Локация 1
Меркурий
Вид на равнину был так великолепен, что Верзилин застыл, вбирая в себя сияние пластов металлической корки, горных пород и слюды, простиравшихся от сумеречной зоны Меркурия до не слишком далёкого округлого горизонта.
Когда-то считалось, что Меркурий всегда повёрнут к Солнцу одной и той же стороной. Однако ещё в конце двадцатого века выяснилось, что его период вращения вокруг оси равен пятидесяти девяти суткам, в то время как период вращения планеты вокруг светила достигает восьмидесяти восьми, поэтому поверхность Меркурия прогревается регулярно, температура на ночной стороне падает до минус ста семидесяти трёх градусов Цельсия, а на дневной поднимается до плюс четырёхсот двадцати семи, что превышает температуру плавления олова.
Поскольку диаметр самой близкой к Солнцу планеты едва ли не в три раза меньше диаметра Земли
[1], то и гравитация меньше примерно в таком же диапазоне, и обслуживающему персоналу станций на поверхности Меркурия приходится адаптироваться к такому состоянию, что, впрочем, не занимает много времени. Как правило, космолётчики-исследователи привыкают к лёгкости во всём теле за несколько дней.
Российская станция «Ирбис» была создана всего пять лет назад и располагалась на валу кратера Стравинского диаметром сто девяносто километров. Она имела три купола, объединённых переходами в красивый трилистник, и центральный шпиль, увенчанный десятком антенн разного профиля. Трилистник был окружён полем решёток радиотелескопа, и центральная башня играла в нём роль излучателя.
Кроме того, под кратером был выкопан огромный резервуар, заполненный жидким азотом, который служил антенной нейтринного телескопа.
В тот день, когда старший дежурный астрофизик Станислав Верзилин, специалист в области солнечного излучения, замер в восхищении от развёрнутого в главном виоме ландшафта (случилось это третьего января две тысячи семьдесят седьмого года), на станции работало шестьдесят шесть человек, а если считать вместе с экипажем корвета «Гелий», то и все семьдесят пять.
Был вечер (по среднесолнечному времени, отсчитываемому от нулевого меридиана Земли), конец рабочего дня, сотрудники разошлись по отсекам станции отдыхать, и заступивший на дежурство Станислав имел полное право любоваться пейзажем, благо в центре контроля, расположенном в башне, он в этот момент находился один, сменив прежнего дежурного.
–Добрый вечер, Станислав,– поприветствовал его кванк центра, являющий собой искусственный интеллект пятого поколения по имени Клавдий.– Как настроение?
–Прекрасное настроение, Клавдий,– очнулся Верзилин, деловито цепляя корону менара, с помощью которой мог общаться с компьютером мысленно.– Что у нас нового?
–Хотите прикол?
–Дай мне сначала сводку по всем параметрам.
–Ловите.
Сбоку от вириала управления центром в общем поясе виома откололся квадрат диалогового окна с цифрами показателей солнечного ветра и магнитных полей.
–Вижу. Что за прикол?
–Это как раз по теме: северный квадрант короны по цепи пятен сигма-три-аш сто сорок семь. Странно, что факел появился в тот момент, когда вы вошли. Видите крючок? Температура шесть сто. А внутри – пятно в форме птичьего глаза. Кстати, сразу упала температура, почти на двести градусов.
–Птичьего, говоришь?– хмыкнул заинтересованный Станислав.
Дал увеличение, выводя пятно в центр виома.
Окружённое зёрнами глобул, оно действительно походило на глаз грифа, выглянувший из преисподней хромосферы Солнца. Диаметр пятна достигал не меньше четырёхсот сорока километров, хотя по сравнению с другими пятнами оно было небольшое и заметить его смог только специально настроенный комплекс инструментов.
–Так, посмотрим,– пробормотал Станислав, принимаясь обрабатывать поступающую по запросам информацию о состоянии нового объекта.
Пятна на Солнце не появлялись просто так, им предшествовала подготовка в виде пучностей магнитного поля и падения массы лучевого переноса, поэтому внезапное рождение нового пятна, пусть и маленького по сравнению с масштабами светила, представляло интерес.
Ночь, хотя и условная в том отношении, что Солнце поднималось над сверкающим горизонтом гигантским пламенным шаром, окутанным космами протуберанцев, прошла для Верзилина незаметно. Он всё больше увлекался изучением «птичьего глаза» ивсё больше убеждался в том, что тот не укладывается в рамки общепринятых теорий. Мало того, со станцией связались американские и китайские исследователи Солнца, базы которых располагались по соседству, и мнения всех специалистов сходились в одном: феномен с таким набором параметров не должен был сформироваться на родном светиле. А самым интересным следствием его появления было резкое падение температуры в районе образования пятна, там, где оно проклюнулось.
Тогда Станислав не выдержал и разбудил начальника станции, доктора наук Величко, и доложил ему об открытии, не глянув на часы. А было ровно шесть часов утра по независимому времени.
* * *
Капитан корвета «Гелий» Родион Поддубный умывался в своём одноместном номере станции, спрятавшемся в жилой зоне одного из лучей «трилистника», когда ему позвонил Величко и попросил по возможности «на рысях» прибыть в центр контроля. Недоумевая по поводу причин спешки и предполагая недоброе, Поддубный собрался за четыре минуты и в семь часов утра объявился в зале центра, где уже собрался учёный народ в количестве пяти человек. Среди них был и Величко, пятидесятилетний анахорет с бледным интеллигентным лицом, чёрными проницательными глазами и чёрной, без единого седого волоска, шевелюрой.
Через несколько секунд стала известна причина вызова: надо срочно доставить группу исследователей в корону Солнца, в район, где обнаружено необычного вида пятно, обладающее сильнейшим – в сто раз больше фона поверхности светила – магнитным полем.
На выяснение всех обстоятельств столь спешного вылета ушло пять минут. Давал задание лично Евгений Величко, обладавший умением убеждать сотрудников базы и с помощью лаконичной завершённости речи увлечь их важностью решения возникших проблем.
–Всё поняли, Родион Егорович?– закончил Величко.
–Так точно, Евгений Павлович!– вытянулся Поддубный.
–С вами пойдут специалисты Горелов и Туманян. Инструкции по обследованию объекта получите от них. Есть подозрения, что к объекту полетят и американцы, поэтому действовать жёстко, но в рамках Конвенции о запрещении военных действий в космосе.
–Мы готовы. Разрешите идти?
–Доброго пути.
Поддубный повернулся через левое плечо и вышел.
