— Далее?
— Он вышел из машины и немного постоял на тротуаре, улыбаясь
мне. Теперь он казался менее удрученным, держался естественнее, чем когда-либо
со времени моего замужества. Я оставила машину на стоянке, пошла в кино,
просидела два сеанса и ушла оттуда в расчете вернуться домой в одиннадцать
сорок пять. Вот и все, что я знаю.
— Почему вы этого не рассказали, когда мы попросили вас
опознать тело? — спросил Брэндон.
— Если помните, шериф, вы меня и намеком не предупредили,
что везете опознавать тело мистера Биллмейера. Взяли и отвели в мертвецкую.
Естественно, когда я увидела, кто это… У меня просто в глазах помутилось, я
потеряла сознание. Только и всего. А придя в себя, я была не в состоянии
говорить. Хотела приехать к вам утром. Потом, по дороге домой, обо всем
рассказала Джилу. И тут он указал на вещи, которые мне и в голову не приходили.
Ведь, по существу, у меня без ведома мужа было самое настоящее свидание с
боссом. Я не ездила в Голливуд, хотя семье несколько раз повторила, что меня
вызывают в контору. Джилберту я сказала, что провела вечер в кино, и он
поверил, поверят ли другие… В итоге он решил, что лучше ничего не рассказывать,
вызвал адвоката, мистера Карра, и спросил совета. Мистер Карр сказал, что нам
надо поехать в санаторий доктора Раппа… Остальное вы знаете.
— Что вы рассказали Карру?
— Абсолютно все, от начала до конца. Он выспрашивал
подробности, его интересовало решительно все: и про участок, и про склад.
Мистер Биллмейер умер, и у меня не было оснований хранить деловые секреты.
Мистер Карр внушал мне, что он, как поверенный, имеет право все знать. И я ему
все рассказала.
С минуту в кабинете шерифа царила тишина, потом Селби
сказал:
— Миссис Фрилмен, мне думается, у вас есть только один
выход. Предайте вашу историю широкой огласке, не упускайте ни одной
подробности. Подчеркните, что у вас было трудное положение в связи с покупкой
участка: с одной стороны, в качестве агента по продаже действовал ваш деверь, а
с другой — вы из лояльности к шефу боялись сообщить Стефену имя подлинного
покупателя.
— Но как я объясню… свой побег?
— Ничего не объясняйте. У вас был шок. Врачи предписали вам
полный покой. Как только вы почувствовали, что достаточно отдохнули, вы по
собственной инициативе явились к нам.
— Но вы же сами нашли меня!
— Пустяки, об этом не надо упоминать, — махнул рукой Селби.
— Лично от меня никто не услышит, что я ездил в санаторий и привез вас сюда.
Глаза Кармен широко раскрылись.
— Как, вы не собираетесь опубликовать, как вам удалось меня
отыскать? Это было…
— Я вас не искал и не находил. Вы сами вернулись, по
собственному желанию.
Резко отодвинув стул, на котором сидел, Джилберт Фрилмен
вскочил с места, подбежал к столу, протянул обе руки через стол и пожал руки
Селби.
— Вы даже не представляете, что сделали для меня!
Только сейчас я понял, какой ошибкой было бегство Кармен.
Если бы мы действовали иначе…
Он запнулся, не находя нужных слов.
Шериф Брэндон довольно заурчал:
— Забудьте и думать об этом, сынок. Вы ошиблись.
Со всяким может случиться. Самое главное — вовремя осознать
и исправить ошибку.
Джилберт Фрилмен пытался высказать глазами то, что
отказывались произносить его губы. Потом он повернулся к Кармен, раскрыл объятия
и, когда она бросилась к нему, нежно привлек к себе.
Глава 11
Субботним утром окружной прокурор вошел в кабинет и увидел
Сильвию Мартин.
— Хэлло, соня! Завтракал?
— По большому секрету и только между нами — нет!
Сильвия рассмеялась.
— Как ты считаешь, мы можем выскочить на минутку, чтобы
перекусить?
— Можно попытаться, — ответил Селби, — только я сначала
должен просмотреть почту.
— Скажи, Дуг, сегодняшняя информация в утренних газетах
специально была построена так, чтобы дать оплеуху «Блейд»? Разумеется, для
читателей это хорошо, но, Дуг, между нами, как случилось, что она вернулась?
— Она почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы вынести
любое испытание.
— Наверняка не без небольшой детективной работенки со
стороны окружного прокурора!
— Не знаю, откуда ты это взяла? Только не вздумай
публиковать свои догадки.
Сильвия пожаловалась:
— Я потеряла работу.
— Как?
— Я посылала корреспонденции в лос-анджелесские газеты. Но
когда дело приняло крутой оборот, они прислали сюда своих репортеров… И знаешь,
Дуг, я сомневаюсь, что лос-анджелесские ребята будут такими же… э… деликатными
по отношению к Кармен Фрилмен, как мы.
— По-моему, общественность уже потеряла интерес к убийству.
В подобных вещах важно лишь первое впечатление… Но здесь есть один момент,
который не дает мне покоя.
— Какой же?
— По словам матери Джилберта, первый телефонный звонок,
сильно расстроивший Кармен, раздался, когда они садились за стол, то есть
примерно минут в десять третьего. Понимаешь, именно после него она вернулась в
столовую убитая. А Биллмейер позвонил уже в три.
— Ты считаешь, Кармен темнит?
— Я все думаю, какова роль ее брата в этой истории.
— Может быть, Карр откопал его для того, чтобы использовать
в качестве посредника?
— Карр — крепкий орешек.
Отворилась дверь, и в кабинет вошел Рекс Брэндон.
— Занят?
— Входи, Рекс, — пригласил Селби. — Я проснулся полчаса
назад и еще не успел позавтракать. Мы с Сильвией как раз обсуждали, не стоит ли
перенести беседу в кафе, за столик, на котором помимо кофе и булочек будут еще
яичница с ветчиной.
Брэндон предложил:
— Можно сделать иначе. Я сейчас позвоню своей хозяйке, и мы
втроем отправимся к нам завтракать.
Зазвонил телефон. Селби поднял трубку.
— Хэлло?
Женский голос ответил:
— Это Инес, Дуг. Я хочу тебя немедленно видеть по крайне
важному делу. Я буду не одна.
Селби колебался.
— У меня назначена встреча через пятнадцать минут.
— Не можешь ли ты принять нас до этого?
— Вы можете сейчас приехать?
— Да.
