–И как, проверила?
–Отстань!– рассердилась Флора.
–Я не пристаю, а считаю, что так рисковать нельзя. А если бы удар был помощней и превратил бы тебя в фарш?
Флора сверкнула глазами, темнея, и Терентий отступил.
–Ладно, не злись, впредь давай советоваться перед рискованными экспериментами.
Флора ещё раз сверкнула глазами, однако возражать не стала. Подумав, спросила:
–Тебе там, в твоём времени, сказали, на что ты идёшь?
–При выдаче задания?
–Естественно. Я имею в виду, на какой риск ты согласился? До какой степени свободен в решении и свободен ли вообще?
Он кивнул.
–Я не был фашистом, прикованным к пулемёту и обречённым на смерть. А ты?
–Поподробней про фашиста.
–Ты не читала о Мировой войне в середине двадцатого века?
–Не то чтобы не читала,– виновато сморщилась она.– Но не слишком интересовалась. Всё же для нас прошло двести пятьдесят лет со времени окончания войны.
–Двести пятьдесят с хвостиком. Для нас на сто меньше.
–Для вашего поколения эта память ещё дорога…
–А для вашего?
Она помолчала.
–Всё не просто.
–Расскажи.
Катер продолжал лететь в тоннеле со сверкающими наплывами, кажущемся бесконечным.
Терентий ждал.
Наконец она сказала:
–В наши времена жизнь людей неожиданно приобрела новую ценность. Если в начале двадцать первого века она обесценилась, потеряла значение из-за войн и передела однополярного мира в многополярный, то в двадцать третьем веке истинных людей осталось мало, и жизнь каждого стала едва ли не бесценной.
–То, о чём мечтали социалисты. А что значит «вас осталось мало»?
–То и значит.– Флора прямо посмотрела в глаза собеседнику.– Большинство населения Земли и Солнечной системы предпочло коллективную жизнь, утратив индивидуальную свободу, присоединившись к РС-системам, которые заменили государства и бизнес-корпорации. Тех, кто хочет развиваться вне РС, независимо, осталось не более двух процентов населения.
Терентий присвистнул.
–Так мало?
–Это примерно триста миллионов человек.
–Что такое РС-система?
–Разум типа «стая», то, что ты назвал матрицей. Большие искусственные интеллекты, включающие в себя интеллекты всех людей.
–То есть это Ульи?
–Предтечи. Но эти системы не являются абсолютными правителями социума, как их рисовали фантасты. Предки смогли реализовать так называемые законы роботехники Азимова. Даже в них руководители – люди, чьё мнение ценится. Но существуют и зоны, свободные от компьютерной зависимости, хотя они и обладают сервис-системами. Там всем распоряжаются люди.– Флора слабо улыбнулась.– Ну, или почти люди.
–Как ты?
–Мой уровень ниже, но в перспективе я могу достичь важного поста и даже стать координатором развития какой-нибудь зоны.
–А какое конкретно задание ты получила от начальства? Только ли выяснить причину пульсаций Солнца?
–Не только, мне поручили установить контакт непосредственно с оператором процесса и договориться.
–СУльем, разумеется. О чём собираешься договариваться?
Флора прикусила губку.
–О помощи…
–Не понял, какой помощи?
–Есть надежда, что Улей поможет нам справиться с давлением РС-систем.
–У тебя такие большие полномочия?
–Не завидуй.
–Но ведь Улей тоже коллективная система, как он поможет вам справиться со своим предком?
Она снова наметила улыбку: сумасшедший по красоте и гармонии рисунок губ, изумительной геометрии лицо, огромные золотисто-карие глаза… С ума сойти!
–Смотря что предложить в обмен. Не пытай меня, я не готова объясняться. У тебя ведь полномочий не меньше?
Теперь засмеялся Терентий.
–Такое впечатление, что нас готовил один и тот же человек.
–Просто творческие люди одинаковы во все времена, они беспокоятся о судьбе человечества.
Он хотел сказать, что далеко не все творческие люди заботятся о судьбе других людей, но не стал.
–Расскажи мне о вашей жизни.
–Не сейчас. Не понимаю, почему нас запустили в эту кишку и не торопятся напомнить о себе. Чего ждёт от нас Улей?
–Ждёт, что мы предпримем, заявив о необходимости контакта с равными себе по интеллекту.
–Есть идеи?
–Надо искать главный мозг Улья, как мы и намеревались.
–Знать бы, где этот мозг торчит во всей его структуре.
–Я имею в виду ту его структуру, которая мыслит не хуже нас. В его сфере должны существовать отсеки или зоны, где располагаются лагеря разных захваченных им сознаний. Мы сейчас движемся внутри буфера и…
–Внутри чего?
–Я уже говорил, что мы попали в буфер, которым и является оболочка сферы. Это подсистема, напоминающая неокортекс, периферийную оболочку мозга человека. Может быть, мы перемещаемся по какому-то нерву или, наоборот, по нейтральной силовой линии, играющей роль шпангоута в обшивке морского корабля. Надо искать выход.
–Ты, случайно, не координатор в своей епархии?– прищурилась женщина.– Уж слишком умно мыслишь.
–Стараюсь не отставать от продвинутых потомков,– с улыбкой ответил Терентий.– Но я не координатор, простой опер.
–Ну-ну, опер.– Флора повернулась лицом к вириалу, вытащила рожки менара.– Оптимал, нащупал что-нибудь?
–Через каждые километр-два в стенах по кругу падает интенсивность освещения.
–Остановись на следующем.
Через минуту катер достиг более тёмной кольцевой перемычки.
–Параметры.
Компьютер высыпал в пилотское окошко горсть показаний датчиков.
–Пощупай стенку неоперабельно.
«Голем» лизнул стены перемычки прожектором и локаторами.
Виом показал анфиладу менее плотных объёмов за стенками перемычки.
–Режем?
–Режем!
–Направление?
–Покажи нам относительное местоположение,– попросил Терентий.
–Весь объём объекта мне недоступен.
–Хотя бы в общих чертах.
В глубине виома соткался призрачный «орех» Улья, сотканный из множества фрактальных кружев. Красное колечко показало внутри семечко «голема».
–Давай налево, к центру. Так, товарищ майор?
–Налево так налево,– подтвердила Флора.
