– Далеко от берега твое тело? – уточнила я у мертвяка.
– В самой середине озера.
– Далеко…
– Утопил он меня на берегу. Потом на лодке туда оттащил и с камнем вниз бросил, чтоб я не всплыл.
После такого жуткого разговора сил у меня не осталось. Ни моральных, ни физических. Передав слова Василию Павловичу, я направилась к машине и устроилась на заднем сидении, уснув. Что там творилось дальше, не знаю. Меня разбудили поздним вечером, когда привезли к дому.
– Просыпайтесь, Ада, – меня тряс за плечо подполковник.
Я проморгалась, огляделась.
– А где озеро?
– Труп нашли, будем делать ДНК, чтобы определить, точно ли это племянник Митрофанова, пропавший три года назад. И, кстати, диски с компроматом тоже нашли.
– Какие диски? – я потянулась.
– Диски с видеодоказательствами насилия. Вы как сказали мне про диски, так я сразу послал ребят еще раз дом обыскать.
Я ничего не понимала.
– Когда мы ехали в машине, и я посетовал насчет отсутствия доказательств насилия, вы мне сказали про диски и легли дальше спать.
– Не помню такого.
– Главное, что это помогло! Да… Вы за один день сделали то, что мы бы делали месяцами. Поразительно. Я думал, что это затянется. Но из-за вашего таланта мы вернемся в Москву гораздо быстрее.
Вздох вырвался из моей груди сам. Ехать в Москву… Мне! Все еще не верилось. Я вышла из машины и направилась домой, по пути включая телефон. Десять пропущенных от мамы, три от братика и сорок пять от Маруси. Я нахмурилась. Это что такое? Поднимаясь в квартиру, набрала номер подруги.
– Ты не представляешь, что случилось! – завопила подруга в трубку.
Это было для меня настоящим шоком. Моя подруга отличалась спокойным нравом. Я ни разу не слышала ее повышенные тона.
– Эти уроды меня допекли! У меня сегодня была вторая смена! Я пришла, работаю себе спокойно, с детишками играю. Сначала нянечка где-то шарахалась, не успела вовремя наложить ужин, а обвинили меня. Затем сумасшедшая мамаша Евы (помнишь такую девочку?) устроила мне скандал! Опоздала на пятнадцать минут, так еще и с претензиями влетела. Откуда, говорит, у дитятки царапина? Я говорю, как пришла на работу, она уже с царапиной была! К медсестре, говорю, на всякий случай сводила, обработали ей рану. А мамаша все орет! Обзывать меня начала! Ну на оры вылетела наша директриса. И вместе с мамашей начала меня унижать, мол, плохо я работаю. А я, между прочим, всегда стараюсь и еще за другими доделываю! И перерабатывать не нанималась! Тем более за такую зарплату! Разозлилась я и послала их всех матом. Написала заявление и ушла. Хорошо, что завтра-послезавтра выходные, а с понедельника отпуск. Я свободна как голубь! Обходные подписать осталось и все.
От такой исповеди я едва не навернулась с лестницы.
– Ну ты, Муся даешь…
– Я еду с тобой в Москву! Не знаю, что я там буду делать, но меня так все заколебало!
– А сейчас ты где? В своем городе?
– Нет, уже в твоем. У родителей. А ты где?
– Возвращаюсь домой.
– Куда опять ходила?
– А я с утра хожу. Точнее езжу. По озерам мотались, нужного утопленника искали.
3 глава. Новая работа.
Запихнуть меня в самолёт было той еще задачкой. Я устроила истерику прямо в аэропорту, и меня успокаивал Василий Павлович вместе со своими московскими служивыми и моя подруга, которая решила уехать в столицу вместе со мной.
– Я туда не полезу-у-у, – выла я, размазывая слезы по лицу.
– С тобой ничего не случится, – в который раз повторила Маруся и попыталась взять меня за руку, но я вырывалась. – Можешь разложить карты и поймешь, что все будет хорошо.
– В таком состоянии я не могу ничего раскладывать! Не полечу! Все, я остаюсь здесь!
– Мы уже подписали контракт, – встрял подполковник.
– Поеду на поезде!
Муся вновь предприняла попытку дотронуться до меня:
– Одна ты никуда не поедешь. Потеряешься еще.
– Ну и ла-а-адно-о-о...
До окончании регистрации было сорок минут. Мы уже торчали в аэропорту два часа. И все эти два часа я выла, не переставая, и тряслась. Все были в шоке. Еще бы, не ожидали от ведьмы такого. А вот ведьмы ничуть не отличаются от людей фобиями!
– Понимаете, подниматься людям в воздух противоестественно, – объяснила я.
Маруся закатила глаза. Такое я говорю, когда мне предстоит столкнуться с тем, чего я боюсь. Например, уколов, кровоточащих ран, забора крови на медосмотре и высоты. И моя подруга это прекрасно знала.
Я тряслась, москвичи нервничали, привыкшая подруга скрестила руки на груди. Она знала, что если я в таком состоянии, то могу отчебучить что угодно.
– Отправьте кого-нибудь за успокоительными, – сказала Муся Василию Павловичу.
И он отправил. Я даже не обращала внимания на их действия, погруженная в свою тревогу. Спустя десять минут мне уже налили убойную дозу валерьянки. Кто ж знал, что на голодный желудок это лекарство заставит меня уснуть?
Я была такая сонная, что даже не запомнила, как вошла в самолет, как села в кресло. Да и сам полет я помнила смутно. Дремала, периодически просыпалась, и засыпала дальше. Когда самолет сел, Муся меня растормошила. И только тогда я поняла, где вообще нахожусь. Истерить как раньше не хотелось. Но я все равно высказала Василию Павловичу все, что думаю.
– Я никогда! Ни-ког-да больше не сяду в самолет!
Ему это не понравилось:
– Но наша работа – колесить по всей стране.
– Вот именно, что колесить! А не летать! Я все сказала. Нервные срывы перед каждым полетом и после я переживать не намерена. Тем более, взвинченное состояние влияет на мою энергию. Чем хуже я себя чувствуют, тем невозможнее становится работа ведьмы.
Василий Павлович расстроился. Еще бы! Привык работать с теми, на кого можно рявкнуть, и они как миленькие побегут все выполнять. А ведьмы существа нежные, если на нас несправедливо рявкнешь можно охватить. И от самой ведьмы, и от высших сил. Но это только в том случае, если ведьма обидится. А обижаются ведьмы крайне редко, если люди вытворяют по отношению к ним действительно несправедливые дела.
Спорить со мной никто не стал. Отвезли в служебную квартиру, взяли копии моих документов и сказали, что рабочий день мой начнется через три дня. Я, конечно, могла и сама поехать с ними оформляться на должность полицейской ведьмы, но после полета меня сильно потряхивало. Решили меня не трогать.
Квартира была однокомнатная. Мебели по минимуму. Двуспальная кровать, диван, комод со шкафом – в комнате. Еще один шкаф в прихожей. На кухне – древний гарнитур, плита, микроволновка, стол и три стула, маленький холодильник. Ванная и туалет были объединены, стиральная машина впихнута между ванной и унитазом. Везде, кроме ванной, стены были покрашены светло-серой водоэмульсионной краской, а полы покрыты линолеумом. В ванной же все выложили большими белыми плитками.
