На ватных ногах я забегаю в наш старый подъезд и поднимаюсь по лестнице. Дверь в нашу квартиру закрыта, у меня слишком плохое предчувствие, когда я думаю про папу. Почти каждый день я звоню ему или он звонит мне, он никогда не говорил, что мама его выгнала. Господи, она бы не посмела!
Открывая обшарпанную дверь старым ключом, я чуть ли не вбегаю внутрь и проверяю все комнаты.
—Папа?— кричу я, но он не отвечает. Здесь так тихо и пусто, словно каждая вещь в этом доме мертва. Я прохожу в гостиную и сажусь на старый диван, кладя локти на колени и закрываю лицо ладонями. Рыдания снова захватывают меня, я не могу прекратить плакать, но стараюсь.
Наконец я встаю с дивана и иду к выходу, понимая, что нужно позвонить папе. Где он может быть? Может, у соседа? Почему я сразу ему не позвонила? Или не проверила их дом?
Просто мама застала меня врасплох. Просто я почему-то решила, что когда-то её отношение ко мне изменится. Нет, оно не изменится, сейчас она думает, что я травлю на неё своего мужчину.
Я не травлю его.
Просто он защищает меня, когда она ненавидит.
Я достаю телефон и подходу к открытой двери, но вдруг кто-то прижимает меня к стене и отбирает у меня телефон. Я смотрю на взрослого мужчину перед собой, который ухмыляется и насмехается надо мной.
—Отпустите, пожалуйста,— скулю я. Его прикосновения отвратительные, противные, я хочу исчезнуть. У меня перехватывает дыхание, когда сзади этого мужчины я вижу ещё одного.
—Какая малышка сюда всё-таки пожаловала. Твоя мама сказала, а мы даже не поверили.
—Пожалуйста,— плачу я, пытаясь оттолкнуть его. Я хочу крикнуть, но он закрывает мне рот ладонью. Эта ладонь воняет сигаретами, но я всё равно продолжаю кричать в неё.
—Тихо, красавица,— говорят они и я слышу, как щёлкает дверь. Они закрыли дверь. Да, они её закрыли. Они оба стоят передо мной, прижимая мене к стене.— Тебе понравится.
Я пытаюсь вырваться. Пытаюсь оттолкнуть их, но ничего не получается. Они стягиваюют с меня одежду, когда я прорываюсь сквозь них вглубь квартиры. Где-то на полу звонит мой телефон, но он так далеко.
Мои слёзы смешиваются со слюной, когда мне не дают дышать. Я пытаюсь бороться, кричу, плачу. Я умоляю, чтобы меня отпустили, когда меня кидают на пол и садятся сверху.
—Пожалуйста, умоляю вас, не трогайте,— прошу я, когда они трогают моё тело и поднимают моё платье.
Они собираются изнасиловать меня, они пыхтят надо мной, не давая мне встать.
—Прошу…— выдавливаю из себя я, но им всё равно.
—Просто сладкий персик, а не девочка.
Слёз на моём лице так много, что я ничего не вижу. Они пытаются изнасиловать меня, но я вспоминаю лицо Стаса, его нежные прикосновения, его поцелуи, его слова. Единственное, что я хочу, чтобы он оказался здесь. Только это. Господи, только это.
23.Я всё исправлю
Заблокировав машину, я собираюсь побыстрее пойти к подъезду, но моё внимание отвлекает отсутствие машины её охраника. На парковке полно пустых мест, но машины нет. И я не понимаю, с какого хуя он уехал, если я не говорил ему оставлять её одну, даже если она сама попросила его.
Набрав его номер, я недолго жду, прежде чем он возьмёт трубку.
—Станислав Юрьевич?
—Почему ты, блядь, решил, чтобы можешь уехать посреди рабочего дня? Разве это входит в твои обязанности?
—Я не уезжал,— я слышу немного нервозности в его голосе, но он отвечает быстро.— Я сейчас на старом адресе.
—Что ты там делаешь?
—Меня попросили приехать сюда.
—Зачем?— спрашиваю я, а затем в один момент открываю свою машину и сажусь обратно на водительское сиденье. Не понимаю, какого чёрта ей понадобилось посреди вечера отправиться в эту помойку, о которой я пытаюсь заставить её забыть.
—Мне не сообщили.
—Она рядом с тобой?
—Она пошла в дом.
—Блядь,— ругаюсь я, со свистом разворачивая машину и выезжая с парковки.
Обычно я не пологаюсь на интуицию, но не когда дело касается Полины. Когда что-то связано с ней, я могу даже поверить в Бога, будучи атеистом всю свою жизнь.
—Никуда не уезжай. Я сейчас буду.
—Понял.
Сука, что-то не даёт мне успокоиться. Что именно? То, что её планы резко поменялись и она даже не предупредила меня? Я не стараюсь держать её на поводке, хотя очень хочется, но она рассказывает мне о своих планах. Я могу понять то, что она хочет увидеться с отцом. Я принял это, но какого хрена её потянуло туда? Я звонил ей совсем недавно и она даже прислала мне сообщение, что купила торт и едет к отцу. Даже через это сообщение я мог услышать радостную интонацию в напечатанных ею словах.
Что могло поменяться? В городу, с вечерними пробками мне ехать минут двадцать к её старому дому. Учитывая то, как я протискиваюсь между рядами в своём джипе, выезжаю на встречную и выжимаю максимальную скорость, я буду ещё быстрее.
Когда я забрал её, мне казалось, что я хотя бы немного успокою своего внутреннего зверя — но на самом деле, я стал ещё более диким и бешеным. И я превращаюсь в неадекватное животное, когда не имею представления, что с ней происходит — или что происходит у неё в голове.
По дороге я звоню ей не один раз, но она игнорирует каждый звонок, отчего я становлюсь ещё более бешеным.
Чёрт, она издевается надо мной.
Или пытается проучить за то, что я помешан на контроле.
Быстро пересекая очередной светофор, я сворачиваю налево и в узкий проулок, ведущий к её дому. Охранник уже стоит у машины, я вижу его в свете единственного горящего фонаря неподалёку. Здесь почти нет машин, у владельцев этих домов их либо нет, либо они все стоят в старых гаражах.
Припорковавшись, я выхожу и бросаю на него сердитый взгляд.
—Почему, блядь, ты не мне не сообщил, что вы здесь?
—Я не был уверен, что это нужно.
—Заткнись, нахуй. Это нужно, если ты знаешь, что этот адрес не входит в обычные места, которые она посещает,— я бы разбил его лицо, но не мог больше терять времени. Игнорирование Полины это то, что выводит меня из себя больше, чем что-либо.— Можешь ехать и впредь будь уверен, что мне нужно сообщать всё, что с ней связано, если это выбивается из её обычного графика.
—Я вас понял,— отвечает он, как солдат, после чего я ухожу в сторону старого подъезда и вхожу внутрь. Быстро поднимаюсь наверх, пересекая по три-четыре ступеньки за раз.
Подойдя к двери, я опускаю ручку и понимаю, что она закрыта на цепочку и не открывается в полную силу.
—Полина,— говорю я, понимая, что если дверь закрыта изнутри, то она точно здесь. Но она не отвечает, вместо этого я слышу странные звуки спереди — они напоминают всхлипы, смех, крики, всё вперемешку. Чуть дальше от коридора я замечаю её мобильный, на полу. Кровь в моих руках закипает, когда резкое осознание вторгается в голову. Одним резким движением я открываю двери, выламывая эту цепочку нахуй. Они ударяются о стенку, а я вбегаю внутрь и быстрым шагом иду на звуки.
