит? — донесся с их стороны тревожный шепот.
— Она лгала вам.
Не испытывая восторга от своего триумфа, а лишь горечь по потерянным жизням, ответила Вив.
— Офелия, Оливия, Саманта и Присцилла... Они не покинули ковен, следуя воле сердца. Она убила наших сестер, чтобы забрать их силы себе.
Лукреция нервно усмехнулась и переступила с ноги на ногу, смотря на Вивьен не меньше, чем с презрением.
— Какой бред... Сестры, вы же своими глазами видели что происходило! Слышали, как я пыталась отговорить их! Умоляла, чтобы они остались в ковене!
— Нет. Этого не было, — жестко оборвала ее лживую отповедь Вивьен. — Дар Оливии все это время позволял ей внушать вам ложные воспоминания. Например, о том что она ваша старшая сестра. Лукреция третья в нашем роду, после меня и Дэвон. Она даже не имела права вставать во главу ковена, после того, как я ушла.
Ведьмы зашептались, приглядываясь, и даже оборотни притихли, явно вслушиваясь в слова девушки.
Чувствуя, что обязана наконец раскрыть всем им правду, Вивьен поведала сестрам все, что рассказал ей богиня Мать-озеро.
— Хранить свои силы, перерождаться вновь и вновь, отказывая себе в человеческом счастье — найти себя в этом мире, обрести семью и возлюбленного, стать матерями и подарить свою любовь миру — мы снова и снова мучаем себя ни за что! Повторяем ошибки нашей матери, кормим тех же демонов тщеславия и гордыни, вместо того, чтобы просто обрести счастье. Мы не прокляты, мы благословлены, но почему-то вновь и вновь надеваем на себя черные одежды и запираемся в этом лесу.
— Ты бредишь… — с отвращением выплюнула слова Лукреция. — Не может быть большего счастья, чем обладание бесконечной силой!
— Наша мать тоже так считала, но и она в конце концов выбрала простую жизнь, отказавшись от всех сил. Поверьте, у нее было достаточно времени, чтобы понять какое счастье настоящее, а какое ложное.
Но Лукреция отказывалась принять свое поражение.
— Вы только послушайте, что она несет… Наша мать передала свои силы нам!
— Потому что не могла избавиться от них самостоятельно. Она была сильной ведьмой, но не всемогущей. Такой ее сделали только украденные у богини силы.
Лукреция расхохоталась и оглядела сестер полным сумасшествия взглядом.
— И вы верите ей? Что мать хотела для нас чего-то такого? Чтобы вместо невероятных сил и вечной жизни, мы стали какими-нибудь волчьими подстилками, как эта полоумная, или обзавелись выводками детишек от каких-нибудь крестьянских сынков и сгинули в безвестности?
— Счастье бывает разным. Но каждое человеческое сердце ищет любви. Не важно, какую или чью форму она примет — для каждого любовь своя и все мы ее достойны! — с жаром крикнула сестрам Вивьен. — В нас нет ни грамма божественности. Мы люди. И силы, которые наша мать обманом выманила у богини Мать-озера чужды нашим душам. Они тяготят их. Разрушают.
— Я не собираюсь ничего отдавать! — яростно завопила Лукреция, выставив вперёд свой ритуальный нож. И, тут же сообразив, что теперь осталась совсем одна и против всех не выстоит, приставила его к своему горлу.
