—Полина никогда не уйдёт от меня.
—М-мы всё увидим.
—Тут и смотреть нечего, Лёня. Не рассчитывай, что у тебя когда-нибудь появится ещё зять, кроме меня.
—Если т-ты себя так успокаиваешь.
Клянусь, его издевательская ухмылка прожигает в моём мозгу дыру. Ещё ни одного раза он не позволял себе подобного. Никогда не показывал такого очевидного победоносного выражения лица, а сейчас он даже не в состоянии скрыть это.
—Есть только один вариант для того, чтобы мы расстались — я сдохну,— я пытаюсь вдолбить это в его голову и в миллионный раз себя успокоить.
—Н-не самый невозможный вариант, п-правда?— его широкая улыбка действует мне на нервы.— Т-так что, мой п-пока что единственный зять, может в-выпьем, раз пришёл?
За всё время наших отношений с Полиной я почти не выпивал со своим тестем. И его слова издевательские намёки на наш разрыв подталкивает меня к тому, что я готов разделить с ним бутылку.
—Я схожу в магазин.
—Б-брось, ты думаешь, у м-меня нет алкоголя?— приподнимая брови, взглядом он указывает на нижний кухонный шкафчик, который я сразу же открываю. И вправду, в этом доме есть алкоголь, особенно есть учесть, что его жена — алкоголичка, которая систематически здесь напивалась.
Ставлю на стол наполовину выпитую водку и запечатанную бутылку виски, после чего беру несколько стаканов и рюмок.
—Д-давай я,— просит он, когда я собираюсь виски по стаканам.— Можешь д-достать из холодильника лимон и н-нарезать.
Делаю, как он говорит и заодно проверяю наличие продуктов в холодильнике. Каждый день, большую часть времени с ним находятся сиделки, с которыми я держу связь и которых я испепелю одним взглядом, если они сделают что-то не так. Но всё равно всегда нужно всё контролировать, люди расслабляются и забывают, кем являются, пока им не напомнишь.
В их обязанности входит, конечно, входит покупка продуктов, уборка и куча всего. Прохожусь глазами по полкам холодильника и удовлетворённо отмечаю, что он наполнен до отвала — начиная от фруктов и заканчивая разными видами мяса и рыбы.
Закончив с лимоном, я ставлю тарелку на стол и сажусь. В стаканах уже налит виски, который мы выпиваем в считанные секунды и почти сразу же выпиваем ещё.
—С-скажи мне, как она.
—О ком ты спрашиваешь?— я наблюдаю за тем, как его глаза беспокойно мельтешат, но в какой-то момент обретают спокойствие и останавливаются на мне.
—Полина.
—Нет, ты спрашивал не о Полине.
Я делаю глоток виски.
—К-как долго ты собираешься держать её там? Реабилитация м-может длиться до шести месяцев.
Кажется, он намекает на то, что его жену уже пора выпускать и каких-то жалких шести месяцев достаточно для того, чтобы перечеркнуть восемнадцать лет кошмара, в которых жила Полина.
—Её реабилитация будет длиться столько, сколько я посчитаю нужным.— Допиваю виски.— Можешь не беспокоиться, хуже не сделают.
Наливая в стакан ещё алкоголя, я не замечаю, как Полина возвращается на кухню. Её шаги тихие и невесомые, словно у левитирующей над землёй мышки. Она стоит возле меня в белом махровом халате, закрывающем её целиком. Кажется, она была в душе. И кажется, прямо сейчас я превращаюсь в доисторического человека, неандертальца, готового закинуть её на плечо и унести в свою пещеру в тысячу квадратных метров.
—Папа, вот зачем?— она хмурится, обходя меня сзади и поднимая пустой стакан в воздух.— Ты же не пьёшь.
—Я не каждый день в-встречаюсь с твоим будущим мужем,— отмахивается Леонид.— М-можем и выпить немного.
—Ты встречался с моим будущем мужем пару дней назад. Не нужно злоупотреблять этим.
—Я и н-не собирался, милая.
Явно разочарованная и недовольная, она кладёт стакан обратно и по кухне распространяется звук ударяющегося стекла о стекло. Она раздосадованно кусает нижнюю губу, когда я обхватываю её за талию левой рукой и притягиваю к себе.
—Ты была в душе?— спрашиваю я тише, хоть и понимаю, что вопрос максимально тупой — учитывая, что она стоит передо мной в халате.
—Да, пока вы тут не теряли времени,— она снова бросает на меня осуждающий взгляд, но при этом её правая рука впивается мне в волосы. Это грёбанное прикосновение снова заставляет меня чувствовать себя дикарём.— И мне нужно сходить в магазин.
—Ты не пойдёшь в магазин так поздно.
Стоит ли мне напоминать, что она даже при свете дня всегда ездит вместе с охранником. Мне кажется, я лучше перережу себе глотку, чем какое-то время не буду знать, что с ней происходит. Первый вариант хотя бы быстрый и не такой болезненный, как второй.
—Мне действительно нужно.
Свободной рукой она хватается за край белого пояса и начинает сжимать его.
—Пойдём, ты расскажешь мне, что тебе купить.
—Не надо, Стас. Тем более ты выпил.
—Я могу пойти в магазин в свои тридцать лет и выпившим, принцесса.
Встав из-за стола, я даю понять Леониду, что скоро вернусь, и веду Полину в коридор, приобнимая за талию. И ста лет не хватит для того, чтобы я мог адекватно воспринимать её миниатюрность по сравнению со мной.
Присев на тумбочке в прихожей, я обхватываю всё её тело и прижимаю к себе. Одной рукой я держу её под задницей таким образом, что служу ей стулом.
—И что нужно моей принцессе так поздно?
Она прижимается нежной кожей своей щеки к моей. Каждый мускул на моём лице напрягается, желваки на челюсти играют. Как можно считать себя адекватным, если её прикосновения действуют на меня таким образом?
—Прокладки,— тихо бросает она.— Мне нужны прокладки.
Значит, у неё начались месячные. В ближайшем будущем я надеюсь сделать так, что они исчезнут, даже если она продолжит принимать противозачаточные.
—Мы можем избавить тебя от этих неудобств,— говорю я, целуя её щёку. Она прикрывает глаза, тяжело дыша и ёрзает на моей руке.— А пока я пойду за прокладками.
—Это будет смешно.
—Что именно?
—Что мужчина таких гигантских размеров, в костюме, будет покупать прокладки.
—Я рад, что могу развеселить тебя.
Особенно после вчерашнего дерьма.
И я всё ещё взбешён, когда думая, что она будет рисовать для кого-то. Но ещё больше я взбешён от того, что она настодько расстроилась, что сбежала от меня под предлогом встречи с отцом.
—Я подожду с папой,— говорит она, явно намекая на то, что мне нужно побыстрее уйти.
Но я не могу, блядь, ёбаный в рот, сука. Просто не могу от неё оторваться. Я хочу повесить её на стену и трахать всю последующую ночь, снова пачкая свой член её кровью, но теперь уже не девственной.
