— Если бы ты чуть больше гуляла по лайнеру, то попала бы, возможно, в более милую ловушку.
— Я из-за тебя почти не выхожу из каюты! — Наконец повернула к нему лицо и напоролась на его потемневший взгляд, который отозвался снопом искр в сердце. — Видеть тебя не хочу…
— Ненавидеть меня наедине с собой проще. — Адам мягко растягивал слова, гипнотизировал своим низким, рокочущим голосом. — А когда я рядом, это все труднее и труднее…
— Ты ошибаешься, — с трудом выдавила я из себя. — Когда ты рядом, у меня аж жжет в груди от ненависти.
— Жжет… Здесь? — Он с легкостью приподнял меня так, что моя грудь вынырнула из воды, и припал губами туда, где заканчивалось декольте. Всплеск удовольствия резко пронзил меня, и я едва успела прикусить губу, топя внутри стон. Закрытый купальник — это ведь лишь для того, чтобы слегка усыпить мою бдительность. Я уперлась руками в его плечи, пытаясь ногами найти опору.
— Адам, прекрати… Прекрати, говорю… — шипела я. И голос мой, как назло, ломался, выдавая мои тщетные старания совладать с эмоциями.
К счастью, он опустил меня — усадил на колени, лицом к себе, обхватил крепко руками за талию.
— Я говорила, что проведу с тобой вечер, а не стану с тобой… обниматься и прочее. Можешь, конечно, придумать еще более жесткую ловушку, в которой шантажом заставишь меня даже переспать с собой. Но это только сделает хуже, Адам…
— Хочешь мне подсказать, как себя вернуть? — вскинул он одну бровь.
— Нет, я… — запнулась. Конечно, на самом деле нет в мире ни единого варианта, как Адам мог бы меня вернуть. Или есть? Если бы я сказала ему, чего хочу, то это бы дало ему понять одно — у него есть шанс. Нет, я ему не дам ни единого шанса.
— Тогда я буду делать так, как считаю нужным. — И его взгляд упал на мои губы.
Вот-вот он меня поцелует. А там недалеко и до откровенных ласк. И до потери рассудка. Я схватила бокал с бортика и стала маленькими глотками цедить шампанское, судорожно думая, что делать дальше.
Нельзя оставаться в джакузи. Пока я держусь. Но это ненадолго. Я не выдержу так весь вечер. Мне уже больно от того, как я давлю, уничтожаю, кромсаю внутри себя желание ближе прильнуть к нему.
— Дай мне посидеть спокойно напротив тебя.
— На мне сидеть спокойно не получается. Ты хочешь меня, и от этого сильнее злишься, — хитро ухмыльнулся Адам.
— Какой ты проницательный. Но, может, я просто хочу поговорить с тобой.
— Поговорим, когда ты немного выпустишь пар. Наверно, будешь дикой кошкой, когда я стану тебя трахать.
— Мне надо в туалет, — выпалила я.
Кажется, успела в последнюю секунду перерезать нужный проводок в бомбе. Адам разомкнул руки, и я, плохо чувствуя себя, еле выбралась из джакузи. Вместе с полотенцем схватила бокал шампанского.
Руки тряслись мелкой дрожью, когда я открывала в уборной маленький бутылек, защищая кожу туалетной бумагой. Если буду нести бокал, прикрывая содержимое пальцами, то Адам ничего не заметит.
Теперь он будет долго торчать в своей каюте. И хоть на какое-то время оставит меня в покое.
Адреналин смешался с алкоголем в гремучий коктейль и неистово носился по венам. Меня аж потряхивало. Когда я вышла на площадку с бокалом, не ощутила прохлады, было жарко. Адам, ни о чем не подозревая, ждал меня в джакузи, и я медленно двинулась к нему. Сердце бешено прыгало в груди.
— Это тебе за твои дурацкие фокусы! — Я опрокинула бокал с зеленкой прямо на Адама — и зеленые брызги бросились ему на лицо, плечи, грудь. — Может, это немного подлечит тебя от твоего гадства.
Так быстро я, наверное, еще никогда не улепетывала. За спиной матерные ругательства перешли в громкий хохот.
— Марта, я тебя… ну, погоди…
В раздевалке я схватила одежду, босоножки и сумочку, вылетела в коридор. Адам, естественно, не станет за мной в таком виде бежать. Никто меня не поймал на пути к лифту, и я вполне спокойно уехала вниз.
То, что я сделала, чистой воды ребячество, конечно. Но как же хорошо стало на душе. Его перекошенное лицо, когда из бокала полетела зеленка, я буду с наслаждением вспоминать. Ему очень не понравился мой фокус-сюрприз.
Засыпала я в кровати сладко после выпитого алкоголя и удавшейся шалости, даже не проснулась, когда вернулся Ростик. Только утром, в полудреме, услышав свое имя, произнесенное чужим голосом, вмиг подорвалась.
Брат стоял возле распахнутой двери каюты и с недоумением таращился на огромный букет роз в руках курьера.
— Не трогай эти цветы! — выкрикнула я. — На всякий случай…
Глава 8
Ростик аж опешил от моего крика. Курьер глаза выкатил. А мало ли какой подвох может скрываться среди этих сладко пахнувших алых красоток? Вдруг Адам решил отомстить?
Я же его вчера облила зеленкой. Ох… На меня накатило муторной виной и одновременно смешок булькнул в груди. Как мерзавец забавно выглядел!
Он хоть нашел способ уже отмыться? Что, если нет, и завтра он пропустит экскурсию на Коста-Рике, где на него должны напасть контрабандисты?
— В общем, каюта правильная, девушка Марта, это вы, — курьер внаглую шагнул к моей кровати, положил на нее букет и ретировался. Я отползла подальше от цветов, словно от клубка пауков.
— Ты как-то странно себя ведешь, Мартуша. От кого уже веник?
Сомневаюсь, что его мог прислать кто-то другой, кроме Адама. Оттенок лепестков такой же сказочный, как у тех, что укрывали пену в джакузи. Перед внутренним взором я увидела, будто сейчас, как эта пена стекала по мощным мужским плечам. Почувствовала, будто сейчас, как его руки обхватывают мое тело, стискивают, жадно прижимают. Я с трудом прогнала непрошенный сладостный жар.
— От того, кто меня домогался!
Ростик грязно выругался себе под нос.
— Ростислав! — по старой привычке осекла его я.
— А что? Какого черта он к тебе дальше подкатывает?
— Вот и я так думаю. А записки в цветах не было?
— Вроде нет. — Ростик подошел к букету, уставился на него и зевнул. Макушка еще взлохмачена после сна.
— Только не трогай его!
— Да в чем дело?
— Если можешь, надень на руку пакет и аккуратно выброси цветы в мусорное ведро.
— Они что, отравлены? — хмыкнул брат.
Я так ждала подвоха, колючей мести, что крайне удивилась, когда Ростик вытащил изнутри букета записку. На сонном лице распахнулись глаза еще шире, чем когда цветы держал курьер. Я дернулась, чтобы выхватить записку из пальцев брата, но не успела, и едва не рухнула на букет.
— “Ладно, пауки были лишними”… Это он о чем? — нахмурился Ростик, поднимая руку с запиской до самого потолка. Высокий вымахал, зараза. Я вздохнула. Он же не отстанет.
