Мне и правда все равно. Не могу больше сидеть как на раскаленном вулкане. Надо поехать туда и хоть что-то выяснить.
Солнце садится за горизонт, а я еду в какой-то странный дом, где меня ждет полнейшая неизвестность…
–И куда меня понесло?– вопрошаю вслух.
На телефон приходит текстовое сообщение. Касаюсь экрана, зажатого в подставке смартфона. Бен пишет: «Позвони мне. Это важно. Или заедь. #145».
Как только дочитываю, динамики машины врываются входящим звонком. Скорее приглушаю громкость кнопкой на руле.
–Алло? София, это Бен,– его глубокий голос наполняет салон машины, как облако густого дыма.
Я молчу.
–София? Ты здесь? Прошу, ответь!
–Я здесь, привет.
–София! Прости меня за все!– Его сильный, глубокий голос дрожит от волнения.
–Бен, ты поступил плохо, но уверена, что ты не причинил бы мне вреда.
Слышится какой-то треск, и вновь голос Бена:
–Ты же знаешь, что я люблю тебя? Да, никогда не говорил, но я всегда любил и все еще безумно люблю тебя.– Он умолкает.– Единственная радость – мысли о тебе. Вспоминаю, как мы лежали в темноте после секса и смеялись: краткий миг, когда ты была только моя…
Он молчит. Сердце ноет от жалости.
–Бен?
–Да, я здесь! София, я всегда любил тебя…– Он больше не скрывает слез и замолкает, охваченный чувствами.– С нашей первой встречи я жил только одной тобой. Я постоянно думаю о тебе. Прости меня, прости!
Вновь в телефоне что-то трещит.
–Бен? Не пугай меня!
Тишина.
–Бен?– зову я настойчивее.
–Ты услышишь про меня… черт, мне очень жаль…– Он рыдает.
–Бен, что случилось? Скажи мне!
Он делает глубокий вдох.
–София, за мной скоро придут. Знай, что я всегда говорил правду. С тобой моя жизнь стала лучше, я обрел счастье. Не представляю, как буду жить без тебя…
–Бен, что это значит?
Его беспокойство передается и мне. А его рыдания разрывают сердце.
–Я буду ждать тебя там.– После этих слов он умолкает окончательно и вешает трубку.
Знаю, что они означают больше, чем простое «Я тебя люблю».
Глава 14. Новенькая
Из-за телефонного звонка Бена душа не на месте. Пальцы дрожат на руле. Он, конечно, любит драматизировать, чтобы привлечь внимание, но в этот раз меня не на шутку пробрало от его слез и звучавшего в голосе страха. Уверена, он не притворялся: ему правда страшно. Тянусь к смартфону, чтобы перезвонить, но тут навигатор в телефоне предупреждает о съезде. Усилием воли отодвигаю тревогу за Бена подальше: уменя и без него забот хватает.
Душно. Включаю кондиционер и открываю окно. В машину врывается осенняя свежесть. Прохладный воздух танцует на коже, целуя влажную шею под волосами.
Живот крутит, словно я съела что-то несвежее. У меня всегда был слабый желудок, в этом мы с Кэссиди похожи.
Съезжаю вправо. Попадаю в какой-то захудалый район. Наверное, в семидесятых годах он процветал. После знака «Стоп» вижу впереди по обеим сторонам разбитой асфальтовой дороги припаркованные шикарные машины последних моделей: явно не из этого района. При виде серебристой «Ауди А-7» сердце замирает: Роб здесь?!
Но тут же выдыхаю – его «Ауди» дома, в гараже.
Медленно проезжаю мимо двухуровневого дома с листовки; навигатор сообщает, что я прибыла к месту назначения. Покидая дорогу перед зданием, оглядываюсь через окно заднего пассажирского сиденья: да, точно этот дом. Над крыльцом горит единственный мутно-желтый светильник. Стоящий у дорожки высокий фонарь из желтого стекла освещает путь к дому, черные окна которого свидетельствуют о том, что окруженный высокими вековыми деревьями дом пустует.
Дома с обеих сторон стоят довольно близко, и в них живут: слева припаркованы подержанные автомобили, и на лужайке справа там и сям торчат в траве безвкусные газонные украшения. Через дешевые потрепанные жалюзи соседних домов пробивается свет.
Не понимаю, зачем я сюда притащилась?
Оборачиваюсь на припаркованные вдоль дороги шикарные машины. Куда-то же их владельцы делись…
–Ладно, была не была!– Разворачиваю машину на подъездной дорожке соседнего дома и останавливаюсь за блестящим черным «Мерседесом Е300».
Вцепляюсь в руль так, что костяшки пальцев белеют. За черными окнами никакого движения. Глушу мотор, смотрюсь в зеркало заднего вида. Сумочку кладу под сиденье, а в карманы пальто – листовку и ключ от машины: если придется бежать, мне понадобится только он.
Выхожу из машины в холодную ночь, тихо закрываю дверцу. Откуда-то доносится приглушенная музыка. Быстро оглядываю машины: может, кто-то слушает музыку в салоне? Нет – едва слышный звук идет из темного дома.
Цокая каблуками, иду по сухому асфальту до подъездной дорожки, усыпанной сухой хвоей. Оказавшись у входной двери, замечаю машину Джейкоба Хоупа, знакомого Роба. Немного зажатый, в общении со мной Джейкоб всегда отличался вежливостью и предупредительностью и вносил немалые средства в мои благотворительные кампании. Удивлена, что он поехал куда-то так поздно.
Тусклый желтый свет падает на вырезанную над дверью отметку – та же, что на рекламной листовке.
Я стучу.
Нет ответа.
Снова стучу.
Жду.
Тишина.
Стучу еще раз.
Дверь приоткрывается, из образовавшейся щели меня оглядывает сверху вниз миниатюрная девушка с красивым, похожим на лисью мордочку лицом, острые черты которого подчеркнуты искусным макияжем.
–Рекламный листок?– требует она еле слышно.
Я неловко шарю в кармане, пытаясь выудить скомканную бумагу. Наконец вытаскиваю, расправляю и двумя руками протягиваю ей. Судя по выражению лица, она не ожидала, что я сподоблюсь предъявить его. Девушка еще раз оглядывает меня.
–Хорошо, проходите. Ана,– серьезным голосом представляется она.
Проскальзываю внутрь. Девушка тут же закрывает дверь на два засова, нежные пальцы скользят к замку на ручке и поворачивают ее. Теперь я могу рассмотреть незнакомку. Обтягивающие кожаные брюки и короткий черный топ подчеркивают изящный силуэт. Светлые золотистые волосы подстрижены ровным каре до плеч и покачиваются при каждом движении. Ногти на ногах покрыты красным лаком.
Оборачиваюсь посмотреть, где же меня заперли. Сразу у входа, оставляя место от силы для трех человек, с потолка свисает несколько полотен тяжелой черной пленки. Через отверстие между полотнами в прихожую просачивается тусклый свет.
–Телефон оставьте здесь,– она указывает на заполненное смартфонами большое стеклянное блюдо, стоящее на маленьком столике у входа.
