Иногда у меня складывается впечатление, что если бы не вся это купленная Стасом одежда, здесь было бы то же самое.
Мы все идём в направлении следующей аудитории.
—Что он от тебя хотел, Полин?— спрашивает Лера, когда две наши другие наши подруги останавливаются у киоска на первом этаже, чтобы что-то купить.
—Ничего, просто сказал, что я могу к нему обращаться, если что-то понадобится по учёбе.
—Ого, а он не думает, что слишком старый для тебя?
—Что?— я не могу сдержать улыбку.— Нет, он ведь ничего такого не имел в виду.
—Да-да, конечно. Мне вообще кажется, что он поглядывает на тебя.
—О чём вы разговариваете?— наши девочки возвращаются к нам.
—О том, что историку нравится Полина.
—Что?— спрашивает Соня, пихая Настю в бок.— А он видел твоего мужчину? Он не боится, что ему сломают руки? Он же шкаф двухметровый!
—Он шкаф?— спрашивает Лера.
—О да, двухметровый.
Соню со мной поставили в пару на летней практике, поэтому она видела Стаса.
—Девочки, пожалуйста, не говорите об историке, это неправда. Я ему не нравлюсь. Я студентка, а он преподаватель.
—Полин, а сколько лет твоему шкафу?
—Двадцать девять.
—О боже, а я сказала, что Валентин Евгеньевич для тебя старый, а ему примерно столько же! Так тебе, оказывается, нравятся мужчины постарше!— она смеётся, заставляя рассмеяться нас с девочками тоже.
—Мне нравится только один мужчина постарше,— улыбаюсь я, когда мы поднимаемся по ступенькам на следующую пару.
***
По дороге к машине я набираю Стаса. Знаю, что он сегодня должен быть дома поздно, но он всё равно любит, если я делюсь с ним планами на день. Сразу после первого гудка он берёт трубку и я не могу сдержать улыбку, слыша его голос.
—Да, принцесса.
—Стас, я хотела тебе сказать, что поеду к папе сейчас, ладно?
—Ты можешь пригласить его к нам на выходных.
—Я заеду к нему ненадолго. Просто мы давно не виделись.
—Полина, я бы не хотел, чтобы ты ехала туда без меня.
—Почему? Это из-за мамы?— спрашиваю я на автомате, заранее зная ответ. Он не хочет, чтобы мы общались. Не то, чтобы даже моя мама это хотела. Или я сама.
Но он её ненавидит даже больше, чем я. Когда он говорил, нет, когда он угрожал ей в квартире после нашей ссоры, я не поняла, что передо мной стоит он, что это его голос. Он был настолько жестоким, что до сих пор у меня дрожь по телу от него.
—Потому что тебе нечего там делать без меня,— строго произносит он. Возможно, если бы он стоял сейчас рядом, я бы почувствовала проявляющуюся на щеках красноту. Но так как мы говорим по телефону, у меня нет такой бурной реакции на его тон.
Хотя его строгость даже через телефон заставляет мой пульс участиться.
—Мамы сейчас нет дома,— лгу ему я, чтобы он успокоился. На самом деле, я не знаю, есть она дома или нет, я просто хочу проведать папу и убедиться, что у него всё хорошо, ведь он категорически отказывается от того, чтобы ему нанимали сиделку. Он с трудом принял то, что Стас купил ему новое кресло, с кучей удобств, каких на старом кресле не было.— Я только проведаю папу и всё.
—Я приеду за тобой.
—Стас, не нужно. Я не хочу отвлекать тебя от работы.
—Я приеду, Полина,— повторяет он. И всё-таки я чувствую, как красным заливает щёки.
—Хорошо. Я тебя подожду у папы,— говорю я и сбрасываю трубку.
***
Вставляя ключ в замочную скважину, я захожу внутрь и разуваюсь в прихожей. Перед тем как водитель отвёз меня в дом к родителям, я зашла в магазин и купила папин любимый тортик, чтобы его чем-то порадовать.
Почему-то я не могу сделать и пару шагов вперёд, понимая, что мама всё-таки дома. Прислушиваясь, я понимаю, что она с кем-то говорит. Не знаю, с кем, но я просто слушаю. Мои ладони сжимаются, ногти впиваются в них, оставляя красные отметины.
Стас был прав. Лучше бы я вообще не приходила сюда без него.
—Я эту суку родила, а она поступает как последняя тварь. Нашла себе мужика и натравливает его на меня, делаяя из себя святую. Раздвигает ноги, как блядища вокзальная.
Сдерживая слёзы, я всё-таки иду вперёд, к кухне. Остановившись в дверном проёме, я наблюдаю за пьяной мамой и каким-то мужчиной, который лежит на одном локте. На столе солёные огурцы, колбаса, хлеб и выпивка, несколько пустых бутылок.
Мама поднимает рассеяный взгляд и встаёт на шатающихся ногах.
—Какого хрена ты припёрлась? Опять будешь пугать меня своим мужиком? Тебе всё мало?
—Папа у себя?— спрашиваю я, стараясь не реагировать на все её вопросы. Она пьяная, а пьяный человек никогда не будет адекватно реагировать на твои слова. Я об этом много читала.
—У себя? А что ты имеешь в виду, говоря, что он у себя? Тут нет ничего его, это моя квартира, которую мне подарил твой хахаль за то, чтобы я продала ему тебе, как шлюху в бордели.
Рука, которой я держу пакет с тортом, начинает дрожать.
Я не понимаю, о чём она говорит. Но то, с какой злостью она выплёвывает каждое слово, меня убивает.
Убивает точно так же, как и все те года, проведённые с ней в одной квартире.
—Верно же он разглядел в тебе шалаву, которую можно купить. Ты и рада раздвинуть ноги перед ним, правда?— она берёт сигарету с пепельницу и делает затяжку, после чего кидает окурок в меня. Я не могу сдержать слёзы, когда она делает это. Кидает в меня сигареты, словно я животное, словно не заслуживаю права на жизнь.— Я могу сдать тебя в аренду своим друзьям, они давно хотели опробовать мою милую доченьку,— смеётся она, когда я уже с трудом могу расслышать её голос из-за внутренних рыданий.
—Где папа?— спрашиваю я, собираясь проверить все комнаты.
—Твой папаша в нашей старой квартире. Можешь поехать прямо сейчас и забрать его оттуда.
Быстро вернувшись в прихожую, я обучаюсь и выскакиваю наружу. Несколько минут я стою и пытаюсь вытереть слёзы. Нет, я не пытаюсь, потому что на их место приходят новые. Я плачу и пачкаю рукава своего платья. Плачу очень долго, прежде чем успокоиться и пойти в машину к водителю, чтобы он отвёз меня в нашу старую квартиру.
Он так и делает.
Я не дожидаюсь Стаса. Я не могу перестать думать о словах моей матери.
Купил меня? Он купил меня?
Он сделал многое для меня. Я знала, что даже новая квартира — всё его рук дело. Но он не покупал меня. Я не шлюха. Он не считает меня шлюхой. Он даже не спит со мной и не торопит меня с этим. Господи, почему всё так? Почему она так сильно меня ненавидит?
На улице уже темно, потому что сегодня единственный день, когда у нас пары назначены во вторую смену.
