–Да-да, я погорячилась,– закивала госпожа Грэхем.– Хлоя, пойдем!
Ухватив дочь за руку, она потащила ее прочь из библиотеки.
Пользуясь дезориентацией инспектора, они пытаются сбежать? Запредельная наглость!
–Стоять,– хрипло велел Аламейский.
Я восторжествовала: сейчас чета Грэхем получит по заслугам!
Произнес инспектор совсем не то, что я ожидала услышать.
–Хлоя остается с нами, вы свободны до утра.
Градоначальник побледнел и оттянул платок на шее, обнажая судорожно дернувшийся кадык.
–Почему до утра?..
–А сами как думаете?
Насмешка Аламейского подтвердила, что формулировка неслучайна: утром господина Грэхема арестуют.
–Дамы, нам пора.
Инспектор бесцеремонно подхватил нас с Хлоей под руки и повел мимо ошарашенных хозяев дома. Останавливать нас не решились.
–А разобраться с преступниками?– возмутилась я закономерно.
–Потом,– процедил Аламейский сквозь зубы, как будто они у него болели.
–А если сбегут?
–Догоним.
–А как же артефакт, которым вас одурманили?!– Я не собиралась сдаваться.– Его нужно изъять, пока не спрятали!
–Он тоже никуда не денется.
Инспектор – само хладнокровие во плоти. На его месте я бы устроила самосуд, ведь право карать за определенные проступки у эмиссаров было.
По закону принудить к нежеланному браку чародея не имел права даже король, а какой-то провинциальный градоначальник вздумал поправить свои дела за счет дочурки.
–Одурманив, они хотели женить вас! И сейчас вы просто уходите?!
Аламейский остановился и, выпустив из своей стальной хватки руку Хлои, доверительно произнес:
–Видите ли, госпожа Рутшер…– Он наклонился ближе и прошептал, обжигая дыханием мою шею:– Я не уверен, что одолел чары артефакта полностью.
Признание повергло меня в замешательство. То есть возможен магический откат? А главное, он в курсе произошедшего, значит, все это время… О боги, он притворялся?!
Последнее возмутило до глубины души, но устраивать истерику в доме врагов будет только глупая женщина. Себя к таковым я не причисляла. А еще я наконец заметила его расширившиеся зрачки. Сильно расширившиеся. Он все еще борется с чарами? А что будет, если на нас сейчас нападут?
–Давайте уйдем через черный ход?
–Зачем? Я не вор, чтобы сбегать украдкой.
Ох уж эти мужчины с их гордостью!.. В лазарете, где я проходила практику, поговаривали, что настоящий воин обращается к целителю, только когда обломок меча в спине мешает спать.
И я пошла на хитрость, указав на Хлою:
–О ее репутации вы подумали? Она будет погублена окончательно!
–Хлое идет покрывало,– без издевки произнес инспектор.– Но раз госпожа Рутшер настаивает, сделаем так.
Он щелкнул пальцами – вокруг тела Хлои замерцала серебристая пыль, которая через несколько мгновений собралась в голубое платье. Красивое и по-столичному элегантное. Даже пуговицы гармонировали с тканью – Аламейский скопировал чей-то наряд мастерски. Довелось снимать с какой-то дамы? После подслушанной характеристики от Амалии чему я еще удивляюсь? Он еще тот волокита, и шрамы ему не помеха.
–Платье – иллюзия?
–Нет, госпожа Рутшер, сам только что пошил,– насмешливо возразил инспектор.
–Да вы талантливей моей модистки!– в том же тоне отозвалась я.
Он прошелся по мне пристальным, раздевающим взглядом, и на миг я забыла, как дышать, стало жарко.
–Обращайтесь, с удовольствием сниму с вас мерки.
–Спасибо, вынуждена отказаться – я боюсь щекотки.
–А я аккуратно,– заверил инспектор и даже показал, как будто слегка сжимает руками что-то выпуклое, похожее на холмики.
Пошляк… Сделаю вид, что ничего не поняла.
–Сожалею, лорд Аламейский, услуги столь высокопоставленной модистки мне не по карману.
–Отчего же?– Он вскинул изломанную шрамом бровь.– Мы всегда сможем договориться о цене.
Перебрасываясь фривольными шутками под тихое оханье смущенной Хлои, мы спокойно шли по коридору, никого и ничего не боясь. Парадокс, но рядом с Аламейским я ощущала себя в безопасности, а мое сердце пело от радости, что он не бросил Хлою на съедение разозленным родителям.
Нам встречались слуги и гости. Если у последних и возникли вопросы, почему молодая госпожа уходит с нами, их никто не задал. Так легко, вопреки моим опасениям, без препятствий, мы вышли из дома.
Неподалеку от лестницы стоял черный экипаж с кучером, не по погоде одетым в теплый плащ. Поблизости переминался с ноги на ногу Людвиг. Что это с ним? Вид у деверя, словно у впервые попавшего под дождь котенка – несчастный и удивленный.
–Джемма, прости, я не сумел выполнить обещание,– принялся каяться он.– Этот наглец твердит, что его лорду помощь не нужна и…
–Все в карету,– грубо перебил инспектор.– Живо!
Тон такой, что я не посмела возразить и послушно выполнила приказ. Естественно, не без поддержки Людвига, который галантно помог нам с Хлоей подняться в карету, пока инспектор что-то втолковывал кучеру.
–Итак, вечер удался,– заявил Аламейский, садясь рядом со мной.
–У кого как,– уязвленно заявил деверь, устроившийся напротив, рядом с Хлоей.– Кучер отказался вам помочь – впервые вижу настолько наглого слугу!
–Мой кучер следовал инструкциям,– усмехнулся Аламейский.
Яркий свет магического фонаря подчеркнул тени усталости под его глазами – как ни бодрился, а приключение на нем сказалось серьезно.
Карета резко тронулась – Хлою качнуло вперед. Людвиг заботливо придержал ее за плечи, и девушка смущенно что-то пролепетала. Лицо моего деверя осветила глупая улыбка.
Чего это они? Ах да… иллюзия. Платья-то на Хлое нет! И Людвиг об этом не только знает, но теперь и осязает. А еще их тянет друг к другу. Все, о Людвиге можно окончательно забыть. И горько, и одновременно хочется пожелать ему счастья. Сама себе я сейчас напоминаю сытую собаку, которая не только не грызет кость, но и зарывает ее в землю, чтобы никто не нашел.
Раньше я считала себя добрым, независтливым человеком, теперь же поняла, что и мне не чужды темные эмоции. Но я буду бороться с ними…
Повернувшись к окну, натолкнулась на изучающий взгляд Аламейского. Такое ощущение, что он знает все мои секреты. Глупости. Просто ему по должности положено прожигать людей подозрительным взглядом, вот и тренируется.
Недолго мы ехали – карета резко остановилась.
–Лорд Рутшер, ваш квартал,– отрывисто бросил Арамейский, и дверь экипажа открылась сама.
