– Почему ты все это сразу не сказал? Почему надо было по-дурацки пожимать плечами?
Сзади посигналили. Ник чертыхнулся и двинулся вперед.
– Я не люблю разговоров, – признался он, догнав впереди стоящую машину. – И мне без разницы, как меня поймут люди. Если мне не хочется говорить – я не говорю. Неважно, начнут ли меня после этого ненавидеть.
Меня его признание не порадовало. Я скривилась. Мне как раз нужно было от людей, чтобы они были со мной максимально искренны и честны. Мне важно, чтобы не было недомолвок. Именно это я ему и сообщила. И потом припечатала для увесистости моих слов:
– Если я выйду на эмоции, это опасно для того, кто меня на них вывел. Так что ради твоей же безопасности тебе лучше от меня ничего не умалчивать.
«Хотя мне очень неприятно, что ты равнодушен к моему мнению, касательно тебя», – подумала, но не произнесла вслух. Очень странно, что я вообще к нему стала относиться как к другу сразу. Обычно я ни с кем не могу подружиться и моя единственная подруга – это Маруся.
– Я тебя услышал.
Какая же раздражающая эта фраза. Но я лишь натянуто улыбнулась. Благо, эмоции не проснулись заново. И чтобы так было и дальше, я схватила телефон и настрочила Мусе в скрайбере сообщение о том, как я поругалась с Ником. Она ответила кратко: «Очень странно, это на тебя не похоже». Я и без нее это знала. Чтобы меня разозлить и уж тем более обидеть, надо было сильно постараться!
До управления мы ехали молча. Я обдумывала свои ощущения, свое поведение, мне не свойственное. А уж о чем размышлял Ник мне неведомо. Мысли я читать не умела. И хорошо! Мне и моих мыслей много. Даже занимаясь медитациями, мне не удалось их контролировать полностью.
В кабинете Ник сел за свой стол с компьютером, который прятал его от глаз людей. Я плюхнулась на диван рядом с Марусей, которая с беспокойством глядела на мое хмурое лицо. Она попыталась протянуть ко мне руку, чтобы ободряюще потрепать по плечу, но я увернулась. И никак ведь ее не избавить от привычки лапать людей!
– Ты всегда была такой тактильной? – поинтересовалась я.
– Ты задаешь этот вопрос в тысячный раз, – закатила глаза Муся.
– Ну и где этот?..
Подруга сразу поняла, что я говорю про Рому. И она кивнула на парня, который сидел за столом у окна. Я прищурилась. Вроде он говорил мне, что я мелкая, когда мы только увиделись.
– И что ты в нем нашла? – фыркнула я.
– Ну конечно, он не такой красавчик как Никита, – язвительно прошептала она.
Я зыркнула на нее неприязненным взглядом, отчего она рассмеялась.
– Я не о внешности! Ты не знаешь, какой он человек, а уже втюрилась. Что, кстати, тоже не похоже на тебя.
– Да я не втюрилась, Дуся. Что ты такое говоришь? Просто я так давно хотела его встретить, и встретила. Просто волшебство какое-то!
Волшебство? Я задумчиво покосилась на Рому. Он сидел за компьютером и что-то увлеченно в нем печатал. Может ли быть такое, что судьба специально свела Мусю и этого типа? Не зря же он ей снился.
Подумала я так, и отмахнулась от бредовых мыслей. Я прекрасно знала, что никаких кармических партнеров [2]у Муси нет. Как и у меня.
Маруся приблизилась ко мне и тихо-тихо прошептала:
– Мы можем посмотреть на картах, есть ли у него девушка?
– Спроси и все.
– Нет! – Муся даже покраснела от такого предложения.
На таро смотреть у меня не было настроения. Поэтому я тяжко вздохнула и спросила сама:
– Роман, позволите вас отвлечь от дел?
Муся зашипела, вцепившись мне в руку. Я поглядела на нее убийственным взглядом, и она отцепила пальцы от моего запястья.
– Что такое? – поинтересовался Рома.
– У вас есть дама сердца?
– Нет, – хмыкнул он, откидываясь на спинку кресла. – С какой целью интересуетесь, Ада?
– Любопытно стало. А что, спросить нельзя?
– Можно, – он пожал плечами, и этот его жест заставил меня сморщиться.
Я встала с дивана, оправила юбку и вышла. Пошла в туалет. Как же меня зацепила наша маленькая ссора с Ником! Быть не может! Обычно меня так цепляли ссоры с моей мамой. И с батей. Но батя – прошедший этап! Алкоголикам в моей жизни не место, тем более таким, которые неуважительно относятся к моей семье, в которую он теперь не входит.
Облокотившись о стену, я глядела на себя в зеркало над раковиной. И неожиданно заметила появившуюся рядом с собой тень. Напрягалась. Эта тень напоминала высокого двухметрового мужчину. Не неупокой… сущность! Я уж думала, не увижу их. Ан нет, и их мой третий глаз может распознать.
– Прочь пошел, – тихо сказала я, стараясь не показать свой страх, и вообще успокоиться.
Тень, конечно же, не ушла. И я начала чувствовать, как по телу бегут мурашки. Сущи питаются страхом. И эта тоже питалась! Гадина! Но что поделать? Страх не проходил. Да я даже неупокоев особо не боялась, как и лесного духа!
– Я могу достать полынь, – вновь попыталась угрожать я.
Нет, надо срочно сделать нормальный полноценный ритуал защиты! Мне же сказал лесной дух, что она несовершенна, а я благополучно забила на это. Надо бы уйти из туалета, пойти поближе к людям. Но страх не давал сдвинуться с места. Мурашки не проходили, ладони вспотели. Казалось, что у меня даже волосы зашевелились на голове!
Дверь в туалет неожиданно распахнулась. Я скосила глаза и увидела Ника. Он стоял на входе и смотрел на меня. А меня будто отпустило. Страх не прошел, но я могла вновь двигаться!
Я рванула к Нику и обняла его, что было невероятным поступком для моей нетактильности. Он, видимо, тоже обалдел. Как и Муся, которая отчего-то стояла неподалеку. И что им всем надо было, раз они вышли в коридор? Я почувствовала, как рука напарника нерешительно опустилась на мою спину. А затем поняла, что по моим щекам катятся слезы.
– Что случилось? – испуганно произнесла Муся.
Всхлип вырвался сам собой. Слез от меня можно было дождаться только тогда, когда я смотрела какой-то милый сериал или читала книгу. Но чтобы расплакаться просто так, из-за каких-то событий в моей жизни, это было впервые! Точнее, во второй раз. Впервые было тогда, когда меня пытались запихнуть в самолет. Видно, страх раскрывает во мне новые грани.
– Срочно успокоительное! – заверещала Маруся Роме, который выглянул из кабинета, чтобы посмотреть, что у нас происходит.
А я прилипла к Нику и не могла отлепиться. С ним как-то спокойнее, пусть он и не мог ничего сделать этой сущности. И мы так, как слипшиеся пельмени, побрели в кабинет на диванчик. Никита терпел мою хватку и слезы, которые я обильно выпускала ему на рубашку. Муся бегала по кабинету, Рома капал мне валерьянку. И когда я выпила ее убойное количество, от меня услышали что-то внятное. Я рассказала о сущи и своем страхе.
