–Ваше чародейство, у меня нет претензий к лорду Грэхему,– ответила осторожно, опасаясь проверки на ложь.
–Я не пристаю к коллегам!– возмущенно заявил блондин.– У меня безупречная репутация, спросите у директора.
Чародей вскинул изломанную шрамом бровь.
–Спросить у мертвеца сложно, если вы не некромант.
Рой мыслей пронесся в голове, из них две самые важные: инспектор нашел в работе нашей школы нечто, за что директору полагается смертная казнь? Даже если так, зачем называть мертвецом еще не осужденного человека?
Грэхем оказался быстрее на расспросы.
–Простите, вы о чем сейчас, лорд Аламейский? Нашему директору не нужен некромант!
–Ошибаетесь.– Инспектор махнул рукой, указывая направо.
Мы с Грэхемом дружно повернулись.
Как я раньше не заметила? Из-под стола с элементарными заготовками для артефактов торчала нога в знакомом темно-коричневом ботинке. Неприлично старом и поношенном.
–Директор Вандур…– прошептал Грэхем, который тоже узнал обувь начальника.
Еще секунда ступора – и я вспомнила, кто тут целитель.
–Пропустите!
Я бросилась к человеку, нуждающемуся в помощи.
–Он мертв,– донеслось в спину невозмутимое.
Как определил? Он же не целитель. Хотелось фыркнуть возмущенно, но приличные дамы так не поступают.
Создав парящий в воздухе «огонек», я опустилась на колени и забралась под стол. Мертвенно-белая кожа, ледяная ладонь… Инспектор прав: директор Вандур мертв. Давно мертв. И все же заклинание диагностики, чтобы убедиться, необходимо.
Еще не успела получить результат, как ощутила отталкивающий запах крови. Да здесь же все провоняло ею! Как не поняла сразу? Обоняние отказало под напором не по-мужски сладковатых духов Грэхема?..
Под затылком директора – лужица крови. Ему разбили голову?.. Или сам упал?
У окна темнел развод на дощатом полу – след, затертый, но недостаточно. Труп перетащили оттуда под стол?
Судя по количеству крови, вытекшей на пол, после удара директор долго был жив. Приди в кабинет кто-то раньше, его можно было бы спасти.
От предположения стало дурно.
–Господину Вандуру уже не помочь, зато сейчас вы помогаете убийце,– сообщил инспектор.
–Что?– От неожиданности дернувшись, я стукнулась о столешницу. Тотчас преграда исчезла, на пол посыпались заготовки артефактов.
–Вылезайте, нет нужды лечить труп.
Чародей приподнял стол одной рукой. Огромный, массивный стол из дуба…
Я подчинилась приказу.
–Больше никаких чар без моего разрешения,– жестко велел лорд Аламейский.
Заклинания могут исказить картину, запутать следы – инспектор прав, мое вмешательство возле трупа неправомерно.
–Лорд Аламейский, что нам делать?– оживленно спросил Грэхем.– Вызвать стражников?
Инспектор, не оценив инициативу, сухо ответил:
–Ничего, оставайтесь на своих местах.
–Вы подозреваете нас?– оскорбился Грэхем.
–Для учителя истории вы достаточно сообразительны,– усмехнулся инспектор.
Грэхем проглотил оскорбление – то ли все еще в шоке, то ли побоялся связываться с чародеем из столицы.
–На время расследования всему персоналу школы запрещено ее покидать. Свободны.
–Но у меня семейный ужин с дядей, он градоначальник Подгорска,– с намеком произнес Грэхем. От его ядовито-сладкой ухмылки могли завянуть цветы на подоконниках.
–Градоначальник поймет и простит,– отрезал инспектор и повторил:– Свободны!
Грэхем первым вылетел из кабинета.
–Госпожа Рутшер, это еще не конец. Не думайте, что за убийством я забуду о вашем преступлении.
Даже и не надеялась.
Уходя, обернулась и увидела, как пришлый чародей раскручивает сияющую алым «Сеть ловца»– теперь в кабинет не войти без его разрешения. Боится, что убийца вернется и подчистит следы? Или же перестраховывается от всяких-разных целительниц, которые эти следы неплохо «затаптывают» своими заклинаниями?
Ладно, переживать не стану. Я выполняла свой долг, не подозревая, что могу помешать следствию. Да и мелочи это, если вспомнить о других проблемах.
Я шла по пустым коридорам школы, гадая, как долго она просуществует без директора Вандура. Юным магам и учителям не повезло учиться и работать в забытом богами и королем месте, да еще во времена, когда монарх прижимист до анекдотической скупости.
Чтобы школа держалась на плаву, директор Вандур экономил на всем: начиная от учебных пособий и мебели и заканчивая отоплением и зарплатами преподавателей. Стоя на вытертом, старом ковре в кабинете директора, сложно просить о премиях и надбавках, но я пыталась, ведь думала не только о себе. И Вандур обычно шел навстречу, понимая, как тяжело мне в последние два года… Святой человек. Как же мы теперь будем без него?
Ох, не о том я думаю. Важнее другие вопросы. Почему его убили? Кто убийца? Как долго я продержусь в школе на должности целительницы, не имея диплома? И самое главное: как быть с тем, что инспектор знает о нарушении пятого параграфа королевского указа о чародеях? Что будет дальше? Что?..
Я обычный человек, и личное меня волновало сильнее, нежели смерть старого начальника.
Покинув практически пустую на время каникул школу, я быстро пошла, почти побежала в сторону липовой аллеи, в конце которой краснели черепичные крыши преподавательских домов. Интуиция подсказывала, что Айоне Вандур о смерти супруга лучше узнать от меня, нежели от черствого инспектора.
Среди коттеджей, похожих друг на друга, как яйца одной курицы, директорский выделялся ухоженным садом, в котором растения буйно цвели с ранней весны и до поздней осени, плавно сменяя друг друга.
Сильный маг земли Айона Вандур отлично справлялась со школьной теплицей, парком и домашними насаждениями. Хрупкая молодая женщина все успевала, вызывая у кого-то зависть, у кого-то – уважение.
Решительно постучав в покрытую потрескавшимся лаком черную дверь, я выждала некоторое время, затем принялась заглядывать в окна.
Сейчас каникулы, Айона не на занятиях, и время готовить обед – она должна быть дома. В город выйти не могла – обычно ее сопровождал рачительный супруг, который помогал сэкономить и удержаться от соблазна купить «ненужное».
Обойдя здание, я попыталась войти через черный ход. Закрыто, и запасного ключа под цветочным горшком почему-то нет. Вандур считал, что воровать у него нечего, и особо не заботился о безопасности жилья.
Пытаясь заглянуть в щелку между шторами, я встала на перевернутую деревянную кадку. Увы, и в спальне Айоны нет – я увидела край несмятой постели. Да и не услышала бы она мои крики. О Всевидящий, неужели и она мертва?..
