— Г-господа, я приношу вам свои извинения, — на первом слове хозяин ощутимо икнул.
— А эти?
— Все. Мы все их приносим… Вам…
Валент криво ухмыльнулся и напоказ, одним движением убрал нож за голенище, выходя из стойки. Странно, но почему-то именно это стало последней каплей. Толпа сорвалась с места и, толкаясь, рванула по лестнице вниз. Спустя пару секунд, десяток матюков и столько же сдавленных криков, коридор оказался пуст. Замешкался лишь хозяин.
— Ку-уда? — ухватил его за шиворот Дари, когда тот пустился было вдогонку за остальными. — К извинениям прямо сейчас приложишь счет за вот этих вот, они сегодня съезжают. Но не дай тебе боги спутать в нем хоть цифру…
Мужик пискнул что-то согласное и сбежал, едва Пепел разжал пальцы.
— Мразь, — процедил тот, тщательно вытирая руку о штаны. — Гнида.
Штопор же приоткрыл дверь, убедился, что в комнате все в порядке, а в ванной все еще льется вода и согласно кивнул:
— Думаешь, стану спорить?
Девушка, сидевшая за столом, за все время даже не пошевелилась. Пепел не был уверен, сморгнула ли она хоть раз. И подумал, что пора как-то разрядить обстановку:
— Как зовут, красавица? — полюбопытствовал он, начиная разговор, и вдруг сообразил, что так и есть. Красавица. Это не просто вежливость — девушка в самом деле была потрясающе хороша. Даже сейчас — измученная, голодная и нервная. Дари встряхнулся, долил бульон из кувшина в чашку и пододвинул к ней поближе:
— Пей еще, тебе нужно.
— Лина, — представилась она, прежде чем сделать маленький глоток. — Линнерине.
— Как?! — Пепел едва не уронил кувшин. — Нет, не пугайся. Все в порядке, показалось просто.
Лицо матери, Лиссерине, настолько отчетливо всплыло у него перед глазами, что Дари предпочел присесть, нащупав за спиной стул.
— Что? — Шоралт как раз открыл дверь ванной и последнюю фразу услышал. — Что не так?
— Сказал же, показалось, — Пепел дернул плечом. — Так, короче… сразу же как закончите с бульоном — собирайтесь. Быстро! Мы уходим.
— Нас отсюда не выпустят, — набычился ресс.
— Куда денутся? Твой счет, сиятельный, сейчас доставят, заплатим и свалим.
— Мне нечем.
— А мне есть. Чем.
— Нет, — Ралт упрямо прожигал его глазами.
— Не понял… Ты какого демона из себя целку корчишь? Нам уйти, что ли?
Парень поджал губы, но глянул на Валента, потом на аккуратно прихлебывающую из чашки Лин и сдался:
— Хорошо, я возьму эти деньги. В долг. И еще попрошу — на ваших условиях. Но работать на гильдию не буду!
— Мы не гильдейские.
— А кто?
— Ну… — Пепел вспомнил начало своего знакомства с Лаиссой Нокс и нашелся: — Частный сыск. Можешь считать так.
— А могу и не считать?
— Можешь. Дело хозяйское. Но к гильдии мы точно никакого отношения не имеем.
Шоралт ощутимо расслабился:
— Ладно. И повторю — я подпишусь под любым вашим процентом и, разумеется, отдам. Нам бы только выбраться отсюда.
— Процент? — хихикнул Дари. — Мы что, похожи на банкиров?
— Нет. Больше на гильдейских.
— А ты упрямый, да? — Пепел почесал нос, глядя на ресса. — Или просто тупой?
И хихикнул еще раз, увидев, как присевший было на край постели Ралт начинает угрожающе подниматься: — Все! Уймись! Демоны, сроду в такую бодягу не влипал. Мало того, что помогаешь всяким тут из дерьма вылезти, так эту помощь еще и хрен впихнешь.
— Можешь не напрягаться.
— Ралти…
Единственного слова девушки хватило, чтобы тот опомнился и заткнулся.
— Господа, — Лина поставила на стол пустую уже чашку и перевела вопросительный взгляд на них с Валентом, — так получилось, что вы пока не представились.
— Господин Рагден, к вашим услугам, — откликнулся декан.
«Ха! — сообразил Дари. — Так вот откуда взялось это Дени! Рагден, значит. Ну-ну.»
— Пепел, — сам он сдавать позиции не собирался. — И можно без господина.
глава десятая
В резиденции Шоргуа творился ад. Самый что ни на есть адов адище, без всяких скидок. С новомодных кранов для воды со свистом срывало вентили, окатывая всех неудачно подвернувшихся ледяными или горячими фонтанами; из стен под напором все той же стихии вылетали и лопались трубы, выламывая заодно куски штукатурки и дорогой отделки; мраморные полы мгновенно превращались в коварные скользкие лужи, а драгоценные восточные ковры — в мокрые неряшливые тряпки, как нарочно лезущие под ноги. На нижних этажах, куда вода стекала по многочисленным пафосным лестницам, плавали уже не только ковры, но и кресла с комодами.
А главное — никто не понимал, что и почему происходит. Прислуга металась, хозяева впали в ступор, охрана не представляла, куда бежать и кого спасать. Пока еще сообразили перекрыть главный вентиль, ведущий от водонапорной башни… Пока еще до него добрались… Особняк оказался основательно разгромлен. Даже крысы предпочли свалить с этого тонущего корабля, бросив свои затопленные подвалы. И теперь ошалело разбегались по саду, доводя до неистовства сторожевых псов.
Светопреставление как оно есть.
В тот момент никому даже в голову не пришла мысль о чьей-то маленькой, но приятной мести — это сообразили позже, да и то далеко не все. И никто сразу не спохватился, куда же делась загадочная дама, поселившаяся на третьем этаже в бывших покоях дочери первого ресса Шоргуа — в творившемся бедламе было не до того. И, самое главное, никто не заметил, что несколько минут назад она эти покои покинула. Весьма интересным способом.
Сначала из них в коридор шагнул дворецкий. Он лично, не доверяя прислуге, принес рессе завтрак, и теперь охрана приготовилась выпустить его обратно, чтобы снова надежно закрыть дверь. Но на пороге хрупкий и очень болезненный ресс споткнулся и начал падать, лишь с огромным трудом удержав равновесие. А вот сверкающий серебряный кофейник на подносе удержать все-таки не смог. С мелодичным звоном посуда врезалась в мрамор пола и, разбрасывая вокруг отраженные от ламп блики, волчком закружилась посреди коридора. Два охранника из Дардари — массивные тренированные бойцы, немедленно развернулись на звук, готовые среагировать на любую опасность, да так и застыли. Словно статуи. Не шевелясь, не дыша, даже не моргая. Не отрывая глаз от игры света на полированном металле. Секунда… Другая… Им не до чего не было дела, кроме этих бликов. Не дрогнули они и когда вращение кофейника остановилось — так и продолжали стоять, замерев. Зашевелились лишь после того, как побледневший до синевы дворецкий щелкнул пальцами, отпуская их сознание на волю. И тут же вытер струйку пота, скатившуюся по виску.
