– Это клещ, – резюмировал он. – Надо вытаскивать. Недавно прицепился.
Зря, наверное, он это сказал. Паника с еще большей силой накрыла меня. Я уже ничего не видела, не слышала и не понимала, что творю. А ведь его не смахнешь просто так!
– Сиди здесь, – сказал Ник. – Я пинцет принесу. У меня был опыт вытаскивания клещей, так что все будет хорошо, Ада.
Он шустро сбегал к машине, а я чувствовала, как обмираю от ужаса. Ведь я, возможно, сейчас заражаюсь энцефалитом и меня может парализовать! Или вообще меня ждет клещевой боррелиоз! Я читала о таком.
Ник вернулся. Я, как увидела пинцет, вату и перекись, вновь начала истерить и уворачиваться от рук напарника. Чтобы в меня тыкали пинцетом?!
– Может, он напьется крови и сам отвалится? – пискнула я, сжавшись.
– Прекрати, – сказал Ник, приближаясь ко мне. – Ну же, я все сделаю аккуратно. Я и с папы клещей снимал, и с себя. И все проходило до этого хорошо.
– Раз на раз не приходится! – взвизгнула я, вновь увернувшись.
Хотелось вскочить на ноги и убежать, но бегать по траве, полной насекомых, без обуви, было бы не очень разумно и приятно. Поэтому оставалось сидеть на покрывале и извиваться как змея, лишь бы Ник со своими пинцетами и перекисями не дотронулся до меня.
– Ада! – недовольно рыкнул напарник. – Прекрати уже! Ты же прекрасно понимаешь, что клеща надо снять, да?
– Нет!
– Ада!
– Ну Ник!
– Сиди ровно!
– Ни за что!
– Сама напросилась!
Ник вдруг подался вперед, схватил меня за руки и уронил на спину. Перекинул ногу через меня, и я узрела его хмурое лицо, а за лицом – голубое-голубое небо без единого облачка.
– Только попробуй дернуться, – вкрадчиво сказал Ник. – И голова клеща останется у тебя в коже. И будет инфекция. И тогда придется ехать в больницу. А ты ведь не любишь больницы?
Хороший довод. Весомый. А в такой позе вообще очень даже понятный, я бы сказала. Даже истерика и паника куда-то делась. Особенно когда лицо Ника приблизилось к моему. Тогда у меня вообще отпало желание двигаться! Я замерла, ведь меня парализовали те эмоции, которые возникли. Я даже не знаю, что это были за эмоции. Но то, что спровоцировал их Ник, было ясно как белый день. Он что-то делал с клещом, а я вообще забыла про этого клеща. Я смотрела на сосредоточенное лицо напарника, словно завороженная.
– Ну вот и все, – вдруг сказал Ник. – А ты боялась.
И я отмерла. Чего я там боялась? Что вообще было? Мысли куда-то подевались, и я не могла их призвать обратно в голову. Лишь непонимающе глядела на друга, пытаясь вспомнить, что вообще было.
Он все еще держал мои руки одной левой, а в правой был пинцет с клещом. Я вытаращилась на мерзкое насекомое. Меня заворотило от одного его вида!
– Теперь сдадим клеща в лабораторию на анализы, а тебе обработаем ранку. Больше не будешь верещать и пытаться сбежать?
И мне почудилась такая нежность в его голосе, что я вновь не знала что ответить, погрузившись в нахлынувшие эмоции. Что это? Страх? Было похоже на страх, но от страха у меня все леденеет, а тут совсем наоборот.
– Что за разврат? – послышался чужой голос.
Мы с Ником одновременно повернули голову в сторону незнакомца. Похоже, приехали господины полицейские. Два мужика среднего возраста стояли и с неодобрением глядели на нас.
– Он мне клеща доставал из кожи! – почему-то разозлилась я, и тут же дала себя мысленную оплеуху. Совсем ополоумела злиться на ни в чем не повинных людей? Хочешь, чтобы у них в жизни все пошло плохо?
Ник отпустил меня, но все еще не отстранился, продолжая почти сидеть на моих бедрах. Он намочил ватку перекисью и принялся обрабатывать укус клеща. Полицейские наблюдали за нами, даже не думая отвернуться. Я в отместку тоже пилила их взглядом.
Когда Ник слез с меня, я почувствовала и огорчение, и облегчение одновременно. Прикрыла глаза, пытаясь собраться. Что это такое? Ну вот что?! Почему я не выбрала себе в напарники какого-нибудь Алешу, который точно бы не пробудил во мне никаких эмоций кроме агрессии! Но с агрессией я привыкла справляться, а с этим... С этим непонятным нет. Я знала, что могу влюбиться в Ника, сразу. Пока этого не произошло. Но эти странные эмоции привлекают опасливые мысли. Не хотелось бы, ой не хотелось бы...
Пока я находилась в прострации, Ник пошел показывать полиции труп висельника. Я быстро собрала карты, одеяло, клеща в невесть откуда взявшейся пластиковой банке, отнесла все в машину и отправилась за напарником. Полиция уже развернулась. Их оказалось вовсе не двое, а больше. Они оглядывали лесок, фотографировали все еще висящее тело, переговаривались между собой. Один из полицейских спрашивал Ника как мы обнаружили это тело. Он честно все рассказал. Только опустил подробности о том, что я ходила в кустики.
– А почему же вы пошли в лес? Если вы ночевали в машине, могли бы просто уехать, а не ходить по лесу, – сказал дядя полицейский Нику, когда я подошла.
Напарник покосился на меня. И промолчал. А полицейский ждал ответа.
–А что, по-вашему, люди в туалет не ходят? – язвительно спросила я, уперев в бока руки. – Я справляла малую нужду! Могу даже показать где именно, чтобы вы проверили.
– Ада, – одернул меня Ник.
Но что толку? Я почему-то была злая. Может, дело в критических днях? Не так часто, но в эти дни у меня часто сносило крышу. Причем, Высшие Силы после таких моих всплесков эмоций никому не мстили. Значит ли это, что я могу себя не сдерживать?
– А может, мне продемонстрировать, как я это делала? – вскинула я брови. – Что скажете? Любите за таким наблюдать?
И Ник, и дядя полицейский, вылупили глаза. А моя злость сошла на нет. Как рукой сняло... Я поняла, что попала в точку. Почувствовала. И теперь уже таращила глаза я, с опаской, на дядю полицейского. Затем придвинулась поближе к Нику, вцепилась в его футболку. От моего телодвижения напрягся уже Ник. И тоже с подозрением уставился на дяденьку. Тот же пошел красными пятнами, занервничал, быстро убрал все бумаги, на которые записывал показания Ника, в портфель, и отошёл от нас. Я выдохнула.
– Что такое, Ада? – прошептал мне Ник на ухо, отчего по моей коже поползли мурашки.
Я сглотнула и ответила:
– Я почувствовала.
– Что?
– Его предпочтения, как ты, наверное, и сам заметил. Ну что? Мы свободны, нет? Как-то не хочется в одном лесу с таким дядькой находиться.
– То есть труп тебя больше не смущает?
– Труп висит и никого не трогает, ничего не помышляет. А этот дядька теперь явно меня не любит.
– Нам, кстати, с ним работать.
– Что? – подняла я глаза на Ника.
– Именно с ним нам придется работать по делу в Новграде. Его зовут Алексей Евгеньевич.
