–Они что-то увидели,– снова заговорил Гелик.– Даю запись перехвата переговоров.
В рубке раздался тихий шелест эфира, щелчки, посвистывания и человеческие голоса. Говорили на английском языке:
–Правее… прямо под нами…
–Дырка?
–Колодец… диаметр тысяча… поле на узле сто семьдесят…
–Идём ниже…
–Потечёт защита…
–Надо послать дрон…
–Генри, выпускаем «птичку»…
–Оттуда что-то выползает…
Пятисекундная пауза.
–Год демент! Это гра… лятор… три мили… опуск…
Ещё одна пауза.
–…дить! Немедленно! Генри – маневрируй… сто… на верши… стро!
Голоса пропали, и вместе с ним исчез фон передачи, порождённый сильнейшим штормом электромагнитных полей солнечной фотосферы.
–Увеличь!– напрягся Поддубный.
Капля американского шаттла выросла в размерах. Было видно, как вокруг неё вьются чёрные струйки, объединяясь в решётчатый кокон.
–Связь!
–Пытаюсь,– ответил Гелик, бросая в недра Солнца гравитационный импульс.
Через несколько секунд пришёл ответ на английском:
–Кто говорит?!
–Корвет «Гелий», российское ведомство,– ответил Поддубный.
–Помогите выбраться! Нас держит какая-то сила, не даёт уйти!
–Врубайте шпуг…
–Отказала кванконика! Защита начинает глючить!
–Держитесь, идём!– Поддубный сделал жест пальцем затихшему экипажу.– Форсаж! Гелик, протокол ВВУ!
–Есть протокол ВВУ!– отозвался компьютер.
Корвет спикировал с высоты в тысячу километров к пятну, в глубины которого непонятная сила утаскивала американский космолёт. Вокруг просияли полотнища корональной вспышки, окружающие солнечное пятно. Заверещали датчики полей, предупреждая космолётчиков о всплеске электромагнитного поля. Изображение «щётки» начало передёргиваться судорогами, как голографическая картинка.
Капля шаттла приблизилась. Корвет приготовился состыковаться с шаттлом, но чёрная сеточка, оплетавшая американца, внезапно накрыла российский корабль, и видеосистема отказала: пояс виома рубки превратился в стеклянную стену.
–Командир!– крикнул навигатор…
* * *
Комиссар Космической погранслужбы России Баринов получил раскладку происшествий в районе Меркурия в тот же день, когда на Солнце пропали два корабля: российский корвет «Гелий» иамериканский шаттл «Форвард». Комиссар в это время начинал офлайновое совещание с руководителями подразделений, контролирующих пространство в радиусе миллиарда километров от земного светила, и с непроницаемой миной выслушал доклад компьютера Российского Космического Союза (РКС).
Кроме происшествия с пропажей кораблей были отмечены четыре попытки подойти близко к Солнцу других планетолётов с экспедициями из разных стран, в основном – из Индии и Кореи. Все корабли прошли контроль международных пропускных пунктов как обеспеченные защитой и имеющие допуски Совбеза ООН, поэтому в дальнейшем их не искали. Между тем все четыре корабля приблизились к Солнцу на минимальное расстояние, и дальнейшее их положение осталось неизвестным. Мало того, Совбез ООН не объявил тревогу и вообще как бы забыл о существовании экспедиций, а космические агентства стран, чьи исследовательские платформы исчезли, также не заявили о своей обеспокоенности происшествием.
Баринов связался с секретариатом ООН в Новой Зеландии, поговорил с генсеком организации Пинкисевичем и закончил разговор словами:
–Понял, координатор! Будем работать.
После этого он начал совещание в режиме удалённого доступа, однако ни словом не обмолвился о происшествиях. Вернее, лишь упомянул пропажу корвета и сообщил, что причинами исчезновения «Гелия» занимается ФСБ.
Локация 2
Земля. Симеиз. Годом позже
Не хотелось вылезать из апертуры радиотелескопов Симеиза, разглядывающих дальний квадрант созвездия Лебедя, где была найдена ещё одна чёрная дыра, но компьютер был настойчив. ИМелентий Премилов, старший оператор комплекса, щупленький очкарик тридцати двух лет от роду, кандидат астрофизических наук, недовольно вернулся в жизнь, сняв шлем дополненной реальности.
Он сидел в зале обсерватории, куда сводились все информационные линии наблюдений за ночным небом, один, в тишине, не обращая внимания на общий экран зала, превращавший купол в сплошной звёздный узор. А вызывал его искин комплекса по имени Смотрящий за Вселенной. Мелентий называл его короче – Смотряк.
–Чего тебе, дружище?– недовольно спросил он.
В небольшом операционном диалоговом экранчике напротив проявилось лицо мужчины с длинными седыми волосами – портрет Смотряка, каким его сделали конструкторы ИИ.
–Добрый вечер, Мелентий,– сказал искин ровным голосом; он умел и шутить, и смеяться, и показывать другие чувства, вписанные в программу поведения, но с Мелентием разговаривал всегда подчёркнуто серьёзно.– Сравнительные данные не совпадают с годовой статистикой.
Мелентий не сразу сообразил, о каких данных идёт речь.
–Объект?
–Солнце.
–Я не занимаюсь аналитикой Солнца.
–Данные поступили минуту назад, а вы дежурите. Посмотрите, пожалуйста, есть о чём думать.
–Давай,– неохотно согласился оператор.
Экран монитора перед ним с эффектом объёма воспроизвёл шар земного светила, покрытый обманчиво медленным, кипящим покрывалом плазменных ячей, кое-где пронизанным протуберанцами и группами пятен. Поляризационные фильтры системы обзора позволяли смотреть на Солнце без очков, и глаза астрофизика невольно загорелись восхищением: шар был великолепен!
Справа высыпались колонки цифр – основные физические характеристики звезды: диаметр, масса, светимость в эргах, объём, сила тяжести на поверхности, скорость вращения, состав атмосферы и верхних слоёв. Число, показывающее массу Солнца, мигало красным.
–Не понял. Что тебе не нравится?
–Масса Солнца изменилась.
–Естественно, она и должна меняться каждую секунду согласно пекулярному переносу.
–Изменился темп сброса излучения. Месяц назад, после полугодовых итогов, он был на порядок меньше.
–На порядок?!– не поверил Мелентий, впиваясь взглядом в показания контроля.
–Отчёт перед вами.
Действительно, по выводу системы мониторинга солнечного излучения выходило, что земное светило стало терять массу намного быстрее, чем позволяла стандартная модель ядерных процессов на звезде, по сравнению с такими же параметрами месяцем раньше. И процесс этот не изменялся в течение уже двух последних часов.
–Что за бред?! Можешь объяснить?
